— Нет-нет, сейчас — в ванну!

Двое китайцев действовали под началом Цанга. У них была ванна, изготовленная из шахтерской вагонетки, установленной на голом полу.

— Да я уже ни рукой, ни ногой не могу двинуть! — слабо отбивался Джонни. — Пожалуй, только лицо сполосну.

Цанг возник перед ним с зеркалом в руках:

— Вы только взгляните на себя…

Джонни взял зеркало. Грязь. Следы взрывчатки. Перевязь черного шелка похожа на выцветшую тряпку. А в волосах ил… Он опустил глаза вниз, вспомнив, что прошелся по грязи по пояс. Посмотрев на свои ладони, он не смог бы определить цвет кожи. Он напоминал себе сейчас пса с деревенской помойки.

— Ваша взяла, — сказал вздохнув Джонни и начал стаскивать с себя одежду. У Цанга был большой шахтерский черпак, в который он бережно сложил весь гардероб Джонни, а также шлем, обувь и оружие.

Джонни забрался в ванну. Она была для него коротковата, чтобы вытянуть ноги, но вода доходила до груди. В жизни своей он кроме рек и холодных горных потоков нигде не мылся. Что уж говорить о горячей ванне! Он чувствовал, как усталость отступает. Освободив руку от повязки, Цанг начал яростно работать намыленной мочалкой. Неожиданно он прервал работу и о чем-то зашептался с другим. Он взялся за плечи Джонни. Снова шепот, и в протянутой руке Джонни оказался кусок бечевки. Джонни пришел в ужас, когда увидел, что дочь Цанга стоит перед ним в ванне абсолютно обнаженная! Он отвел взгляд, и та ушла. А Цанг все тер и тер. Он тщательно занимался волосами и бородой Джонни. Еще дважды мытье прерывалось. Один раз — чтобы обернуть бечевку вокруг грудной клетки, второй — чтобы расположить ее вдоль ног. Временами Цанг тер его волосы и бороду полотенцем, а когда Джонни выходил из ванны, набросил еще одно, большое-большое. Он вытирал Джонни насухо, при этом, чтобы достать до его плеча, китайцу приходилось подпрыгивать. Лишь надев на Джонни мягкий голубой халат, китаец позволил ему лечь в постель. Чтобы не смотреть на экраны, Джонни вытянулся в полный рост. Но его вновь потревожили.

Пришли доктор Мак-Кендрик и доктор Аллен. Рука Джонни была освобождена от халата. Доктор Аллен срезал повязку, прочистил рану чем-то бьющим в нос, затем посыпал на нее белым порошком и заставил Джонни проглотить сульфопрепарат. Когда доктор Аллен накладывал свежую повязку, заявился Цанг с чашкой бульона. Оба доктора отошли в сторону. Джонни стал подозревать, что они что-то задумали. Доктора бывают наигранно веселы или в связи с преподнесением сюрприза, или в связи с тем, что дела обстоят хуже некуда, но не знают, как об этом сказать больному.

— Я всегда знал, — заявил доктор Аллен, — что Даннелдин со Стормалоном — дикари. Когда ты подрывал скалу, я был снаружи. Ты тоже дикарь, Джонни Гудбой Тайлер. Признайся, ты всегда пользуешься боевым самолетом для подрыва?

Джонни вознамерился было дать отповедь, что на подготовку запалов не было времени, но к нему придвинулся доктор Мак-Кендрик:

— Подозреваю, что это для него естественная манера поведения.

Фраза для отвлечения внимания. Он как-то незаметно вставил длинный шприц и, держа кулак Джонни, всадил пару дюймов тонкой стали прямо в вену.

— Ой, — крикнул Джонни. — Больно все-таки! Вы же знаете, я терпеть не могу ваши иголки.

— Это тебе за твои обмороки, — бросил довольный Мак-Кендрик, протирая иглу. — Найденный нами препарат называется «Полный состав витаминов В». Змеиный яд плюс расслабляющее, да еще ко всему — сульфопрепарат… Очень скоро ты почувствуешь себя гораздо лучше.

— Я и так получил достаточно, — парировал Джонни, защищаясь. — И нечего делать из меня решето.

Доктор Аллен потер его плечо рукой: — У тебя просто слишком много работы и проблем выше головы. Уясни, что мы хотим помочь тебе. Дай нам внести свою лепту. Ты делаешь все по высшему разряду. Дай и другим такую же возможность.

Доктор Мак-Кендрик и доктор Аллен удалились. Бульон хорошо подействовал на желудок. Немножко спустя Джонни поднял голову и покрутил ею. Ему не хотелось снова испытать слабость.

На платформе появилась еще пара посланников. Верхняя комната напоминала ад. Джонни беспокоили предстоящие переговоры. Он подумал, не слишком ли залежался.

— Господин Цанг! — позвал он. — Можно мне мою кожаную куртку?

Верно парни сказали — пусть и другие помогут. Уж Цанг-то откопает его оленью куртку… Дальнейшее было совершенно неожиданным. Ворвавшийся Цанг во все свои пять футов закричал:

— Нет! — Он силился подыскать подходящие слова в своем скудном английском лексиконе. — Он господа!

Китаец не знал, как выразить свою мысль. Пораженный Джонни наблюдал, как он выскочил из комнаты и тут же вернулся с координатором, говорящим по-английски и понимающим по-китайски. Цанг направил на координатора весь пыл своего красноречия. Наконец замолк. Но как только координатор открыл рот, Цанг, вспомнил еще что-то, обрушил на того еще один поток и лишь после этого, изобразив на лице безразличие, замер в поклоне, спрятав руки в рукава.

Чернобровый координатор глубоко вздохнул.

— Вряд ли вам такое, Мак-Тайлер, выпадало, но сейчас вы должны проявить мудрость дипломата. Я этих китайцев знаю: если втемяшат себе что-то в голову, становятся хуже моей старой тетушки.

Джонни вытянулся в кровати и уставился на потолок.

— Ну и что плохого в том, что я просто попросил подать мне оленью куртку для выхода?

— Все! — сказал координатор. — Абсолютно все! — Он вздохнул. — Господин Цанг — прямой потомок семьи дворецких, заправлявших казной при династии Чинь, правившей в Китае с воцарения в 1644 году до самого 1911 года. Что-то около восьмисот лет назад. Это была последняя правящая династия, перед тем как Китай стал народной республикой. Императоры и весь их двор не были китайцами, эта раса называлась «маньчжуры». Они нуждались в советниках. Как говорит господин Цанг, семья его служила маньчжурам верой и правдой, но времена переменились. И за эту службу предки его были изгнаны в Тибет. Западные владыки сбросили трон. Они не нуждались в семье господина Цанга. И теперь он что-то вроде мандарина Голубой Бляхи, по линии предков — настоящий дворянин. Он говорит, что все их семейные манускрипты и свитки хранятся в каком-то тайнике вместе с библиотекой китайского университета.

— Это в России, — прервал его Джонни. — На русской базе. Одному богу известно, как они там сейчас держатся…

— Хорошо, — сказал координатор. Он так и сказал, что мы могли бы прочесть вам эти документы, если бы он ими располагал. Семья его хранит память о прошлом, ожидая прихода к власти династии, которой они могли бы служить. У них, у этих китайцев, долгая память. Только представить себе — ждать восемьсот лет, чтобы вернуться к исполнению своих обязанностей!

Цанг почувствовал, что разговор уходит в сторону, и толчками в бок дал понять координатору: скажи ему, скажи! Тот вздохнул: ему сложно было представить, как воспримет это Джонни.

Он говорит, что это вы — «господин Джонни». — и, выпаливая в одно дыхание: — Поэтому не должны выглядеть как дикарь!

Если бы Джонни не был так занят решением огромного количества проблем, он бы непременно расхохотался Координатора успокоило то, что Джонни не воспринял его слова в штыки, и он продолжал:

— Он говорит, что знает о готовящейся встрече, на которую понаедут спесивые и разодетые господа. Оно и в самом деле так, я же видел, что там затевается на платформе. Маски и те с драгоценностями, одежда расшитая. У одного даже лорнет с бриллиантом. — Сглотнув, он выложил остальное. — Если вы предстанете на переговорах в коже, они подумают, что вы и в самом деле дикарь, и слушать вас не станут. — Он вздохнул. — Еще он говорит, что, если вы станете действовать и изъясняться как неотесанный варвар, к вам отнесутся с презрением. — Он помолчал, давая Джонни возможность все осмыслить. — Вот об этом господин Цанг и толкует. Не сердитесь на него. Со своей стороны, очень уважая вас, добавлю: от итогов этой встречи зависит тридцать пять тысяч, нет, сейчас уже меньше, но все равно много человеческих жизней.