Эрни выскочил из спальни, пронёсся вниз по лестнице, пролетел через гостиную, сломя голову выскочил из дома — и всё это время перед его глазами стояла увиденная жуткая, нереальная картина, которой просто не могло быть.

Этого не могло быть!

Но он это видел.

Фонари на улице не горели, но он нёсся вперёд. Не останавливаясь, и молясь, чтобы не споткнуться, чтобы не влететь со всего маху ногой в какую-нибудь яму… Чтобы не упасть. Чтобы не пришлось остановиться.

Он не может остановиться. Он не станет останавливаться.

Им владел дикий, первобытный, древний как само время страх. Страх, который обострил все чувства. Страх, благодаря которому он слышал сзади мерные шаги сквозь тихий, неотступный шорох, будто края огромного, достающего до земли серого покрывала шевелил непрекращающийся ветер…

Он вновь закричал, в отчаянии, в панике, не понимая, что происходит и почему он совсем один. Эрни вновь закричал — но ни звука не раздалось под беззвёздным, безлунным… чёрным небом.

И он бросился вперёд ещё быстрее. Уйти, скрыться, убежать! Что позади — не важно, встретиться с ЭТИМ немыслимо!! Всё его существо восставало против подобной мысли, сознание застилала мутная пелена ужаса.

Эрни бежал. И бежал. И бежал.

… а шаги за спиной становились всё ближе.

Глаза заливал пот, ноги будто налились свинцом, лёгкие горели. Силы таяли как тонкая льдинка в жаркий день. Но Эрни заставлял себя двигаться. Он не хотел умирать. Он не хотел, чтобы у него вырвали сердце и высосали кровь.

Каждый мучительный шаг продлевал жизнь. Каждый мучительный шаг был необходим как воздух, с хрипами вырывающийся изо рта. Каждый шаг был…

… его схватили за плечо, бесцеремонно развернув назад. Эрни показалось, что из-под него выскочили собственные ноги. Он бы упал, если бы его не вздёрнули в воздух.

Из горла рвался беззвучный крик. Сквозь застилавшую глаза пелену пота он видел ТО, что его схватило. НЕЧТО чернее мрака, НЕЧТО столь чёрное, что было видно в полной темноте. ЭТО было безликим, безглазым, безволосым… ЭТО лишь отдалённо напоминало формой человека.

Но Эрни знал — ЭТО разумно. И сейчас улыбалось бы, если бы могло.

Он не успел удивиться пришедшей в голову мысли, как не успел удивиться и тому, что плечо, за которое его держали, не причиняло неудобства. ЭТО выбросило вперёд вторую руку, и сердце пронзила острая боль…

… Эрни резко выпрямился на постели, сбросив одеяло. В панике заозирался по сторонам, судорожно втягивая в себя воздух. Закрыл рот, распахнутый в беззвучном крике. И понял, что ему всего лишь приснился кошмар.

Всего лишь приснился. Всего лишь кошмар.

Его до смерти напугал простой сон.

Эрни нервно хихикнул — и смешок прозвучал вполне нормально. Он вытер со лба холодный пот и, успокаиваясь, глубоко вздохнул. Потом откинулся назад, накрывшись одеялом до подбородка, перевернулся на бок и свернулся калачиком. Закрыл глаза.

И совершенно спокойно заснул, не обращая внимания на лёгкое, стремительно сходящее на нет покалывание в сердце.

Эрик фон Вайн пребывал в самом отвратительном настроении. И причиной этому служило ни что иное, как неотступные — и малоприятные — размышления в ожидании чужих действий, — несомненно, одна из наиболее изощрённых пыток, известных разумным существам.

Логическая цепочка, беспокоящая его вот уже несколько дней, оставалась неизменной. Но время шло, и чем больше его уходило, тем мрачнее князь становился, понимая, что, вполне вероятно, лежащую перед ним дилемму придётся разрешать на основе только лишь имеющейся в распоряжении информации.

Увы, в таком виде она напоминала скорее замкнутый круг — и поэтому Эрик медлил.

… С одной стороны, жертву он получил. Это хорошо. Плохо то, что пришлось отдать девчонку Абрахаму, но без этого герцог не согласился бы на союз. О данной трудности князь знал изначально.

С другой стороны, прошло уже пять дней, а о Лорене ни слуху ни духу. Это настораживало, заставляя раз за разом обдумывать происходящее. Предатель знает, что за жертвой охотится не он один, а значит, должен был убить девчонку сразу же, как взял нужную ему кровь… конечно, при условии, что ему не требуется её жизнь для проведения ритуала, подобного ритуалу князя.

Впрочем, в последнем Эрик сомневался. В прошлый раз Лорен нашёл жертву намного позже, чем пражский владыка и его союзники. Таким образом очевидно — он пользуется какими-то другими способами обнаружения цели. Весьма вероятно, менее требовательными к условиям и поэтому не такими быстрыми, как проведённый князем обряд.

Выходит, до девчонки проклятый выродок не добрался!

А она ему нужна. И нужна сильно, ведь в прошлый раз Лорен не побоялся напасть на Эрика и остальных не где-нибудь, а в Замке Пяти Сердец.

Значит, предатель придёт и сейчас. Князь кивнул своим мыслям.

И тут же вскочил, заметавшись по выдержанной в красных тонах гостиной.

Придёт!.. Тогда где он?! Шла пятая ночь с момента поимки жертвы, и четвёртая, как девчонку перевезли в во всех отношениях удобный, ничем не примечательный особнячок, принадлежащий Платту. Перевезли под такой охраной, что позавидовал бы любой президент.

От сравнения князь скривился — охраной президентов он не занимался. А вот никому не ведомая человеческая девчонка такой чести удостоилась!

Конечно, кортеж был тщательно замаскирован. Даже Патриарх не смог бы понять, что процессию, достойную любого видного политика, охраняли вампиры, а не люди. Слежки воины Эрика — да и Абрахама тоже — не заметили.

Однако сам князь видел несколько подозрительных автомобилей. Разных. Разные маршруты, разные марки, и встречались они не на всём пути перевозки — но всё-таки встречались. Князь не сказал бы точно, отчего обратил внимание именно на эти автомобили, однако что-то в них притягивало взгляд.

Вот только что?..

Впрочем, не важно. В совпадения Эрик не верил — а коли совпадений не бывает, то подозрительные машины напрямую связаны с событиями.

За ним наблюдали.

Это служило прекрасным подтверждением тому, что Лорен здесь. Что он придёт. Но не давало ответа на главный вопрос: когда он придёт?

… Вот что было главным. Время ограничено и у Эрика, и у Лорена — ещё только семь дней девчонка будет годна для ритуала. Жалких семь дней! По истечению этого времени её кровь можно будет использовать разве что в качестве закуски, а такой поворот событий князя категорически не устраивал.

Выход один: если предатель не появится до конца завтрашней ночи, то придётся забрать девчонку у Платта.

Смерть Лорена важна, но проведение ритуала важно не меньше… оно, следовало признать, важно больше. Предателя можно поймать и в другой раз, он — проблема давняя и изученная; справлялись с ним до сих пор — справятся и дальше.

А вот ТОТ, на кого указывала кровь девчонки… Князь оскалился.

И остановился, прекратив наконец в нетерпении мерить шагами расстояние между стенами, скрывающимися за багряными портьерами.

Он принял решение. Если завтрашней ночью Лорен не появится — пражский владыка забирает жертву. Иначе поступать нельзя.

Кафе было самым обыкновенным — в любом большом городе таких заведений сотни и тысячи. Несколько столиков, барная стойка да пара официантов.

Видимо, именно благодаря этому Рону здесь не нравилось, что было очень заметно по кислому выражению лица наёмника. Кристофер же, в отличие от спутника, от отсутствия высококлассного сервиса не страдал, его вполне устраивало даже такое непритязательное заведение — изощрённостью вкусов молодой человек не отличался… во всяком случае, в выборе места, где всего-то и требовалось, что наскоро перекусить.

Ради дела можно пойти и не на такие жертвы.

Впрочем, и Рон, кроме пасмурного вида, ничем не выдал своего недовольства. Правда, сидели они тут недавно — им ещё не успели принести заказ, — и у наёмника была в распоряжении масса времени, чтобы обстоятельно и полностью донести до молодого человека своё мнение о данном заведении. Следовало немедленно направить мысли Олсена в другое русло.