Тут в поле зрения появилась полноватая брюнетка, не очень-то ухоженная, но излучающая доброе тепло. И рука, протянутая Грейс, была на ощупь приятной, теплой, какой-то домашней.

– Джейн – мой ангел-хранитель. Она польщена знакомством с вами. Надеюсь, мы все станем друзьями. Но Джейн еще и ангел-мститель, с ней надо быть осторожной. Не дай бог ее рассердить.

– О ужас, в какое общество я попала! – Грейс попыталась отделаться шуткой.

– Свежая кровь, впрыснутая в семью, всегда на пользу, – вдруг сделала Джейн глубокомысленное заявление. Грейс была озадачена, не зная, что ответить, но Тони появился вовремя, как палочка-выручалочка.

– Мама жаждет познакомиться с тобой.

Ей было и приятно и странно окунуться в этот быт. А что последует за этим?

– Она с бабушкой колдует в кухне. Пройдем туда! Пожалуйста.

Джейн широко улыбнулась.

– Никому не избежать этих врат ада. Каждая женщина, переступающая порог этого дома, подвергается тщательному исследованию. ЦРУ и ФБР по сравнению с мамочкиными методами – детский лепет. Тут тебя просветят до последней клеточки и рассмотрят в микроскоп.

– Вы совсем меня запугали, – призналась Грейс.

– А на самом деле вас только попросят попробовать, достаточно ли специй в соусе, – объяснил ситуацию Доминик. – А после этого вынесут решение – годитесь ли вы в дегустаторы.

Решение Грейс было импульсивным, но непреклонным:

– Спасибо, но я должна вас покинуть. Нам с дочерью надо быть дома.

– Никаких разговоров насчет дома. – Сейчас Тони вел себя совсем по-хозяйски. Впрочем, как бы извиняясь, он склонился к уху Грейс и шепнул: – По вашему же настоянию я осуществляю круглосуточную охрану. Я вынужден делать, что мне приказано свыше, а вы уж, пожалуйста, мне подчиняйтесь.

– Они все вообразили, что я ваша новая подружка, – робко возразила Грейс. – И ваша мамаша невесть что про нас подумает.

– То, что она подумает, – это ее дело. Однако мне было бы интересно узнать ее мнение. Хотя бы ради этого я хочу вас с ней познакомить.

Он взял ее за руку и, как девчонку-школьницу, увлек за собой в дом.

– Мама, бабушка, вот это та самая Грейс.

Тони, не отпуская ее руку, подтолкнул Грейс в жаркое, наполненное возбуждающими аппетит запахами, пространство, которое называлось матушкиной кухней. Эти ароматы обрушились на Грейс волной вместе с грохотом тарелок, выставленных на простом, сбитом из сосновых досок кухонном столе. И ведь вправду, предстояло накормить почти целую роту проголодавшихся гостей.

– Тони! – воскликнула мать и, отвлекшись от кипящей на плите кастрюли, обняла сына.

Ему пришлось отпустить Грейс, чтобы ответить на материнские объятия, и та сразу же почувствовала себя лишней в этой чужой для нее семейной атмосфере. Но матушка не дала ей времени погрустить.

– Значит, это с вами я побеседовала по телефону, когда звонила Тони домой?

Вряд ли тот краткий разговор можно было назвать беседой, однако матушка сочла, что первое знакомство между ними уже состоялось. Взгляд ее мгновенно окинул Грейс с головы до пят и обратно. Она чуть сощурилась, то ли размышляя, то ли просто присматриваясь. Волосы ее были черны, как и у Тони, но в них было уже много седины. Они были зачесаны назад, за уши, и скреплены на затылке гребенкой. Она была не только хороша собой, а в полном смысле этого слова красива – красива, может быть, чересчур правильной, строгой, отточенной красотой. Кухонный жар и пот на ее лице никак не портили эту красоту.

– Нам было приятно – мне и Джессике – получить приглашение от вас, миссис Марино, – вежливо произнесла Грейс. Она нервничала. Эта женщина уж слишком явно изучала ее.

– Добро пожаловать. – Лицо миссис Марино осветилось приветливой улыбкой. – Я не очень нарушила ваши планы и правила, надеюсь? Доминик сказал, что судьи очень строги в выборе домов, куда идут в гости.

– Перестань, мама! Раз Грейс здесь, значит, все условности позади, – энергично вмешался Тони. – Зови ее Грейс, а ты, Грейс, зови мою матушку Мэри, а бабушку – Роза.

Он вытащил на первый план крохотную седовласую старушку.

В отличие от Мэри восьмидесятилетняя бабушка была миниатюрной женщиной да вдобавок исхудавшей в силу преклонного возраста. Но волосы ее были такие же пышные, только серебристо-седые, собранные на затылке в пучок внушительных размеров. Глаза у старушки, однако, искрились любопытством совсем как у молодой девушки. Чем-то она напоминала маленькую, вертлявую и очень настырную птичку, а шаль, обвивающая ее тонкий стан, была похожа на сложенные крылышки, готовые вот-вот распрямиться для полета.

– Надеюсь, вам понравится наша еда, – сказала бабушка. Грейс тут же догадалась, от кого ее внучек Тони унаследовал свою сдобренную иронией, но так подчас раздражающую самоуверенность. – Не стесняйтесь просить добавки. Мы готовим всегда столько, что хватает на всех.

– Кстати, пора уже подавать еду на стол, пока она не остыла, – заявила Мэри Марино и приказала сыну: – Ну-ка возьмись за дело, если хочешь, чтобы от тебя была хоть какая-то польза. Начни выносить тарелки. И призови на помощь остальных братьев.

– Я тоже буду рада помочь, – подала голос Грейс и захватила сразу целую стопу тарелок с кухонного стола. Ей было не очень-то удобно выдерживать испытующие взгляды двух женщин. Как будто она не по праву пользовалась их гостеприимством.

– Нет, нет! – поспешила остановить Грейс мать Тони. – Не утруждайте себя. Пусть мой сын немножко поработает. А если уж вам так хочется принять участие, то вот, пожалуйста. – Она указала гостье на две вместительные, но легкие корзины с бумажными салфетками.

В скором времени весь хаос словно по мановению волшебной палочки обратился в образцовый порядок. Семья уселась за трапезу. Грейс посадили на некотором расстоянии от Джессики. Ее дочь была центром компании юных отпрысков семейства Марино.

Грейс вряд ли могла отведать хоть малую часть того, что ей наложили на тарелку. Жареный цыпленок, разнообразные маринованные овощи, традиционное спагетти, самодельные хлебцы с чесноком и луком. Завершали трапезу куски яблочного пирога и пирожные с кремом. Ее соседи по столу поглощали пищу с невероятной быстротой. Уследить за тем, что ела Джессика, не представлялось никакой возможности. Нужно было лишь полагаться на здравый смысл дочери.

Пережевывание и глотание пищи, однако, не мешало шумной застольной беседе. В основном братья обменивались шуточками, причем весьма рискованного свойства. Еще рассказывалось множество семейных анекдотов и легенд – все их понимали с полунамека, но пытливый ум Грейс, каким бы острым он ни был, найти в них смысл отказывался.

Позже, когда грязная посуда была убрана со столов и отнесена на кухню, причем никто из женщин не выразил желания ее помыть, Грейс тихонько отдалилась от семейства Марино и нашла себе местечко в плетеном кресле. Отсюда она с удобством наблюдала за яростным сражением братьев в баскетбол. Трое на трое.

Бабушка устроилась рядом с Грейс в таком же кресле-качалке и тоже внимательно наблюдала за своими внуками и правнуками. Дети вновь куда-то делись, только самых младших терпеливо увещевали матери, а милые, добродушные, но вечно голодные собаки подбирали с травы оброненные куски.

– Для Тони очень важно, что вы здесь сейчас, с нами, – вдруг сказала бабушка Роза очень серьезно, даже торжественно. – Вы не подумайте, что мы уж так желаем заполучить вас в нашу семью. И Тони будет очень тяжело с вами поначалу. Очень тяжело. Но он всегда почему-то выбирает себе самый трудный путь. Но вы самая желанная и самая реальная для него цель.

Грейс была ошеломлена столь глубокомысленной речью старухи.

– Почему ему тяжело? – только такой вопрос она смогла задать.

– После того, как он потерял Рейчел. Это было так ужасно! Мы проплакали все глаза. Мы думали, что Тони не захочет больше жить. Четыре года прошло с тех пор, а Тони все был один в своем доме и сюда никогда не приходил с женщиной. А одному быть для мужчины плохо, в особенности для Тони. Ведь он и любить умеет, и повеселить компанию, как и все его братья. Вы первая, кого он привел к нам. Поэтому мы вам очень рады.