– Давайте все-таки позовем его обратно, – предложил Тарзан. – Он уже кое-что понял и много натерпелся, пока был в джунглях один. Думаю, он не будет больше делать вам гадости. И не потому, что исправился – просто побоится снова остаться один.

– Ладно, – подумав немного, недовольно буркнул пилот. – Черт с ним, пускай возвращается.

Тарзан громко позвал принца несколько раз, но ответа так и не последовало.

– Значит, теперь мы еще должны ждать его? – снова разгорячился Браун.

– Не стоит, – ответил Тарзан. – Он придет сам, когда джунгли покажутся ему страшней, чем вы, Браун. Скорее всего, Сбороу сейчас наблюдает за нами и движется следом. Где-то к востоку отсюда должны находиться мои люди. Я отведу вас к ним. А сам я намерен искать деревню кавуду. Судя по всему, именно туда тянутся следы Аннет и леди Грейсток.

Оказавшись на самом дне черной ямы, Джейн сначала ничего не могла рассмотреть. Ей только почудилось поблизости чье-то дыхание.

Неожиданно совсем рядом знакомый голос воскликнул по-английски:

– Это вы, мадам! Значит, они и вас схватили!

– Господа, Аннет! – отозвалась Джейн, глаза которой постепенно начали привыкать к темноте. – А мы-то думали, принц убил тебя!

– Меня выкрал ужасный белокожий дикарь. Он загипнотизировал меня, так что я даже не в силах была позвать на помощь или сопротивляться. Он втащил меня на дерево, а потом привел сюда, в эту деревню.

– Знакомая история, – сказала Джейн. – Со мной все произошло точь-в-точь, как с тобой. Интересно, с какой целью они похитили нас?

– Ума не приложу, – ответила Аннет. – Мне они ни слова об этом не говорили.

– Я, в сущности, знаю тоже совсем немного. Имя моего похитителя Огдли. Он проговорился, что доставит меня к какому-то Кавандаванде, а зачем, не сказал, и очень рассердился, когда я попыталась его расспрашивать.

В этот момент они услышали чьи-то шаги на крыше, и мужской голос грубо приказал:

– Поднимайтесь наверх! Обе! Взобравшись на крышу, Джейн увидела воина, который похитил ее.

– Какие новости, Огдли? – обратилась она к нему. – Ты никак пришел освободить нас?

– За вами послал Кавандаванда, – рявкнул в ответ дикарь. – Не вздумай с ним разговаривать так же нагло, как со мной.

Давая Джейн понять, чтобы она шла первой. Огдли взял ее за руку. Внезапно лицо его изменилось и он остановился, словно остолбенев.

– Какая ты… – произнес он шепотом.

– А как тебе мои зубы? Нравятся? – во весь рот улыбнулась Джейн. – Скоро ты украсишь ими свою грудь.

– Зачем мне твои зубы? – огрызнулся Огдли. – Ты околдовала меня своими чарами, женщина. Скажи мне кто раньше, что такое может произойти, я бы рассмеялся. Я, который привык сам повелевать женщинами и не ставить их ни во что!

У Джейн не оставалось больше никаких сомнений о причинах внезапной перемены в поведении воина. Поразмыслив, она сочла, что проснувшееся в дикаре влечение можно, пожалуй, использовать на пользу себе и Аннет.

– Послушай, – ласково зашептала она. – Спрячь нас где-нибудь, а когда наступит ночь, потихоньку выпусти из деревни. Кавандаванде можешь сказать, что мы сбежали. А завтра приходи в лес сам, я буду ждать тебя.

Последнее предложение прозвучало весьма соблазнительно, и, видно, в Огдли происходила какая-то внутренняя борьба.

– Нет! – наконец, отогнав сомнения, решительно воскликнул он. – Я отведу тебя к Кавандаванде и скоро ты лишишься своих колдовских чар. Мы здесь все монахи, и я тоже монах. Мы не имеем женщин. Тот, кто нарушит это табу, будет терпеть жуткие мучения в аду, а если Кавандаванда узнает об этом раньше, он накажет отступника ужасной смертью. Женщины могут принести нам только зло и погибель. А ты – тоже женщина!

– О чем это вы беседуете с ним, мадам? – полюбопытствовала Аннет.

– Представляешь, этот Огдли влюбился в меня. Попробую сыграть на его страсти. Может, удастся уговорить его организовать нам побег. А за это я пообещаю ему встречу наедине завтра в лесу.

– Неужели вы пойдете на это?! О, мадам!

– Бог с тобой, разумеется, нет. Но в нашем положении все средства хороши. Попробовать, во всяком случае, стоит. А пока что он ведет нас к Кавандаванде.

– Значит, с побегом ничего не выйдет?

– Погоди. Если я хоть чуть-чуть разбираюсь в мужчинах, – заверила Джейн, – то Огдли не удастся так быстро и легко справиться со своими чувствами.

Приведя женщин к окраине деревни, Огдли открыл вделанные в скалу ворота. Пройдя вовнутрь, они увидели ущелье, через которое протекал небольшой ручей с прозрачной водой.

Повсюду под неусыпным надзором воинов кавуду трудились какие-то люди.

Неожиданно один из них, отшвырнув в сторону деревянную мотыгу, стал головой в грязь.

– Я дерево! – крикнул он. – Переверните меня, а то меня посадили кверху ногами.

Находившийся неподалеку охранник подошел и ударил человека по спине древком копья.

– Эти люди околдованы, – пояснил Огдли. – В них вселились демоны. Но иметь их полезно, потому что они отпугивают других опасных духов. А убивать их нельзя, так как тогда демоны переселятся в нас. Только если они умирают естественной смертью, демоны погибают вместе с ними.

– Значит, все они сумасшедшие? – уточнила Джейн.

– Да. Но Кавандаванда очень мудр, и ему известно, как использовать каждого.

Они подошли еще к одним воротам, миновав которые, оказались около здания, построенного частично из необожженного кирпича, частично из бамбука и листьев.

Неожиданно из зарослей прямо у них под носом выскочил леопард. Оскалившись, он оглядел пришельцев и удалился. Леопардов оказалось несколько, и, обеспокоенные появлением людей, они выходили из своих укрытий, разглядывали гостей и снова прятались.

Аннет в ужасе жалась к Джейн.

– Насколько мне известно, – обратилась Джейн к Огдли, – это очень кровожадные животные. Отчего же им позволено свободно разгуливать тут?

– Днем они не опасны, потому что, во-первых, сыты, а во-вторых, по двору ходят только вооруженные люди. Леопарды, хоть и кровожадны, но трусливы и предпочитают нападать по ночам. Именно ночью они и выполняют волю Кавандаванды.

– Какую волю? – поинтересовалась Джейн. – Для чего их здесь держат?

– Я не вправе ответить тебе на этот вопрос, – отозвался Огдли. – Скоро ты сама все узнаешь. Между тем они уже входили в храм.

– Кстати, – спросила Джейн, – где ты живешь, Огдли, в храме или в деревне?

– Где прикажет Кавандаванда. Сейчас в деревне, а иногда и в храме.

– И ты провел здесь всю свою жизнь?

– Нет. Но все равно очень много времени. Мне кажется, миновало уже около ста дождей, а может, и в два раза больше – я сбился со счета. Для меня это неважно, потому что я буду жить вечно, если только меня не убьют. Я могу умереть лишь насильственной смертью.

Джейн смотрела на него с нескрываемым изумлением.

– Послушай, – опомнившись, начала она. – Раз у тебя хорошие отношения с Кавандавандой, попроси его об одной любезности. Пусть он позволит тебе пожить в храме.

– Для чего? – подозрительно спросил Огдли.

– Видишь ли, у меня, кроме тебя, нет здесь больше друзей, и, если ты уйдешь, мне будет очень страшно и одиноко. – Помолчав, она добавила, – признаюсь, ты меня тоже околдовал, Огдли. Выходит, ни ты, ни я ничего не можем с собой поделать.

Джейн смотрела на него своими прекрасными глазами, вкладывая в этот взгляд всю силу обольщения, на которую была способна.

Он отшатнулся.

– Не смей так смотреть на меня!

– А ты выполнишь мою просьбу?! – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она.

Огдли молчал, но внутреннее чувство подсказывало Джейн, что этот тайм она выиграла.

Из листвы деревьев за мчавшимся сквозь джунгли помешанным внимательно следили чьи-то глаза. Незнакомец преследовал его.

Выскочив на полянку, сумасшедший издал душераздирающий вопль. В нескольких шагах от него лежало три молодых льва. Один из них, первым заметивший пришельца, поднялся и стал пристально разглядывать его. Делал он это, скорее, из любопытства, вовсе не намереваясь нападать. Но жуткие крики человека, приближавшегося к ним, так подействовали на нервных и впечатлительных львов, что они тут же, как по команде, поднялись и исчезли в зарослях.