— Не совсем, — Сэм распахнул для Клер дверцу пассажирского сиденья, и она, не привыкшая к подобным любезностям, забралась в машину. — Амелия дает деньги тем, кто имеет в кампусе бизнес.

— У вас в кампусе бизнес?

Сэм включил двигатель, и машина тронулась.

— Я читаю вечерние лекции. — Он подкупающе улыбнулся, что придало ему совсем юный вид. Может, умей и другие вампиры так улыбаться, это повысило бы их популярность. — Что-то вроде социально ориентированной программы.

— Круто.

Из-за густо затонированных окон казалось, будто снаружи ночь.

— Вы сами-то что-то видите сквозь эти стекла?

— Как днем.

Поездка оказалась недолгой, как обычно в Морганвилле, но Клер успела отметить некоторые особенности машины. Тут было по-настоящему чисто — нигде ни соринки (хотя вряд ли Сэм ест в автомобиле гамбургеры) — и пахло стерильностью, как в совершенно новом автомобиле.

— Как идут занятия?

Ничего себе — даже Сэм считает своим долгом задавать ей «взрослые» вопросы!

— Прекрасно, — ответила Клер. Никто из спрашивающих не хотел на самом деле услышать правдивый ответ, но, говоря «прекрасно», она не лгала. — Ничего трудного.

Что тоже соответствовало действительности.

— Ты уверена? — Сэм искоса взглянул на нее.

— Я всегда читаю материал вперед. — Она пожала плечами. — Здесь лучше, чем в средней школе, но все же я надеялась, что будет чуточку сложнее.

— Типа работы с Мирнином? — сухо спросил Сэм. — Понимаю, ты воспринимаешь это как вызов. Клер…

— Амелия не оставила мне выбора.

— Но ты ведь и сама этого хочешь, правда?

Следовало признать — она этого хотела. Мирнин пугал ее, но одновременно привлекал сверкающей остротой своего ума — той самой, что она ощущала в себе, и всегда искала того, кто поможет ей развиться.

Сэм неопределенно хмыкнул и остановил машину.

— Я должен поспешить, чтобы не оставаться долго под солнцем. Дверь в конце проулка. Я встречу тебя там, в тени.

Он потянул за ручку и… просто исчез, предоставив дверце захлопнуться самостоятельно. Удивленная Клер отстегнула ремень, выбралась наружу, но в ослепительном солнечном свете никаких признаков Сэма не обнаружила. Автомобиль стоял в тупике, и спустя мгновение она узнала возвышающееся впереди здание — старинное, в готическом стиле, почти копию Стеклянного дома, в котором она жила. Однако этот принадлежал старой даме по имени Кэтрин Дей и ее внучке.

Играя веером, старушка Дей мирно покачивалась на своих любимых качелях. Клер приветственно помахала ей, и та помахала в ответ.

— Ты пришла повидаться со мной, девочка? Поднимайся. У меня есть лимонад.

— Может, попозже, — ответила Клер. — Я должна идти…

И только тут она с ужасом осознала, куда именно Сэм указал ей дорогу.

В тот самый проулок — туда, куда все, включая бабушку Дей, советовали ей ни в коем случае не ходить. К жилищу вампира, которого старушка приравняла к пауку-каменщику и который однажды уже пытался заманить к себе Клер!

Старая дама с трудом встала — крошечная, морщинистая, сухая и жесткая, как старая кожа.

«Приходится стать жесткой, чтобы дожить в Морганвилле до старости», — подумала Клер.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

— Да. Спасибо. Я… вернусь. — И Клер направилась в проулок.

— Девочка, в какую игру ты играешь? — воскликнула старушка позади. — Ты в своем уме?

Наверное, нет.

Огороженный с обеих сторон проулок был узким и становился все уже по мере ее продвижения вперед, будто дымоход. На этот раз она не испытывала никакого притяжения и не слышала голосов.

И Сэма тоже не было видно.

— Сюда, — произнес голос, когда она свернула за угол.

Сэм стоял там, в густой тени, прислонившись к стене рядом с дверью сильно покосившейся хижины.

— Этот Мирнин, — сказала Клер. — Он паук-каменщик.

Сэм обдумал ее слова и кивнул.

— Большинство людей знают, что сюда не стоит забредать. Но он покушается только на незащищенных, а значит, тебя не тронет. Сейчас, по крайней мере.

Прелесть какая!

Сэм открыл щелястую дверь, которая вряд ли могла защитить от прохладного ветра, и вошел внутрь. Оттуда хлынул затхлый горьковатый запах — химикалий, старых бумаг и нестираной одежды.

И что дальше?

Клер сделала глубокий вдох и шагнула в логово паука.

Хозяин пребывал в благодушном настроении.

— Клер!

Когда она спустилась по ступеням, он в мгновение ока пересек комнату и остановился в дюйме от нее, так близко, что она отшатнулась и прижалась спиной к широкой груди Сэма. Распахнутые глаза Мирнина горели энтузиазмом.

— Я ждал тебя! Почему ты пришла так поздно? Входи, входи, у нас нет времени на чепуху. Ты принесла книги? Хорошо. Что насчет «Последней воли и Завещания»? Заучила символы? Вот, возьми.

Он сунул ей в руку мелок и, двигаясь быстро, словно кузнечик, подкатил ближе древнюю, запятнанную доску, развалив при этом несколько стопок книг, однако проявил жизнерадостное безразличие к учиненному беспорядку.

— Будь осторожна, — еле слышно прошептал Сэм. — В таком состоянии он опасен.

Похоже на то. Клер кивнула и улыбнулась Мирнину, который тем временем повернулся к ней, — глаза его горели счастливым безумием. Она хотела спросить Сэма, что последует за маниакальной фазой, но не осмелилась.

— Я буду в другой комнате, — добавил он.

Мирнин нетерпеливо отмахнулся от него, даже не удостоив взгляда.

— Да, да, прекрасно, иди… Давай начнем с египетского обозначения азема. Ты поняла, что такое азем?

— Сплав золота и серебра, — ответила Клер и старательно изобразила на доске символ — что-то вроде чаши с воткнутой в нее большой палкой. — Ну как?

— Превосходно! Да, это он. А теперь кое-что потруднее. Чезбет.

Сапфир. Да, это и впрямь потруднее. Клер прикусила губу, собралась с мыслями и принялась рисовать. Круг над дважды перечеркнутой линией, рядом ножка или подставка и еще что-то похожее на автомобиль без колес над двумя отдельными кругами.

— Нет, нет, нет! — Мирнин схватил губку и стер «автомобиль». — Слишком современно. Смотри.

Он начертил символ снова: изображение вышло более грубым, но в ее глазах все равно напоминало автомобиль. Клер пришлось дважды скопировать его, прежде чем Мирнин остался доволен.

Символов было много, и он спрашивал о каждом, приходя во все большее возбуждение. Рука у нее разболелась — в особенности после того, как за ошибку в изображении символа свинца учитель заставил повторить его сто раз.

— Нужно делать это на компьютере, — сказала она, тщательно выводя мелом восемьдесят девятый вариант.

— Чушь! — Мирнин фыркнул. — Скажи спасибо, что я не заставляю тебя писать стилом на вощеной дощечке, как в прежние времена. Вы дети, испорченные дети, вас так и тянет к блестящим игрушкам.

— Компьютер гораздо эффективнее!

— На вот этих счетах я могу сделать вычисления быстрее, чем ты на компьютере, — презрительно усмехнулся Мирнин.

Ну достал!

— Докажите!

— Что?

— Докажите это.

Она немного сбавила тон, но Мирнин вроде бы не разозлился; напротив, у него сделался заинтересованный вид. Мгновение он молча смотрел на нее, а потом расплылся в широкой улыбке, выглядевшей довольно странно, и сказал:

— Ладно. Соревнование. Компьютер против счетов.

Она сомневалась, что это такая уж хорошая идея, хотя и ее собственная.

— Э… И что я выиграю? — спросила Клер, думая при этом, что гораздо важнее, чем для нее обернется проигрыш.

В Морганвилле нередко заключаются разнообразные сделки, но с одной стороны в них обычно участвуют людоеды. Поэтому следует быть осторожнее с условиями.

— Свободу, — со всей серьезностью ответил он, глядя на нее простодушными глазами, с выражением искренности на слишком молодом лице. — Я скажу Амелии, что ты не годишься для этой работы, и она позволит тебе вернуться к обычной жизни.

Хороший выигрыш. Слишком хороший.