Кинув поводья груму, возникшему перед ним словно из-под земли, Доминик быстро спешился и побежал по ступенькам. Его ноги едва касались пола галереи. Он услышал смех и увидел высокого широкоплечего джентльмена, идущего ему навстречу. Раскинув руки, Доминик радостно воскликнул:

— Адам Сент-Клер! Когда ты не приехал на свадьбу, я решил, что теперь не уйдешь от судьбы и от какого-нибудь ревнивого мужа получишь то, что заслуживаешь!

Адам Сент-Клер, озорно блестя глазами, ответил:

— Теперь я остался единственным, кто еще не попал в мышеловку! Я не поверил своим глазам, когда прочел приглашение на твою свадьбу. Ты понимаешь, что закован в кандалы? Катарина не даст мне ни минуты покоя из-за моего холостяцкого положения. Раньше я всегда мог сказать, что ей нечего беспокоиться — ты ведь тоже не женат. А сейчас что мне делать?..

Приятели отправились в конец галереи, где сидела Мелисса, только что занимавшая гостя. Как если бы он делал так каждое утро, Доминик подошел к ней и быстро поцеловал ее в губы.

— Доброе утро, дорогая, — ласково сказал он, а его глаза скользнули по ее прелестным чертам; потом он сел на стул рядом с ней.

Смутившись, Мелисса принялась переставлять посуду на серебряном подносе, потом, заметив, что у Доминика нет чашки, она поспешно позвонила слуге, обрадовавшись, что есть чем себя занять.

Доминик посмотрел на свою сияющую жену и, поддразнивая, сказал:

— Похоже, мне нельзя отлучиться, мадам, — у вас всегда появляются гости. Но этот гость, известный ловелас, мне хорошо знаком. — Он ласково провел пальцами по вспыхнувшей щеке Мелиссы и добавил:

— Я его застрелю, прежде чем он успеет начать заигрывать с моей женой.

Сердце Мелиссы быстро-быстро заколотилось под корсетом вишневого муслина с кружевами. Затаив дыхание, она сказала:

— Он предупредил меня о своей репутации и, зная тебя как опытного дуэлянта, пообещал не затрагивать твоих чувств. — Глаза Мелиссы сияли озорством. — И он был очень внимателен и великодушен. И он не менее очарователен, чем ты.

Адам Сент-Клер был действительно хорош собой, и было бы очень трудно сделать выбор между ним и Домиником. Оба, вне всяких сомнений, имели много общего, и не только внешне. Как и Доминик, Адам был высокий, выше шести футов, темноволос, моложе Доминика всего на несколько месяцев. Они оба жили в Натчезе, пока Доминик не купил Тысячу Дубов. Белле Виста Адама была в трех милях от Боннэра. Но были между ними и различия. Адам родился и вырос в Англии и приехал в Америку, когда ему уже исполнилось восемнадцать, и его английский был лишен американского акцента, у него не было манеры растягивать слова, он их почти глотал. Адам был более подвижным, чем Доминик.

Но если бы даже оба молодых человека не понравились друг другу при первой встрече, дружба все равно бы их настигла — младшая сестра Адама, Катарина, была замужем за Джейсоном Сэвэджем, близким другом Моргана, так что их семьи были хорошо знакомы. В последнее время, занятые своими делами, они встречались реже, и поэтому сейчас Доминик очень обрадовался другу.

Слуга принес еще одну чашку и кофейник с горячим кофе. Доминик спросил друга:

— Ну, а теперь ты станешь извиняться за то, что не был на моей свадьбе?

Адам поморщился, и его веселость исчезла.

— Меня задержали поручения Джейсона. И вообще я заехал домой по пути в Нью-Орлеан и там узнал о свадьбе, — Его настроение внезапно изменилось, он долгим взглядом посмотрел на Мелиссу. — Если бы первым увидел вас я, а не этот болван, что рядом с вами, был бы я… Мелисса улыбнулась шутке:

— Вы так добры, сэр. — Она бросила неопределенный взгляд на Доминика и тихо добавила:

— Но я… — Она помолчала, а потом, вдохновленная ею ласковым взглядом, быстро закончила:

— .. Вполне довольна своим мужем.

Неожиданно, словно забыв о присутствии Адама, Доминик поднес руку Мелиссы к губам и поцеловал, не отрывая глаз от ее липа.

— Правда, дорогая? Это действительно так? Нежный румянец залил ее щеки, и, не в силах выдержать изучающий взгляд мужа. Мелисса отвела глаза и сказала:

— Да, я так думаю.

Адам наблюдал за происходящим с интересом, завороженный переменой, происшедшей с некогда убежденным холостяком. Решив, что он явился не в очень подходящее время, Адам слегка откашлялся и объявил:

— Похоже, я не вовремя. Я вам не помешал? Вспомнив о своих обязанностях хозяина и хозяйки, Мелисса и Доминик запротестовали, а потом забросали Адама вопросами: когда он приехал, где остановился, сколько пробудет здесь.

Засмеявшись, Адам поднял руки, как бы сдаваясь:

— Ну, не все вопросы сразу, пожалуйста. Я приехал вчера вечером и отправился в Дубовую Лощину, там узнал у Ройса, где ты. — Адам улыбнулся. — Я заказал комнату в гостинице, но Ройс настоял, чтобы я остановился у них. — Гость с усмешкой посмотрел на Доминика. — Ты теперь человек семейный, он чувствует себя несколько обездоленным и, как кажется, нуждается в моей холостяцкой поддержке…

— Ну и ты его успокоил? — спросил Доминик. Он насмешливо ожидал ответа Адама и слегка удивился, когда его лицо приняло напряженное выражение.

Нахмурившись и чем-то смутившись, Адам медленно произнес:

— Да…

Разговор продолжался в непринужденной манере, и, подумав, что Доминик хочет побыть со своим другом наедине, Мелисса поднялась и вышла.

Между нею и мужем еще ничего не улажено. Последняя ночь подтвердила то, что она уже знала: Доминик жаждет ее тела, он возбуждает ее страсть, но что-то их разделяет, и причина не только в ней. Может ли она надеяться, что он в нее влюбился? Даже если бы все, что она слышала о нем, оказалось правдой, она все равно верила: к ней он чувствует нечто иное, чем к другим женщинам.

Хотя казалось, что Доминик с интересом слушает Адама, на деле он, в свою очередь, размышлял об отношениях с Мелиссой. И хотя он радовался приезду друга, ему все равно не терпелось, чтобы он ушел, и как можно скорее. Сейчас самое главное для него — не нарушить растущее взаимопонимание между ним и женой. Он уже был готов вежливо предложить Адаму заехать позднее, но тут приятель сказал то, что заставило Доминика забыть обо всем.

— Я всеми силами сдерживался, не желая говорить при Мелиссе, но, Дом, новости с войны плохи. Очень плохи.

Увидев, что целиком завладел вниманием друга, Адам сказал:

— Британцы атаковали и сожгли столицу двадцать четвертого августа.

Повисло напряженное молчание, когда смысл новости дошел до Доминика. Если Вашингтон пал… Ужасная картина британского правления возникла в его сознании. До этого война никогда не казалась ему реальной. Она была чем-то далеким, случайным, ну разве что слегка волнующим. Но это! Это меняло все!

Низким хриплым голосом он взволнованно спросил:

— Президент? Его кабинет?.. Адам быстро успокоил Доминика.

— Президенту удалось бежать, правда, он и его окружение едва не оказались в центре британского вторжения. Они сумели избежать плена лишь потому, что по собственной инициативе — можешь себе представить: по собственной инициативе! — шпион предупредил их в самый последний миг!

Лицо Адама горело негодованием и презрением к постыдному беспорядку, царившему в американских войсках во время битвы при Блэйденсберге, произошедшей на подступах к столице. Покачав головой, он пробормотал:

— И среди них — совершенно бестолковый генерал Уайндер, Амстронг — наш вечно надутый военный министр, Джеймс Монро, которого прочили на пост министра иностранных дел, желавший приложить руку к военным действиям, и наш президент. Они просто подарили англичанам победу. — Дав выход гневу, душившему его, Адам упавшим голосом продолжал:

— В это трудно поверить, но менее чем две тысячи шестьсот британцев оказались в состоянии разбить шесть тысяч американцев. Мы должны были выиграть! Но при первом беглом огне, при первом громе пушек наши сломались, и не прошло и получаса, как войска бежали. Полный разгром!