Все вскочили.

— Продолжайте, — произнес он. — Не обращайте на меня внимания.

— Будете завтракать, сэр? — спросил Ральф.

— Нет, спасибо. Разве что кофе, если можно, капитан.

Он выдвинул кресло, сел, и Сандра удовлетворила его просьбу.

— Прошу простить меня за лишние разговоры, но вижу, что вы подготовились должным образом, — сказал он.

— Верно, сэр, — отвечал Ральф.

— Хорошо. Ну ладно, я не хотел бы вмешиваться в ваши планы, но, похоже, не стоит медлить со стартом.

— Можем отправляться хоть сейчас, сэр, если хотите, — проговорил Ральф, отодвигая тарелку с недоеденной яичницей.

— Во имя всех божеств старой доброй Галактики, закончите завтрак, — взмолился Граймс. — Хотелось бы мне получить еще чашечку этого божественного напитка. Но, пока вы едите, я сделаю фото. — Он промокнул рот салфеткой, поданной Сандрой. — На протяжении всей моей карьеры я никогда не отличался склонностью к чувствительности, стараясь избегать чересчур романтических моментов. Но сейчас как раз такой момент. Мои осведомители сообщили мне, что сегодня утром в «Метрополитан стандарт тайм» была помещена статья о «Летящем облаке», чтобы ознакомить с этой темой сенат. Почетный член Цинковой империи потребует расследования, дабы выяснить, на что пошли государственные средства: ведь построен такой непрактичный космический корабль. А его закадычный друг, почетный член железодобывающей империи, поддерживает его и заявляет, что нельзя выпускать корабль до окончания расследования…

— «Объединенные ракеты», — подсказала Марта Уэйн. — И «Межзвездные двигатели, инкорпорейтед».

— Точно, — согласился Граймс. — Ну ладно, я не думаю, чтобы они смогли воспрепятствовать вашему вылету, капитан. Но, случись вам вернуться на поверхность по любому поводу, либо если вы зависнете на орбите, вы смертельно рискуете. Лучше бы не было каких-либо проволочек.

— Их и не будет, — сквозь зубы процедил Ральф.

— Отлично. И когда планируете двигаться?

— В заявленное время, сэр, в девять ноль-ноль.

— Довольны ли вы всем происходящим?

— Да, сэр. Даже несмотря на…

— Каждый космонавт всегда чувствует это «даже несмотря на…» — в противном случае грош ему цена как космонавту. (Пожалуйста, еще кофе, будьте так добры. Отлично.) Надеюсь, что я все еще буду на плаву, когда вы вернетесь. И рассчитываю получать ваши отчеты о путешествии по псионному радио…

— Я удивляюсь, сэр, что на корабле нет даже оборудования Карлотти… — начала Марта Уэйн.

— Оно бы не работало, — ответил ей командор. — Оно действуют только в комплекте с Манншеннскими двигателями. — Он повернулся к телепату: — Так что вы здесь — ключевое действующее лицо, мистер Сметвик.

— До тех пор, пока ключ не сломается, сэр, — слабо улыбнулся Клод.

Все засмеялись. Его безрассудство было известным фактом.

Граймс неохотно поднялся:

— Не буду больше вам мешать. У вас всех достаточно работы. — Пожимая руку Ральфу, он заметил: — У вас отменный корабль, Листауэл. И команда — что надо. Берегите и то, и другое.

— Обязательно, — обещал Ральф.

— Не хочется говорить «прощайте», пусть будет лучше au revoir!

Он быстро собрался и вышел из кают-компании. Я поспешил за ним, чтобы проводить к выходу.

В шлюзовой камере мы пожали друг другу руки.

— Завидую я вам, мистер Малькольм, — сказал он. — Просто завидую. Сложись все иначе, я бы сам повел корабль. Но…

— Бывают времена, когда я завидую тем, кто связан семейными узами, — откликнулся я.

— У вас здесь уже есть нечто вроде этого, молодой человек, — он позволил себе усмехнуться. — Кроме того, одному человеку невозможно объять необъятное. У меня есть жена и сын, а вам выдалось участвовать в первом полете космического парусника. Полагаю, что каждый из нас должен сделать все возможное в своей области. Как бы то ни было, берегите себя.

Я заверил его, что буду беречь, и, как только он сошел на площадку, вернулся на корабль.

Наш старт оказался на удивление легкой и приятной процедурой.

Когда был дан сигнал на старт, все мы заняли свои места, а провожающие покинули корабль. Все механизмы функционировали безотказно, послушные командам из рубки управления. На экранах внешнего обзора было видно, как корабль отдал швартовы и начал свой далекий путь. Даже ветер благоприятствовал нам, мягко относя корабль от причала.

— Балласт, — скомандовал Ральф. — Помпы 3 и 5.

— Помпы 3 и 5, — повторил я, открывая клапаны и нажимая кнопки стартеров.

Я услышал пульсирующий звук помп, увидел, как падают значения в колонках индикатора, одинакового с тем, что в офисе суперкарго. Корабль все еще был тяжелее воздуха, хотя мы и поднимались над поверхностью с легкостью мыльного пузыря. Появилось какое-то новое чувство, озабоченность и ожидание чего-то, в то время как корабль, неторопливо покачиваясь, плыл по поверхности залива, как невесомая пушинка. А цифры на индикаторе все уменьшались, пока пульсация помп внезапно не прекратилась.

— Номер 4 и 5, сэр? — спросил я.

— Нет, Питер. Еще не сейчас. Выпускай атмосферные рулевые поверхности.

На экране можно было видеть, как атмосферные крылья телескопически выдвинулись из сверкающей обшивки.

— Я думала, что ты уже выпустил весь балласт, и мы отправились прямо вверх, — сказала Марта Уэйн.

— Мы могли бы, но, как я понимаю, секрет управления этими кораблями в том, чтобы всегда держать руку на пульсе. Кроме того, мы должны будем сделать посадку на Гроллоре, и я намерен увидеть, смогу ли поднять корабль на аэродинамической тяге. — Капитан повернулся ко мне: — Не думаю, что есть необходимость для Сандры и дока оставаться на складе и на ферме. Кроме того, мы не взлетаем на ракетных двигателях, а они, вроде бы, обучены управлению кораблем. Позови их сюда, ладно?

— А Клода с Пегги?

— Нет. Клод безнадежен во всем, что не касается его работы, а мисс Симонс лучше не сводить глаз с приборов.

Я отдал необходимые указания по интеркому, и, пока я этим занимался, в динамике радиопередатчика проснулась жизнь:

— Центр управления полетами вызывает «Летящее облако», — услышали мы. — Центр управления полетами вызывает «Летящее облако». Что за задержка? Повторяю: что за задержка?

Голос оказался знакомым: командор Граймс. Это-то и беспокоило.

— Передай мне микрофон, — сказал Ральф. Он тихо заговорил: — «Летящее облако» вызывает Центр управления полетами. Никакой задержки. Просим разрешения на вылет.

— Быстро сматывайтесь, пока эти ослы не продырявили вам брюхо! — взорвался Граймс.

Ральф усмехнулся и вернул Марте микрофон. Он подождал, пока Сандра и док, только что вошедшие в рубку управления, пристегнулись к креслам, затем он опустил обе руки на штурвал.

— Полный ход! — скомандовал он. Я нажал кнопку старта, перевел рукоятку в верхнее положение, а Ральф повернул штурвал. — Полный вперед направо! — скомандовал он.

Корабль легко развернулся, устремляясь в открытое море. Сквозь прозрачные стены рубки управления, напоминающей мыльный пузырь, мы видели только серую воду и серое же небо, а также темную линию горизонта, к которой стремились. На экранах же можно было наблюдать громаду зданий космопорта и причал, у которого все еще виднелся маленький дирижабль.

Левой рукой Ральф удерживал «Облако» на нужном курсе, а правая двигалась по различным кнопкам. Характер движения изменился. Корабль не крутился и не вращался, он с ритмичными шлепками о волны двигался вперед. А потом все прошло, и остались лишь щелчки нашего компаса, а также почти неслышный шум пропеллеров.

— Счастливого плавания, «Летящее облако»! — послышался голос Граймса из радиопередатчика. — Счастливого плавания!

— Скажи ему «спасибо», — велел Ральф Марте. — И, несмотря ни на что, мы ведь еще не вышли в настоящее плавание!

Нам следовало провести больше времени в атмосфере, чем мы провели, чтобы привыкнуть к кораблю. Но Марта поймала один канал на радиопередатчике, дневную трансляцию слушаний Сената. Почетный член Свинцовой империи был в хорошей форме. Мы слушали, как он описывает «Летящее облако» как футуристический кошмар, а в другой речи — как анахронистическую версию морского судна стародавних времен. А затем, видимо, чтобы заставить кровь слушателей застыть в жилах, подробно, в деталях расписал, как будет происходить крушение корабля и падение на головы населения. Оболочка вокруг анти-железа разрушится, антиматерия войдет в контакт с материей обычной, и все просто-напросто обратится в ад. После этого, продолжал он, вероятнее всего, произойдет цепная реакция, и вся планета будет уничтожена.