— Мамочка, нам пора идти. Люблю вас обоих.

— Клер, ты уверена, что не хочешь вернуться домой? — Голос мамы по-прежнему звучал обеспокоенно. — Может, я напрасно возражала против твоего поступления в МТИ[1]. Ты можешь пропустить годик, позаниматься самостоятельно, а уж как мы были бы рады, если бы ты вернулась домой…

Странно: обычно мама к концу разговора успокаивалась, в особенности пообщавшись с Майклом. Клер стало не по себе. Она вспомнила рассказ Шейна о его матери и о том, что произошло, когда ее воспоминания о Морганвилле начали всплывать на поверхность, — поняв, что ее психический блок разрушается, вампиры просто убили миссис Коллинз.

Сейчас родители самой Клер оказались примерно в том же положении. Они приезжали в город, но оставалось неясным, насколько много они поняли во время этого визита. Может, достаточно, чтобы навлечь на себя смертельную опасность! И теперь Клер должна принять все возможные меры для их защиты. С мечтой о МТИ придется расстаться: если она уедет из Морганвилля — при условии, что такое вообще возможно, — вампиры найдут ее и либо заставят вернуться, либо убьют. И родителей тоже.

А теперь ей и вовсе закрыта отсюда дорога, поскольку она подписала контракт, обязавшись служить Амелии — Основателю города, самой важной, самой ужасающей из вампиров Морганвилля, пусть даже та и старалась держаться в тени. В тот момент Клер казалось, что у нее нет другого способа спасти себя и друзей.

Пока подписание контракта не повлекло за собой серьезных последствий: об этом не выходило сообщений в местной газете и Амелия не покушалась на ее душу. Может, и в дальнейшем все обойдется?

Мама продолжала рассуждать о МТИ, но Клер не хотелось думать об этом. Всю свою жизнь она мечтала учиться в подобном университете и знала, что ее способностей для этого хватит. Ей не отказали в приеме, даже несмотря на юный возраст. И надо же было такому случиться — она застряла здесь, в Морганвилле, словно муха в паутине! Ужасная несправедливость! Подумав об этом, она мигом преисполнилась чувства горечи и злости.

«Все очень мило, — насмешливо произнес жестокий, но честный голос в глубине души. — Может быть, и не стоило жертвовать своей мечтой ради Шейна, ведь он все равно обречен: рано или поздно вампиры найдут повод устранить его. Но тогда чем ты была бы лучше вампиров, если бы не постаралась помешать этому всеми возможными средствами?»

Нет, она ни о чем не жалела. Ей бы только хотелось, чтобы Шейн никогда не узнал о таящихся в глубине души чувствах.

— Мама, извини, но мне пора на занятия. Я люблю тебя… и папу тоже, передай ему, ладно?

И положила трубку, не слушая протестов матери. Потом испустила вздох и посмотрела на Майкла.

— Разговаривать с родными — та еще забота, — сочувственно сказал он.

— Ты когда-нибудь общаешься со своими родителями? — спросила Клер, садясь в кресло напротив.

Майкл с чашкой в руке расположился за столом, где они обычно завтракали. В первое мгновение она испугалась, что в его чашке кровь, но потом ощутила запах кофе. Вот тупица — знает же, что вампиры способны получать удовольствие от обычной еды, просто в ней отсутствуют необходимые им питательные вещества.

Этим утром Майкл выглядел подозрительно хорошо — лицо слегка разрумянилось, движения стали энергичными, чего вчера вечером не наблюдалось.

Похоже, что одним кофе он нынешним утром не ограничился. Интересно, как именно это произошло? Может, он успел незаметно сбегать в банк крови? Или у них существует служба доставки?

Клер поставила в уме галочку: разобраться в этом. По-тихому.

— Да, иногда я звоню им. — Майкл отбросил газету — местную, издаваемую вампирами — и взял другую, сложенную до размера почтового конверта и перехваченную резиновой лентой. — Их же выслали из Морганвилля, поэтому они мало что помнят. Пусть так все и остается. Чем меньше я буду контактировать с ними, тем меньше возникнет осложнений. Главным образом мы переписываемся. Ты, между прочим, знаешь, что письма просматриваются перед отправкой — как электронные, так и обычные? И большинство телефонных звонков отслеживаются — в особенности междугородних.

Он стянул резиновую ленту со второй газеты и развернул ее. Клер прочла название в верхней части страницы: «Вампирские слухи». Логотипом служили два перекрещенных под прямым углом кола — дикость какая-то.

— Что это?

— Это? — Майкл зашелестел газетой. — Капитан Откровенный.

— Кто?

— Он называет себя Капитан Откровенный. Кто-то уже примерно два года нелегально выпускает эту газету, по номеру в неделю.

— Это вампир?

— Нет, если только не имеет серьезных проблем с самоидентификацией. Наоборот, Капитан Откровенный ненавидит вампиров. Стоит кому-то из нас выйти за установленные рамки, он тут же информирует об этом…

Не договорив, Майкл замер, когда увидел заголовок; его лицо окаменело, в голубых глазах появилось выражение боли.

Клер взяла у него лист и прочла следующее:

«В ГОРОДЕ ПОЯВИЛСЯ НОВЫЙ КРОВОПИЙЦА

Майкл Гласс, в прошлом восходящая музыкальная звезда, слишком талантливый для этого извращенного города, перешел на Темную Сторону. Точные детали неизвестны, но Гласс, на протяжении последнего года нигде не появлявшийся, определенно стал членом Банды Клыка.

Никто не знает, как и где это произошло, и я сомневаюсь, что Гласс сообщит подробности, но всем нам следует быть настороже. Что это означает: теперь будет появляться все больше вампиров и оставаться все меньше людей? Ведь из представителей нескольких последних поколений он первый, кто стал не-мертвым.

Берегитесь, мальчики и девочки: может, Гласс и выглядит как ангел, но теперь он дьявол внутри. Запомните это лицо, воины. Он — самое новое пополнение клуба «Выдающиеся не-мертвые»!»

— Клуб «Выдающиеся не-мертвые»? — в ужасе повторила Клер. — Он шутит, да?

В газете имелась и фотография Майкла, скорее всего, из ежегодника «Высшее общество Морганвилля»; однако ей был придан вид рисунка на могильной плите. Выделялись грубо пририсованные торчащие клыки.

— Капитан Откровенный никогда не призывает к убийству открыто, — отозвался Майкл, разозленный и встревоженный. — Он очень осторожен в выражениях. У него есть наш адрес, и ваши имена ему тоже известны, хотя, по крайней мере, никого из вас к вампирам он не относит. Тем не менее все это очень скверно.

Первый шок от увиденного в газете у Майкла, по-видимому, прошел, но беспокойство осталось.

— И почему вампиры ничего насчет него не предпринимают? — спросила Клер. — Почему не остановят?

— Они пытались. За последние два года арестовали троих, объявлявших себя Капитаном Откровенным, но, как выяснилось, не знавших ничего. По части секретных операций этот капитан может поучить ЦРУ.

— Значит, не такой уж он откровенный.

— Думаю, он употребляет это прозвище в ироническом смысле. — Майкл отпил кофе. — Клер, мне все это не нравится. У нас и без того забот хватает…

В это время в кухню ворвалась Ева, так громко хлопнув дверью, что собеседники вздрогнули. Сегодня в ее облике было мало готического: волосы, по-прежнему выкрашенные в черный цвет, забраны в «конский хвост», на вязаной черной рубашке и черных штанах никаких черепов, макияж тоже отсутствовал. Она выглядела почти обычной девушкой, и вот это казалось необычным.

— Ну, что скажешь? — Она шлепнула на столик перед Майклом второй экземпляр «Вампирских слухов». — Опять состришь что-нибудь?

— Я позабочусь о вашей безопасности.

— Нет, я не это хотела услышать! В данном случае я беспокоюсь не о нас! Из наших фотографий не делают портретов для могильных плит! — Ева снова вгляделась в снимок. — Впрочем, лучше быть мертвым, чем иметь такую прическу… Господи, это что, снимали на выпускном балу?

Майкл схватил газету и перевернул ее первой страницей вниз.