И, соскочив с кровати как блоха, он в два прыжка исчез за дверью.

Я вышел за ним следом, глубоко задумавшись. Как вы понимаете, меня свербила мысль, что Гусик перестарался. Само собой, я с самого начала хотел, образно говоря, его растормозить — если помните, мой план только в этом и заключался, — но сейчас, глядя, как он съезжает по лестничным перилам, я испугался, как бы он не лишился тормозов окончательно. Честно признаться, я бы не удивился, если б он во время ленча начал швыряться тарелками.

К счастью, похоронная атмосфера, царившая за столом, в какой-то степени его угомонила. Чтобы хулиганить в нашей мрачной компании, надо было упиться до чёртиков, а Гусик не достиг этой стадии. Накануне я говорил Бассет о тоскующих сердцах, но, похоже, скоро в Бринкли-корте должны были появиться тоскующие желудки. Анатоль, как выяснилось, залёг в постель, как в берлогу, с приступом ипохондрии, и ленч, стоявший перед нами, приготовила судомойка, которая кастрюлю от сковородки отличить не умела.

Это очередное несчастье, свалившееся на наши головы, погрузило всех присутствующих в молчание; можно сказать, в столовой стояла торжественная тишина, которую не решился нарушить даже Гусик. Правда, он попытался спеть какой-то весёлый куплет, но быстро заткнулся, не встретив ни в ком сочувствия. Покончив с ленчем, мы встали из-за стола, и тётя Делия велела нам облачиться как полагается и прибыть в Маркет-Снодсбери не позднее половины четвёртого, а это позволило мне спокойно выкурить сигарету в тени деревьев у озера и вернуться к себе около трёх.

Дживз наводил лоск на мой цилиндр, и я совсем было собрался рассказать ему последние новости о Гусике, когда он меня опередил, сообщив, что мистер Финк-Ноттль прождал меня с полчаса и недавно ушёл.

— Когда я принёс вам одежду, сэр, мистер Финк-Ноттль находился в вашей комнате.

— Да ну, Дживз? Густик был здесь, что?

— Да, сэр. Вы с ним разминулись. Он уехал в школу вместе с мистером и миссис Траверс на их машине.

— Ты рассказал ему анекдот о двух ирландцах?

— Да, сэр. Он смеялся от души.

— Хорошо. Подсказал ему ещё что-нибудь?

— Я посоветовал мистеру Финк-Ноттлю, сэр, упомянуть, обращаясь к молодым джентльменам, что ученье — свет, а неученье — тьма. Покойиый лорд Бранкастер очень любил вручать школьникам призы и всегда вставлял эту фразу в свою речь.

— Ну, и что Гусик?

— Он смеялся от души, сэр.

— Тебе, должно быть, это показалось странным? Я имею в виду, столь неуёмное веселье.

— Да, сэр.

— Ты, конечно, не понял, с чего вдруг его пораженческое настроение испарилось как дым?

— Нет, сэр.

— Сейчас объясню. С тех пор как ты в последний раз его видел, Гусик пустился в загул. Он в стельку пьян.

— Вот как, сэр?

— На все сто. Призы и Медлин Бассет его доконали. Бедняга не выдержал и сорвался. Он пробрался в столовую, втихаря залез в бар и присосался к бутылке виски, как дитя к материнской груди. Не мог от неё оторваться, пока не заправился под завязку. Нам ещё крупно повезло, что он не добрался до апельсинового сока. Как думаешь, Дживз?

— Безусловно, сэр.

Я бросил взгляд на кружку. Фотография дяди Тома упала на каминную решётку, и кружка стояла на виду, так что Гусик не мог её не заметить. К счастью, она была пуста.

— Простите мена за вольность, сэр, но должен сказать, вы поступили крайне благоразумно, избавившись от апельсинового сока.

Я уставился на него во все глаза.

— Что?! Разве не ты его вылил?

— Нет, сэр.

— Дживз, выражайся яснее. Ты имеешь в виду, что не выливал апельсиновый сок?

— Нет, сэр. Когда я вошёл в комнату и увидел пустую кружку, я предположил, это сделали вы, сэр.

Мы одновременно посмотрели друг на друга. С одной и той же думой в двух умах.

— Боюсь, сэр:

— И я боюсь, Дживз.

— Не остается почти никаких сомнений:

— Вообще никаких сомнений. Взвесь факты, Дживз. Кружка стояла на каминной полке, словно выставленная на всеобщее обозрение. Гусик всё время жаловался, что его мучает жажда, и смеялся от души. Мне кажется, мы смело можем утверждать, что содержимое кружки последовало за виски в пылающие недра Гусика Финк-Ноттля. Неприятная история, Дживз.

— Крайне неприятная, сэр.

— Давай не будем горячиться. Разберёмся, что к чему. Ты влил в сок что-то около стопки?

— Полную стопку, сэр.

— И я добавил не меньше, а может, больше.

— Да, сэр.

— И что мы имеем? Через десять минут Гусик Финк-Ноттль начнёт вручать призы в классической средней школе Маркет-Снодсбери и произнесёт речь перед наиболее уважаемыми и достойными членами общества в графстве.

— Да, сэр.

— Мне кажется, Дживз, нам не следует опаздывать на церемонию. Зрелище обещает быть, мягко говоря, захватывающим.

— Да, сэр.

— Как считаешь, мы соберём богатый урожай?

— Мне трудно высказать какое-либо предположение, сэр.

— Хочешь сказать, воображение тебя подвело?

— Да, сэр.

Я обратился к своему воображению. Дживз, как всегда, был прав. Меня оно тоже подвело.

— И всё же, Дживз, — заметил я, задумчиво перебирая рулевое колесо, — нет худа без добра.

Со времени нашего последнего разговора прошло минут двадцать, и сейчас, усадив сметливого малого в свой двухместный автомобиль, я ехал в живописный городок с названием Маркет-Снодсбери. С тех пор как мы с Дживзом расстались (он отправился в своё логово, а я остался в комнате, чтобы завершить туалет), я окончательно разобрался в сложившейся ситуации.

Теперь я поторопился сообщить результат моего умственного труда Дживзу.

— Как бы ни сгущались над нами тучи, Дживз, как бы ни трепала нас судьба, зоркий глаз всегда отыщет каплю мёда в бочке дёгтя. Само собой, я не вижу ничего хорошего в том, что через десять минут Гусик, отравленный алкоголем, начнет раздавать призы направо и налево, но нельзя забывать, что, как говорится, каждая палка о двух концах.

— Вы подразумеваете, сэр:

— Вот именно, Дживз. Я подразумеваю, что акции Гусика, как жениха, подпрыгнули до небес. Сейчас он находится в той редкой форме, когда сделать предложение легче, чем фигу показать. Не удивлюсь, если он воспользуется пещерными методами. Ты когда-нибудь видел в кино Джеймса Кагни?

— Да, сэр.

— Ну, вот.

Я услышал, как он слегка кашлянул, и искоса на него посмотрел. Как вы понимаете, я изучил Дживза вдоль и поперёк и знал, что когда он так кашляет, то собирается сообщить своему молодому господину нечто важное.

— Разве вы не слышали, сэр?

— А?

— Разве вы не осведомлены, сэр, что свадьба мистера Финк-Ноттля с мисс Медлин Бассет состоится в недалёком будущем?

— Что?!

— Да, сэр.

— Когда же они успели?

— О помолвке было объявлено вскоре после того, сэр, как мистер Финк-Ноттль покинул вашу комнату.

— Ах! В послеапельсиновосоковой эре?

— Да, сэр.

— Послушай, а ты уверен? Откуда ты знаешь?

— Я получил информацию из собственных уст мистера Финк-Ноттля, сэр. Рассказ его был несколько сбивчивым, но мне не составило труда уловить основной смысл. Сначала мистер Финк-Ноттль сообщил мне, что мир прекрасен, затем от души засмеялся и только потом объявил, что с сегодняшнего дня он обручён официально.

— И никаких подробностей?

— Нет, сэр.

— Ну, нам не трудно представить, как это было.

— Нет, сэр.

— Я имею в виду, воображение не может нас подвести.

— Совершенно справедливо, сэр.

И воображение меня не подвело. Я видел знаменательное событие внутренним взором, как если бы оно произошло на моих глазах. Смешайте коктейль из спиртных напитков в человеке, который никогда не пил, и он превратится в мощную разрушительную силу. Он не будет стоять на месте, не зная, куда девать руки, и запинаясь на каждом слове. Он будет действовать. Я не сомневался, что Гусик схватил Бассет в охапку и сжал в объятиях, как пьяница хватает спрятанную от него бутылку и прижимает к своей груди. А на романтичных девиц подобные выходки всегда производили неизгладимое впечатление.