Дженн начертила триум в воздухе перед собой и села на скамью. У нее было еще несколько минут — чтобы насладиться покоем, прежде чем придется вернуться и заняться…

«Дженн!»

Кровь отхлынула от ее лица. Помимо ее воли сердце начало бешено колотиться.

«Дженн! Ты ведь слышишь меня?»

Дженн громко сглотнула и замерла на скамье. Кто мог обращаться к ней с мысленной речью? Сумеет ли она вспомнить, как нужно отвечать?

«Пожалуйста, скажи что-нибудь, Дженн».

Дженн стиснула руки и послала мысль — единственное слово.

«Финлей?»

«Мне очень жаль, но нет. Его никчемный старший братец».

Сердце Дженн на мгновение перестало биться.

«Роберт!»

«Роберт!»

«Да, это я, но не оборачивайся», — быстро добавил он.

Конечно, это он: Дженн узнала неслышный голос, узнала сразу же, как только он произнес ее имя. Но… Но это же невозможно! Он не мог…

«Каким образом… Где ты?»

«Сижу в четвертом ряду от тебя».

«Позади меня? — Дженн подпрыгнула, но сумела заставить себя не оглянуться. — Что, если тебя увидят?»

«Я переодет. Никто меня не узнает».

Дженн сделала глубокий вдох, судорожно пытаясь разобраться в происходящем. Нужно, чтобы мысли стали ясными чтобы колотящееся в груди сердце успокоилось…

Он вернулся! Наконец! Облегчение и что-то похожее на страх нахлынули так быстро, что Дженн не могла разобраться в своих чувствах. Ей отчаянно хотелось обернуться, увидеть его, снова прочесть любовь в его глазах.

Он в безопасности. Жив и здоров. Сидит позади нее… Дженн чуть не рассмеялась.

«Что ты здесь делаешь?»

«Мне подумалось, что ты захочешь узнать: у Мики все в порядке. И у епископа Маккоули тоже. Он здесь со мной».

«В этой церкви?»

«Нет».

«Зачем ты привез его в Люсару?»

Столько вопросов, так хочется удержать его рядом хоть на несколько минут — после того, как все эти бесконечные годы он был лишь воспоминанием… Дженн понимала, насколько это безрассудно, но ничего не могла с собой поделать.

«У него есть здесь дела».

«Но почему ты оказался здесь?»

Ответ последовал не сразу.

«Мне нужна твоя помощь».

Мысленный голос Роберта не дрогнул — словно эта их встреча была чем-то обычным, случающимся каждую неделю. Привычное холодное спокойствие Роберта прозвучало в его тоне; спокойствие — и ничего более. Было так легко представить, как он сидит на скамье, небрежно сложив руки на груди, как будто происходящее — нечто совершенно нормальное. Ему нужна ее помощь?

«Я не хотел бы вовлекать тебя, но никто больше не сумеет сделать того, что нужно».

Дженн заморгала, не сводя глаз с триума на стене. Нельзя позволить себе выйти за те строгие границы, в которых ее жизнь протекала последние шесть лет… Роберт нуждается в ее помощи. Вот и все.

«Что я должна сделать?»

«Помочь мне вновь попасть в Анклав».

«Зачем?»

В течение нескольких секунд она почти могла слышать, как Роберт обдумывает свой ответ; когда же ответ прозвучал, какая-то печальная часть души Дженн совсем не удивилась услышанному…

Неужели она всегда останется такой… наивной?

«Я ничего не могу объяснить. Мне просто нужно как можно скорее оказаться в Анклаве».

Дженн сделала глубокий вдох. Говорить ей он не хочет…

Ожидает, что она пойдет на ужасный риск, но ничего не объясняет. До чего же типично!

Пустота в душе родила гнев.

«Ты с ума сошел!»

Отвезти его в Анклав! Имеет ли он представление о том, как пристально за ней следят? Если станет известно, что Роберт появился в окрестностях Клоннета, ее немедленно заподозрят. Второй раз то, что она — супруга Ичерна, ее не спасет. И Эндрю… О боги, пострадает ведь Эндрю! Она не может позволить такому случиться! Просто не может.

«Ты должен отсюда уехать. Немедленно!»

Уехать и оставить ее с воспоминанием об этой встрече… До чего же…

«Пожалуйста, выслушай меня. Я понимаю, что ты рассержена, но дело слишком важное».

«От всей души надеюсь, что важное: если ты рискуешь моей жизнью и жизнью моего сына ради какой-то мелочи, я сама выдам тебя Гильдии!»

Мгновение царила тяжелая тишина, потом его голос донесся вновь, решительный и уверенный.

«Без тебя я не могу попасть в Анклав. Если бы ты смогла уехать из Клоннета всего на пару недель, я доставил бы тебя в Анклав и обратно так, чтобы никто ничего не заметил. Риск совсем невелик».

«Это мне безразлично. Я не могу сделать такого! — бросила Дженн. Или он считает ее дурой, которую можно обвести вокруг пальца дважды? Ох, но именно такая дура она и есть… — Я должна думать о сыне. — Дженн решительно подавила всякие колебания. — И я не собираюсь рисковать всем, чего с таким трудом добилась, только потому, что понадобилась тебе, — а ты даже не желаешь мне ничего объяснить. Тебе придется найти другое решение, Роберт, потому что я не могу и не хочу тебе помогать».

«Я понимаю». В голосе Роберта прозвучало разочарование, но удивления в нем не было. От этого Дженн почувствовала себя еще хуже.

«Нет, не понимаешь. — Да и как мог он понять? Ведь это он кинул ей спасательный круг, а теперь с безразличием отнимает. Он ее не любит — ему просто нужна ее помощь, и даже ничего объяснить он не хочет. — Оставь меня в покое, Роберт. Не появляйся здесь больше».

Дженн встала, рассеянно начертила в воздухе знак триума и двинулась к дверям. Она старалась не смотреть по сторонам, но над собственными глазами она оказалась не властна. Они по своей воле нашли Роберта — тот сидел там, где и сказал, одетый в рубище нищего. Он ответил Дженн твердым взглядом, и на мгновение она увидела знакомый блеск зеленых глаз; но тут ноги вынесли ее из церкви.

Ничего… В его глазах не было ничего, кроме сожаления.

Дверь церкви захлопнулась с безнадежной окончательностью, отдавшейся в камне стен, зазвеневшей стеклом окон. Шепот и бормотание молящихся дали Роберту несколько мгновений, необходимых ему, чтобы взять себя в руки. Он сгорбился в своих нищенских одеждах, спрятав под ними ноющую рану. Он не вышел из церкви, даже не стал следить за Дженн на ее пути в Клоннет колдовским зрением.

Ах, насколько было бы лучше, если бы он сумел не влюбиться в Дженн! И ее участь была бы легче, и он сейчас не испытывал бы такой мучительной боли. Хотя все его существо тянулось к Дженн, желая хотя бы коснуться ее, Роберт сейчас, как и на протяжении всех этих лет, прошедших со времени их расставания, держал свою душу на замке. Новое признание в любви ни одному из них не принесло бы ничего, кроме страданий.

Мог ли он довериться Дженн, открыть ей причины, делающие необходимой его поездку в Анклав?

Нет. Еще нет. Сначала он должен сам во всем увериться; слишком много жизней подверглось бы опасности в случае ошибки.

В церкви воцарилась тишина; Роберт взглянул на ряды свечей перед алтарем. Крошечные колеблющиеся язычки пламени на фоне серой стены… искренняя вера, закованная в неподатливый камень. Так много благочестия и так мало надежды! Как одно может благополучно соседствовать с другим?

И что, если вы еще питаете надежду, но утратили веру? Разбудит ли зажженная вами свеча спящих богов?

Тень легла на церковное окно, заставив сумрак внутри церкви еще более сгуститься. Скоро стемнеет и, наверное, пойдет дождь. Нужно поторопиться, иначе Маккоули станет беспокоиться, начнет метаться по лесной поляне и вздрагивать при малейшем шуме. Епископ — смелый человек, но на свою храбрость он не полагается, словно боясь, что она изменит ему при первых признаках настоящей опасности.

Роберт глубоко вздохнул, стряхивая с себя напряжение, и поднялся на ноги, не сводя глаз с триума над алтарем. Медленно и торжественно он коснулся одного плеча, лба и другого плеча. Шаркающей походкой — соответствующей не только внешности нищего старика, но и его настроению, — Роберт двинулся к выходу из церкви.