— Я нашел это сегодня утром, когда проснулся, — в бешенстве сказал Тони.

— Ты заметил, что она два раза написала «пожалуйста»? Чертовски вежливо для нее. А что значит «ушла полетать»?

— Понятия не имею, иначе объяснил бы тебе.

— На чем она полетела?

— Это не наш самолет, я сразу проверил это. Может, она уговорила кого-то одолжить ей самолет, — мрачно предположил Тони.

— Или украла, — задумчиво сказал Джок.

— Там, дома, она никогда бы этого не сделала… ни за что. Это просто невероятно — вот так удрать. Она была сама не своя, как только ступила на калифорнийскую землю. Не знаю точно, что с ней, но… она какая-то другая. Будто ей принадлежит весь мир. Господи, мне хочется ударить ее!

— Бренда ее боится до черта. Говорит, что чувствует ее превосходство во всем.

— Бренда не такая уж дура, какой кажется.

— Перестань, Тони, она такая и есть.

На скоростном спортивном самолете, взятом ею в аренду, Фредди перелетала с места на место в Импириэл Велли — самой южной части калифорнийских фермерских районов. Потом направилась к северу, где на влажных почвах дельты реки десять месяцев в году росли спаржа и помидоры. Оттуда она устремилась в Салинас с его обширными плодородными землями, потом завернула в Фресно — район фиников и винограда. Она часто приземлялась в зеленых округах Импириэл, Кэрн и Тьюлэр, главных районах по производству фермерской продукции. Куда бы она ни направилась, повсюду были фермы и сады, которые заметно разрослись с тех пор, как она видела их в последний раз.

У нее не было четко разработанного маршрута, и вся прелесть полета заключалась в том, что все зависело только от ее прихоти и настроения. Она отклонялась от маршрута, блуждала, делала «свечку», носясь на своем самолете из одного конца штата в другой. Она не утруждала себя расчетами, пока у нее было достаточно горючего. Фредди управляла самолетом, доверяясь инстинкту, памяти, фантазии. Она была свободна от обязательств и вольна делать, что хочет. Она напевала, наслаждаясь тем, что снова летит, не скованная ни правилами, ни ограничениями, придя в экстаз от свободы, которой лишилась семь лет назад. Она снова могла пускаться в приключения, наслаждаться, как прежде, ветром, небом, облаками и просторами вселенной. Просторы! Господи, как ей не хватало этого в Англии. Маршруты, по которым она летала, служа во вспомогательной авиации, были такими определенными, что, перегоняя самолет, Фредди чувствовала себя так, словно пробиралась по лабиринту. А Калифорния позволяла ей радостно ощущать огромное, бесконечное пространство, которое принадлежит только ей. Как она так долго жила без этой тесной связи с горизонтом? Как выдержала, как поверила в то, что есть ценности, способные заменить это вечно изумляющее небо?

Заметив крупное сельскохозяйственное владение, Фредди делала над ним несколько эффектных кругов, добавляла парочку захватывающих «иммельманов» и холодящих кровь «чанделлей», чтобы обратить на себя внимание, а потом элегантно сажала самолет на полупустой автостоянке для автомобилей, там же, где это было невозможно, — прямо на поле, а это любой из пилотов вспомогательной авиации счел бы до смешного простым.

Фредди с самодовольным видом входила в контору поговорить с хозяином, держа в руках папку казенного вида и новую паркеровскую ручку с толстым золотым колпачком. На ней была одежда ее собственного изобретения, состоящая из аккуратной юбки от военной формы, голубой рубашки ВВС без галстука, расстегнутой на груди. Над правым карманом рубашки красовались вышитые «крылышки». Свои рыжие волосы она зачесала назад и затянула на затылке, но они непокорно выбивались из-под бархатной ленточки. Юбку она укоротила сантиметров на десять, что не могло не привлекать внимания, талию затянула красным кожаным ремнем. Военные шнурованные ботинки Фредди заменила красными туфельками на самых высоких каблуках, какие только нашлись в Лос-Анджелесе, а черные чулки — прозрачными нейлоновыми. Даже если хозяина не оказывалось на месте, он очень быстро появлялся, едва заслышав о таком визитере. За четыре дня Фредди удалось завоевать восхищенных поклонников «крупнейшего грузоотправителя сельскохозяйственной продукции в разные регионы мира», как она окрестила, несколько погрешив против истины, новую компанию воздушных грузовых перевозок. Фредди несколько раз упомянула о состоящих на службе у компании пилотах американской «Орлиной эскадрильи», тех самых безвестных героях, которым все были многим обязаны. ««Орлы» могут перевозить столько сельскохозяйственной продукции, сколько смогут вырастить фермеры», — говорила она мужчинам, с интересом слушавшим ее. В пылу энтузиазма она подавалась вперед, чуть не падая на них, и ткань рубашки натягивалась на груди. Ее блокнот заполнялся заказами, ценными данными и цифрами, фамилиями тех, кто занимался оптовыми поставками во все крупнейшие города страны, и тех, кому необходимы были калифорнийские фрукты, овощи и цветы. Они могли продавать их с надбавкой, включающей стоимость воздушных перевозок, если она, конечно, не будет чрезмерно завышена.

Один только огромный цветочный рынок Нью-Йорка, снабжаемый оранжереями, поглотит тонны свежесрезанных цветов, если правильно организовать доставку, думала Фредди, сидя в кафе аэропорта Санта-Паулы перед вылетом домой и созерцая два куска свежего персикового пирога. Сколько тонн персиков удалось бы им продавать в Чикаго? А если бы здесь из этих персиков делали пироги, скажем, у Ван де Кампа, сколько они могли бы стоить в кондитерских восточного побережья в зимний период? А как довезти персиковые пироги в целости и сохранности? «Забудь о всяких пирогах, дуреха! Когда только жизнь научит тебя уму-разуму?» Ну так как же доставить персики, чтобы они не испортились? А виноград, клубнику, нежный салат и свежую семгу с залива Монтерей? Как перевозить орхидеи?

Все это второстепенные проблемы, весело подумала она, решив узнать рецепт приготовления персикового пирога у владельца кафе. Пусть о деталях беспокоятся Тони и Джок. Она потрясет их, когда вернется со всей этой информацией. Было совершенно необходимо улететь одной. Ее муж, конечно, служил в авиации во время «Битвы за Англию», но он отнюдь не «Янки Дудль Денди», этот достопочтенный Энтони Уилмот Алистер Лонбридж. Джок такое же американское явление, как игра в кости всю ночь напролет, но он не участвовал в «Битве за Англию», и это немного помешало бы ей… приукрасить… совсем чуть-чуть, ее рассказ о пилотах компании «Орлы», будь они оба здесь. А они, не дай Бог, могли заговорить.

— Где Бренда? — отчаянно крикнул Джок, прижимая к груди две телефонные трубки, чтобы два торговца виноградом, с которыми он пытался говорить одновременно, не услышали его. — Мне нужна помощь, быстро!

Фредди не могла выйти из-за своего стола, так как втолковывала троим бывшим летчикам-бомбардировщикам, огорченным, но настойчивым, что больше двухсот пятидесяти долларов в месяц «Орлы» пока не в состоянии им платить.

Фредди, однако, откликнулась:

— Она вчера уволилась, а я не успела никого подыскать на ее место.

«Почему это она должна подыскивать «Бренд»?» — раздраженно подумала Фредди.

За две недели в офисе сменилось уже четыре менеджера, поскольку первая Бренда сломала свой последний ноготь и покинула их в слезах отчаяния, жалуясь на неблагосклонную к ней судьбу. «Бренды» не выдерживали напряжения, не справлялись с паникой, а результатом вояжа Фредди стала лавина преждевременных заказов, с которой они не могли совладать, не имея в офисе хотя бы полудюжины компетентных работников.

— Кто-нибудь отвечает на телефонные звонки в приемной? Там что-то похожее на рождественский праздник в Нью-Йорке, — горячился Джок. — Могу поклясться, что слышу голосок Энни.

— Так и есть, командир эскадрильи. Хельга отвечает на звонки, а Энни с ней.

— Где Тони, ради Христа? — заорал Джок.

— Командир авиакрыла возвращается в данный момент из Нью-Арка. Он доставлял туда три с половиной тонны гвоздик. Полковники Ливайн и Кэрлатти доставляли клубнику и помидоры в Детройт и Чикаго. Они тоже возвращаются.