Еще одно отличие Учителя от воспитателя и преподавателя[10] в том, что у него есть необусловленная любовь к ребенку. Росс Кэмпбелл, автор бестселлера «Как на самом деле любить детей», пишет: «Чтобы ребенок воспринял то, что у нас есть, он должен отождествить себя со своими родителями настолько, чтобы их жизненные ценности стали его жизненными ценностями. Если он не чувствует искренней и глубокой любви родителей, если они не принимают его в своем сердце таким, какой он есть — со всеми достоинствами и недостатками, ребенок испытывает серьезные затруднения, пытаясь отождествить себя с родителями и их ценностями».

Следует отметить и важность в процессе воспитания связи таких явлений, как духовность и эмоциональность. Ребенок воспринимает действительность очень эмоционально. Поэтому если его духовный опыт будет эмоционально приятным, то больше уверенности, что он закрепится в сознании ребенка. Напротив, если подобный опыт негативен, например, ребенка помимо его воли пытаются заставить выучить наизусть что-то из Библии, то, скорее всего, это приведет к тому, что духовность у него будет отождествляться с чем-то неприятным. Росс Кэмпбелл отмечает: «… Родители, желающие помочь ребенку в духовном плане, должны озаботиться его эмоциональным состоянием. Именно потому, что ребенок чувства запоминает легче, чем факты, у него в памяти должны накопиться приятные эмоциональные воспоминания, на которые уже можно нанизывать факты, особенно факты духовного содержания».

Одно из величайших заблуждений современного человечества состоит в том, что якобы нет никакой необходимости учиться любви. Эрих Фромм отмечает: «Не то чтобы люди считали любовь делом не важным. Они ее жаждут, они смотрят бесконечное количество фильмов о счастливых и несчастливых любовных историях, они слушают сотни глупых песенок о любви, но едва ли кто-нибудь действительно думает, что существует какая-то необходимость учиться любви. Эта особая установка основывается на нескольких предпосылках, которые порознь и в сочетании имеют тенденцию способствовать ее сохранению».

Одной из таких предпосылок является ошибочное мнение, что любовь приходит к человеку извне, а не рождается в нем самом. А раз так, то нужно просто ждать, когда «придет любовь» («приедет принц на белом коне»). На самом деле любовь находится внутри нас, и то, как она проявится, зависит от нашего желания учиться любить.

Эрих Фромм указывает еще на одно заблуждение, ведущее к убеждению, что в любви ничему не надо учиться: «Состоит оно в смешении первоначального чувства влюбленности с перманентным состоянием пребывания в любви. Если двое чужих друг другу людей, какими мы все и являемся, вдруг позволят разделяющей их стене рухнуть, этот момент единства станет одним из самых волнующих переживаний в жизни. В нем все наиболее прекрасное и чудодейственное для людей, которые были разобщены, изолированы, лишены любви. Это чудо неожиданной близости часто случается легче, если она начинается с физического влечения и его удовлетворения. Однако такого типа любовь по самой своей природе недолговечна. Два человека все лучше узнают друг друга, их близость все более и более утрачивает сердечный характер, пока, наконец, их антагонизм, их разочарование, их пресыщенность друг другом не убивает то, что осталось от их первоначального волнения.

Вначале они не знали этого всего; их, действительно, захватила волна слепого влечения. «Помешательство» друг на друге — доказательство силы их любви, хотя оно могло бы свидетельствовать только о степени их предшествующего одиночества.

Эта установка, что ничего нет легче, чем любить, продолжает оставаться преобладающей идеей относительно любви, вопреки подавляющей очевидности противного. Едва ли существует какая-то деятельность, какое-то занятие, которое начиналось бы с таких огромных надежд и ожиданий и которое все же терпело бы крах с такой неизменностью, как любовь. Если бы это касалось какой-либо иной деятельности, люди сделали бы все возможное, чтобы понять причины неудачи, и научились бы поступать наилучшим для данного дела образом или отказались бы от этой деятельности».

О таких обитателях пустынь, как фаланги, ходит множество «черных» легенд, рассказывающих о том, что их укусы вызывают сильные страдания, нередко заканчивающиеся смертью. Но так ли опасны эти существа на самом деле?

Оказывается, еще более шестидесяти лет назад крупнейший русский паразитолог и пионер в изучении ядовитых животных в России, давая кусать свои руки фалангам, установил, что они не ядовиты.

Ужас, испытываемый при виде фаланги, объясняется, вероятно, ее малопривлекательным видом и сходством с очень опасным и ядовитым пауком — каракуртом. А потому, увидев фалангу, большинство из нас реагирует одинаково: испуг — страх — удар каблуком и нет животного. И напрасно, так как фаланги полезны тем, что истребляют вредных насекомых.

Порой между такими понятиями, как фаллос и член, ставят знак равенства. Это не совсем верно, поскольку фаллосом принято называть член только в эрегированном состоянии.

Вопреки широко распространенному мнению, правителей Древнего Египта не называли фараонами. Именовались они по-разному и в основном иносказательно: например, господин Верхнего и Нижнего Египта. Что же касается слова «фараон» (греческая переделка египетского «пер-о» — большой дом, царский дворец), то оно прижилось в европейских языках благодаря Библии.

Не соответствует действительности и мнение о том, что в Древнем Египте мумифицировали только фараонов. На самом деле по мере развития заупокойного культа процедура мумификации стала общедоступной. Историки отмечают, что существовало даже три разряда мумификации — от более или менее роскошной процедуры до самой простой.

Из школьных уроков географии мы знаем, что первым, кто проделал кругосветное путешествие, был португальский мореплаватель Фернан де Магеллан. Однако в действительности великий путешественник был убит на Филиппинах, когда до конца пути оставалось не так уж и много. Магеллан оказался втянутым в войну между местными князьями и погиб вместе с 40 членами своей команды.

Возглавил команду из 115 оставшихся в живых членов экипажа капитан Себастьян дель Кано. Именно он в 1522 году привел корабль «Виттория» (один из пяти отправившихся в путешествие кораблей) в Испанию.

По мнению многих историков, военная победа испанцев над ацтеками была предопределена наличием у белых завоевателей Америки кавалерии и огнестрельного оружия. Однако если бы ацтеки выставили против горстки испанцев сотни тысяч воинов (что им было вполне под силу), то колонизаторам не помогло бы даже изобретенное гораздо позже автоматическое огнестрельное оружие.

Был один фактор, который свел на нет все преимущество ацтеков в численности. Этот фактор — их религия. По верованиям ацтеков, их главное божество Кетсалькоатль (Пернатый змей), изгнанный на восток, с востока (откуда приплыли испанцы) должен был и вернуться. Мало того, по легендам Кетсалькоатль был белолиц и бородат (точно так же, как испанские солдаты), тогда как индейцы смуглы и безбороды. И в довершение всего испанские солдаты были облачены в блестящие стальные доспехи, имели четыре ноги и две головы (лошадей индейцы видели впервые) и метали смертоносные молнии из своих копий.

К тому же армия испанцев не была столь малочисленной, как это обычно представляется. Кортес командовал не только 110 моряками и 553 мушкетерами, но и не менее чем десятитысячной (возможно, и более многочисленной) армией тотонаков, заклятых врагов ацтеков, которые давно мечтали о восстании и рады были присоединиться к армии Фернандо Кортеса.