Оронт. Прежде хотел, а теперь расхотел.

Господин де Пурсоньяк (в сторону). Как ей не терпится прибрать меня к рукам!

Жюли. Сколько бы вы ни противились, а мы с ним наперекор всему свету непременно поженимся.

Оронт. Ничего, я сумею вас обоих приструнить, можете мне поверить! Вот нашла на девчонку блажь!

Жюли уходит.

Господин де Пурсоньяк, Оронт.

Господин де Пурсоньяк. Ах, боже мой, нареченный тестюшка, не волнуйтесь! Никто не собирается похищать вашу дочь, своими уловками вы никого не проведете!

Оронт. А ваши тоже ни к чему не приведут.

Господин де Пурсоньяк. Как вы могли подумать, что Леонард де Пурсоньяк купит кота в мешке, что у него не найдется и крупицы разума, чтобы осмотреться, порасспросить людей и удостовериться, что, вступая в брак, он не порочит своей чести?

Оронт. Не знаю, что вы этим хотите сказать. Но вы-то как могли подумать, что человек в шестьдесят три года может быть таким безмозглым и так мало уважает свою дочь, что выдаст ее за человека, который вы сами знаете чем болен и отдан доктору на излечение?

Господин де Пурсоньяк. Это подвох, я решительно ничем не болен.

Оронт. Да мне сам врач сказал!

Господин де Пурсоньяк. Врач вам солгал. Я дворянин и готов с ним встретиться со шпагой в руке.

Оронт. Я знаю, чему мне должно верить, и обмануть меня вам не удастся, так же как и по части долгов, которые вы собирались покрыть приданым моей дочери.

Господин де Пурсоньяк. Каких долгов?

Оронт. Перестаньте притворяться. Я виделся с фламандским купцом: он вместе с прочими кредиторами восемь месяцев назад получил на вас исполнительный лист.

Господин де Пурсоньяк. Какой фламандский купец? Какие кредиторы? Какой исполнительный лист?

Оронт. Вы отлично понимаете, о чем я говорю.

Те же и Люсетта.

Люсетта (господину де Пурсоньяку). А, вот ты где? Наконец-то я тебя разыскала. Что, негодяй, можешь ты мне в глаза смотреть?

Господин де Пурсоньяк. Что этой женщине от меня нужно?

Люсетта. Что надо, бессовестный? Ты еще притворяешься, будто меня не знаешь, и не краснеешь, бесстыжий, на меня глядя? (Оронту.) Не знаю, господин хороший, о вас ли идет молва, будто выдаете вы за него свою дочку, только смею вас уверить, что я ему жена, что семь лет назад он проездом через Пезенас сумел ко мне подольститься, и уж не знаю, как это ему удалось, только покорил он мое сердечко, и стала я его женушкой!

Оронт. Вот так так!

Господин де Пурсоньяк. Что за черт!

Люсетта. А через три года бросил меня, подлец! Наплел, будто едет по каким-то делам на свою сторону, и с той поры о нем ни слуху ни духу. Вдруг добрые люди говорят, будто объявился он в нашем городе и собирается жениться на другой, а родители ее отдают, потому что не знают про его первый брак. Как услышала я, все бросила и кинулась сюда, чтоб помешать этому незаконному браку и осрамить перед всем честным народом этого неслыханного злодея.

Господин де Пурсоньяк. Удивительная нахалка!

Люсетта. Бессовестный, и не грех тебе меня обижать? Неужто тебя совесть не мучает?

Господин де Пурсоньяк. Я — ваш муж?

Люсетта. А то, скажешь, нет, низкий ты человек? Ты сам хорошо знаешь, что все это истинная правда. Уж как же я жалею, что все это так вышло: была бы я теперь невинной девушкой, жила бы себе спокойно, горюшка не зная, — на беду мою ты мне подвернулся, улестил, да и обманул меня. Если б не ты, не терпела бы я сейчас такого срама, не пришлось бы мне смотреть, как злодей муж гнушается моей любовью. Вся душа у меня изныла из-за его коварной измены, а ему меня нисколечко не жаль.

Оронт. Не могу удержаться от слез! (Господину де Пурсоньяку.) Какой же вы злой человек!

Господин де Пурсоньяк. Ничего не могу понять.

Те же и Нерина, одетая пикардийкой.

Нерина. Ой, мочи нет! Совсем запыхалась! Ах, обманщик, заставил же ты меня побегать! Теперь уж ты от меня не уйдешь! Правосудия, правосудия требую! Этой свадьбы нельзя допускать! (Оронту.) Это мой муж, сударь, и я не я буду, коли его не повесят, висельника этого!

Господин де Пурсоньяк. Как, еще одна?

Оронт (в сторону). Ну и молодчик!

Люсетта. Что это ты тут наговорила: не допускать, повесить? Этот человек — твой муж?

Нерина. Да, сударыня, а я его жена.

Люсетта. Врешь ты, это я его жена, и коли быть ему на виселице, так уж повешу его я и никто другой.

Нерина. Не разберу, что ты там городишь.

Люсетта. Я про то толкую, что я ему супружница.

Нерина. Супруга?

Люсетта. Ну да.

Нерина. А я тебе повторяю, что его жена я.

Люсетта. А я говорю — я.

Нерина. Четыре года, как он на мне женат.

Люсетта. А мы с ним лет уж семь как поженились.

Нерина. Я приведу очевидцев — они подтвердят.

Люсетта. У нас в округе все про это знают.

Нерина. Весь наш город тому свидетель.

Люсетта. Весь Пезенас был на нашей свадьбе.

Нерина. Весь Сен-Кентен присутствовал на нашем венчании.

Люсетта. Я говорю истинную правду.

Нерина. Я говорю сущую правду.

Люсетта (господину де Пурсоньяку). Что, окаянный, посмеешь ты отрицать?

Нерина (господину де Пурсоньяку). Откажешься ты от меня, злодей?

Господин де Пурсоньяк. Обе вы одинаково правы.

Люсетта. Ну и бессовестный! Неужто ты, мерзавец, забыл про бедненькую Фаншон и про несчастного Жане, которые у нас родились?

Нерина. Посмотрите на этого подлеца! Как! Ты не помнишь наше бедное дитя, крошку Мадлену, которую ты мне оставил в залог своей верности?

Господин де Пурсоньяк. Бессовестные нахалки!

Люсетта. Поди сюда, Фаншон, поди и ты, Жане, подите сюда оба, подите, поглядите на этого зверя отца, которому не жаль своих детищ!

Нерина. Подойди, Мадлена, подойди, дитятко, пристыди своего бессовестного отца!

Те же и дети.

Дети. Ах, папа! Папа! Папа!

Господин де Пурсоньяк. Подите прочь, потаскушкины отродья!

Люсетта. Ты что, изменник, последней совести лишился: не признаешь своих детей? И в тебе не говорит отцовская любовь? Нет, ты от меня так не отделаешься, негодяй! Я от тебя не отстану, буду попрекать тебя твоим злодейством, пока тебя не повесят, изверг, пока тебя не повесят!

Нерина. И не стыдно тебе говорить мне такие слова и быть таким бесчувственным к ласкам этого несчастного ребенка? Нет, ты не уйдешь из моих рук! Как ни вертись, а я докажу, что я твоя жена, и добьюсь, что тебя повесят.

Дети. Папа! Папа! Папа!

Господин де Пурсоньяк. Караул! Караул! Куда мне бежать? Не могу больше!

Оронт (Люсетте и Нерине). Вы действительно хорошо сделаете, если его накажете. Он заслуживает, чтобы его повесили.

Все уходят. Входит Сбригани.

Сбригани один.

Сбригани. Я слежу за всем издали: дела идут недурно. Мы так доймем нашего провинциала, что он, честное слово, рад будет унести отсюда ноги.

Сбригани, господин де Пурсоньяк.

Господин де Пурсоньяк. Ах, я совсем разбит! Что за мучение! Вот проклятый город! Напали со всех сторон!