Он вспомнил об ивах, росших рядом с домом, где провёл детство, об ивах, опустивших ветви к водам маленького озерца, об ивах, на которые взбирался, будучи совсем малышом… Он вспомнил кроваво-красные закаты и багряные рассветы, вспомнил равнодушный лик луны и чернильно-чёрный мрак неосвещённых ночей… Он вспомнил счастье и боль, горе и радость, любовь и одиночество, холод свившей гнездо в самом сердце тьмы и теплоту материнских рук.

Кровавые войны и интриги прошлых времён властно вторглись в его сознание, но оказались остановлены образами давно погибших друзей и людей, которым он помог и которых больше никогда не увидит. Водопад памяти многих веков обрушился на него… но Лорен выстоял.

Выстоял сейчас так же, как и множество раз до этого. Коварные фантомы Призрачных Троп отступили, потерпев поражение, и колдун вышел в реальный мир.

Произошедшее было ещё одной опасностью дорог, проходящих через изнанку мира. Там, где собиралось множество способных осозновать себя, думать и чувствовать существ, Призрачные Тропы обретали подобие разума.

Разума, погружённого в вечное безумие. Голодного разума, алчущего чужих жизней.

Даже опытные путешественники не рисковали долго находиться в таких местах.

… Встряхнув головой, колдун осмотрелся. Ночной Сидней жил своей жизнью, не подозревая о существовании совсем рядом своего жадного отражения. Случайные поздние прохожие спешили по домам, чтобы выпить чашку чего-нибудь горячего — было довольно прохладно. Автомобили сновали туда-сюда по улицам, освещённым фонарями. Немногочисленные ночные магазинчики сиротливо мелькали огнями витрин. Но путь Лорена лежал туда, где только с приходом темноты начинается жизнь.

Впрочем, он уже находился довольно близко от «Акульего плавника».

Быстро зашагав к клубу, Лорен задумался над тем, что скажет Олсену — ведь Рон знает о существовании вампиров. Не так много, как Кристофер, но достаточно, чтобы не хотеть сталкиваться в бою с Блуждающими-в-Ночи; поэтому его следует убедить: до прямого конфликта дело не дойдёт. Лорен не собирался посылать людей на верную смерть — наёмники потребовались ему не для войны.

Их задача была одновременно и проще, и сложнее.

На входе в клуб, под кричащей неоновой вывеской, изображающий тот самый плавник, дежурили двое внушительного вида охранников с профессионально-каменными лицами. В их присутствии наличествовала очевидная необходимость, поскольку перед дверями выстроилась целая толпа желающих пройти внутрь. Однако вышибалы в строгих костюмах пускали только тех, кого знали в лицо, или тех, кто предъявлял пропуск.

«Акулий плавник» оказался популярным заведением.

Продравшись сквозь многочисленных юношей и девушек, желающих повеселиться, Лорен сообщил охране, что у него назначена встреча с мистером Олсеном.

Того здесь явно знали. Один из вышибал крайне уважительно ответил колдуну, что мистер Олсен ожидает на втором этаже, в зоне для привилегированных клиентов. Его напарник придержал перед гостем дверь. Лорен вежливо кивнул и прошёл внутрь.

Собравшиеся перед входом проводили его завистливыми взглядами.

Миновав небольшой, отделанный зеркалами холл, он оказался в самом клубе. И с лёгким недовольством остановился.

Здесь было… многолюдно. Шумно. Ярко. Первый этаж, как имел счастье наблюдать колдун, представлял собой один огромный танцпол, призванный удовлетворить все вкусы молодёжи — особенно «золотой» её части. В полном соответствии с этим умозаключением повсюду, насколько хватало глаз, сумбурно, несобранно двигались юноши и девушки, извиваясь и подпрыгивая в такт жёстким ритмам. Стремительно мелькающие, резкие лучи прожекторов и частые вспышки света самых разных, но одинаково чуждых взгляду оттенков отлично подходили игравшей музыке, ослепляя и заставляя терять ориентацию так же, как та оглушала и мешала сосредоточиться.

Лорен положительно относился к обилию появившихся в двадцатом веке музыкальных течений, но «техно» ему не нравилось. И антураж, который здесь под него создали, — тоже. Хотя стиль и вкус, стоило признать, в нём были.

Досадливо поморщившись от грохота и ослепляющего света, колдун принялся пробираться сквозь ряды танцующих или, правильней сказать, подергивающихся в такт музыке молодых людей к лестнице, ведущей на второй этаж.

… Наверху, как и следовало ожидать, царила иная, спокойная обстановка — под стать более респектабельной публике. Изогнувшийся дугой вместительный зал, погружённый в приятный полумрак, наполняли звуки саксофона: здесь вживую играли джаз. Почти сразу у занятой музыкантами небольшой сцены начинались ряды круглых, укрытых белоснежными скатертями столиков. Вокруг них, на не лишённых своеобразного изящества и казавшихся почему-то хрупкими стульях с железными спинками, сидели негромко разговаривающие друг с другом люди. В воздухе стоял ровный гул голосов и запах хороших сигар и коньяка.

Дальше, на возвышении у противоположной стены, куда вели несколько состоявших из всего пары-другой ступеней лестниц, можно было расположиться с большим комфортом — столики там разместились в один ряд, а стулья заменили полукруглые кожаные диваны, сработанные и расставленные таким образом, чтобы любому на них сидящему открывался прекрасный вид на сцену.

Ступив в зал, Лорен сразу направился к возвышению. Согласно указаниям вышибал где-то в той стороне должен располагаться проход, ведущий в VIP-зал, однако с первого взгляда его заметно не было. Однако осмотревшись ещё раз, колдун всё же обнаружил искомое — почти незаметную дверь, сливающуюся с отделанной дубом стеной, — и направился туда, легко проскальзывая между столиками.

За мгновение до того, как его рука легла на медную ручку, позади произнесли:

— Сэр? Вам назначено?

Он обернулся. У него за спиной стоял вежливо улыбающийся молодой человек в строгом костюме — очевидно, кто-то из управляющих клубом менеджеров. Колдун окинул его хмурым взглядом.

— Мистер Рональд Олсен ждёт меня.

Улыбка юноши стала шире.

— Конечно, сэр! Мистер…

Лорен поднял бровь. Он сильно сомневался, что Коршун сообщил кому-то его имя. Управляющий всё понял, и вежливо поклонившись произнёс:

— Простите мою навязчивость. Позвольте проводить вас, — с этими словами юноша распахнул перед Лореном дверь.

Колдун прошёл вперёд, ничего не ответив.

Тут было куда тише, чем в остальных залах. Играла спокойная, почти незаметная музыка. Управляющий провёл его к одному из кабинетов и вежливо придержал дверь, подождав, пока колдун войдёт.

Внутри, вне всякого сомнения, находился Рон Олсен.

Выглядел Коршун лет на сорок. Короткие тёмные волосы, проседь на висках, глубокие морщины. Сидящему на синем бархатном диване крепко сбитому мужчине, судя по его облику, пришлось в жизни многое повидать. И пронзительный взгляд ярко-синих глаз говорил о том, что из увиденного их обладатель сделал правильные выводы.

Заметив гостя, Рон поднялся и протянул руку. Широкая улыбка приподняла крылья хищного носа, в основном благодаря которому наёмник получил своё прозвище. Лорен ответил на крепкое рукопожатие, после чего опустился на диван. Олсен устроился напротив.

— Давненько не виделись, — колдун улыбнулся. — Но ты, как я смотрю, совсем не изменился. Хотя… Раньше у тебя были другие музыкальные пристрастия. Скажу честно, нынешние мне нравятся больше.

Коршун расхохотался:

— Высокое положение в обществе, друг мой, заставляет по-другому взглянуть на некоторые вещи! А вот ты всё тот же. Всё течёт, всё меняется, но ты остаешься таким же, как прежде.

Теперь настал черёд смеяться Лорену:

— Если бы я всегда оставался таким, как прежде, то я бы здесь сейчас не сидел!.. Те, кто не способен меняться, долго не живут.

— Верно! Но я рассчитываю прожить долго, — Олсен посерьёзнел. — Я умею учиться.

— Я знаю, — колдун кивнул. И перешёл к делу: — Что ты хотел обсудить?

— Твой молодой протеже сказал, что вам нужны опытные и надёжные люди, но не объяснил — для чего. Зная тебя и зная о твоих делах, я вынужден настаивать на подробностях. Ты планируешь небольшую войну?