Я разобрал только: «Мсье Тони Скала, Отель „Веллингтон“, Париж».

Я передал бумажку Саю и попросил француза хоть на минуту помолчать, а он все еще что-то болтал.

— Интересная штука, — сказал Сай, — рассматривая уголок. — Написано карандашом с очень мягким грифелем. — Сай не удержался от того, чтобы не блеснуть своими шерлок-холмсовскими умозаключениями. — В записке говорится следующее: «Если кто-нибудь, кто найдет эту записку, отнесет ее мсье Тони Скала в отель „Веллингтон“, Париж, он получит за это 250 франков».

Я велел Саю переспросить подробнее лукового парня, где он нашел эту записку и вообще, что ему еще известно.

Сай начал рубить по-французски со скоростью не меньше сорока миль в час, потом к нему присоединился и луковый парень, и через минуту у меня в номере завязалась весьма жаркая словесная схватка с барьером раскатистых удвоенных согласных.

Через пять минут оба сразу заткнулись.

— Вот что он говорит, — сказал мне Сай. — Сегодня вечером около десяти часов он выехал из дома и сделал первую остановку в Брионне, где забрал картошку. Как только он выехал из Брионна, то есть примерно без четверти одиннадцать, на главном шоссе, ведущем к Парижу, мимо него промчалась огромная машина.

Машина бешено пожирала километры, как будто за нею гнался сам черт. Парню едва удалось вывернуть свою машину на правую обочину, а то бы они столкнулись. Он остановил машину, высунулся из окна и бросил бешеным туристам пару теплых слов.

И вдруг он увидел, что из окна машины выбросили какую-то бумажку, которая, покрутившись, упала на шоссе. Он решил, что ребята бросили ему десятифранковую ассигнацию за испуг. Он вылез из машины и подобрал вот эту записку.

Он пришел сюда и спросил, нет ли здесь мистера Скала, ему сказали, что есть, и тогда он решил, что у него есть шанс получить несколько франков. Он, конечно, считает, что о 250 франках не может быть и речи, это слишком большая сумма, кто-то просто пошутил, но несколько франков он бы не возражал получить. Что ему сказать?

Я повертел бумажку в руках. Внимательно посмотрел на синюю сторону. Интересный оттенок, где-то я недавно видел такой колер.

И я вспомнил. Эта мысль ударила по башке, как кирпич, упавший с крыши. Я достал бумажник.

— Слушай, Сай, дай этому парню 250 франков. Скажи ему, что он очень хороший человек и пускай он отсюда поскорее убирается.

Луковый дружок исчез. Я сидел и смотрел на кусочек бумажки.

— Ну, я бы сказал, что это слишком шикарная сумма для маленького клочка бумажки, — сказал Сай. Я улыбнулся.

— Слушай, Сай, — сказал я. — Ну-ка, пошевели мозгами. Посмотри каким почерком написано это письмо. Видишь? И это не потому, что оно было написано в быстро идущей машине. В этом случае буквы были бы более аккуратными. А такие буквы получились потому, что тот, кто писал, — он не просто писал его в быстро идущей машине, а ещё и под пледом. Понимаешь?

У него руки были под пледом и он хотел написать эту записку так, чтобы другие ребята, находившиеся в машине, не увидели этого.

Дальше. Письмо не окончено. Дама, которая его писала, хотела еще что-то сказать, но ей это не удалось. Она успела только сказать: «Если нашедший эту записку отнесет ее к Тони Скала в отель „Веллингтон“, Париж, он получит 250 франков».

Потом она хотела написать еще что-то, но не получилось. Когда их машина чуть не столкнулась с грузовиком этого лукового парня, возможно, плед соскочил с ее рук или еще что-нибудь там произошло, и все, что ей удалось сделать, это оборвать уголок и бросить его в окно, пока другие ребята ничего не увидели.

— Что ж, это звучит весьма правдоподобно, — согласился он. — Но откуда ты знаешь, что записку писала женщина? Кажется, ты этой бумажке придаешь очень большое значение.

— Ты чертовски прав, бэби, — сказал я ему. — А поэтому иди скорее и пригони сюда свою машину. Я покажу тебе кое-что интересное.

Мы поехали в Армин Лодж. Там вышли из машины и пошли к двери. Крутом тихо и темно. Я отпер дверь ключом, который мне передал парень Хинкса, и мы вошли.

Сай держал наготове револьвер на случай, если в доме кто-нибудь окажется. Но кругом было пусто. Мы поднялись в комнату на втором этаже, ту самую, где я видел на столе сандвичи и пустые стаканы и где я нашел пистолет.

Я включил свет, подошел к окну и взял кипу журналов. Выбрал из нее тот самый, с дамочкой на обложке.

— Посмотри сюда, Сай, — сказал я. — Видишь, тот же оттенок. Значит, этот кусочек оторван от обложки другого экземпляра, из того, что был в машине.

Теперь скажи мне, Сай, — продолжал я. — Посмотри внимательно на эти журналы. Все они американские, за исключением одного, английского, журнал «Искусство» — единственный французский журнал. Это значит, что парень, живущий в этом доме, не знал французского языка, он читал только по-английски.

О'кей. Тогда зачем же у него был этот журнал, а другой такой же был в машине у них?

— Не знаю, Шерлок, — признался он. — Скажи сам.

Я начал перелистывать журнал «Искусство». Ясно, что тот, кто листал этот журнал, абсолютно не интересовался первыми страницами. Они даже не разрезаны.

Я проверил последние страницы. Ага. Вот оно. В одной из последних страниц был вырван уголок. Это была страница с рекламой, и около одного из мелких объявлений стояла маленькая точечка, сделанная карандашом.

— О чем говорит эта реклама? — спросил я Сая.

— Эта реклама фотографа-эксперта, Лемми, — сказал он. — Парня по имени Рафалло Пьеррин. Почитать его объявления, так он самый лучший в мире фотограф.

— Где он живет? — спросил я.

— На побережье, — сказал Сай. — Небольшое местечко недалеко от Довиля.

Я заулыбался. Ребята, я, кажется, начинаю неплохо себя чувствовать.

— Что это за таинственное дело? — спросил Сай. — Откуда ты знаешь, что записку писала женщина? Что вообще происходит?

— Слушай, приятель, — сказал я. — Прошлой ночью Жоржетта Истри наставила на меня пистолет и убежала из «Гран Клермона», заперев меня в своем номере. Я тогда еще подумал, что у нее назначено свидание с настоящим Тони Скала. И я оказался прав, он ожидал ее здесь.

О'кей. Она приехала сюда и на всякий случай прихватила с собой пистолет. Она себя чувствовала не очень уверенно, потому что за какиенибудь полчаса до этого я ей рассказал, что кто-то убил Пинни Ятлина в Мехико-Сити. И Жоржетта подумала, не разыграют ли они и с ней такую же неожиданную штуку, поскольку она уже сослужила свою службу. Понимаешь?

Она примчалась сюда, звонит в дверь и держит в руке пистолет. Она уверена, что таким образом она сумеет защитить себя.

Дверь открыл Тони Скала. Он начинает заливать ей всякие сказки, хочет успокоить ее, но она не выпускает пистолета из рук.

Тогда он проводит ее в эту комнату и входит сюда сам. Она стоит в дверях с пистолетом в руках и собирается задать ему несколько вопросов.

Но чего она не знает, это то, что в доме, кроме Тони, находится еще один парень. Сегодня утром я видел его следы около заднего входа в дом. И я видел также следы машины, когда Тони заезжал за ним сюда.

Когда она стояла в дверях, другой парень тихонько подкрался и выбил у нее из рук пистолет. Я нашел его сегодня утром вот здесь, под чехлами.

О'кей. Тони ведет ее вниз и сажает в машину. Другой парень идет за ними, гасит везде свет, запирает входную дверь и выходит через заднюю дверь. Эту дверь он запирает снаружи и ждет, когда Тони подъедет за ним на машине.

О'кей. Итак, Тони снова соединился с членами своей банды. Но Жоржетта немного испугалась. Она думает, как бы ее не убили, подобно Ятлину и Педро Домингуэсу.

Поэтому она решила на клочке бумаги, вырванном из журнала, написать мне записку, но дописать до конца она не успела, и выбросила в окно машины. Понял?

— Понял, — сказал он. — А что относительно рекламы фотографа? Какое он имеет отношение ко всему этому? Я встал.

— Сай, — сказал я ему. — Кажется, я сейчас могу зацепить эту банду. Во всяком случае, надежды у меня большие. Может быть, я их всех сейчас поймаю.