Оставив джентльменов наедине и предоставив в их распоряжение ликер и сигары. Мелисса прошла в салон, все еще погруженная в розовые мечты о вечере, пока джентльмены не известили ее о предстоящем отъезде. Опять!

— Уезжаешь? С Рейсом на весь вечер? А я думала, что…

Ее кузен, переведя взгляд с одного несчастного лица на другое, сказал:

— Я пойду на улицу, выкурю сигару, пока ты собираешься.

Стоило Ройсу выйти, как Доминик подошел к Мелиссе. Взяв ее руки в свои, он притянул жену к себе: в его глазах была мольба.

— Мелисса, я должен поехать с ним. Но клянусь, это последний раз, когда я оставляю тебя вот так!

С горечью и недоумением Мелисса смотрела на мужа. На душе у нее лежал камень.

— Мне кажется, это уже было. Всегда тебе надо куда-то ехать, и я должна на все смотреть сквозь пальцы, как и на твои шашни с леди Боуден.

В ее глазах горели боль и гнев, и она резко сказала:

— Хотя это не в моем характере, я очень стараюсь быть послушной женой. Но, боюсь, ты испытываешь мое терпение. Уходи, если хочешь. Но не думай, что в следующий раз, вернувшись, ты найдешь меня здесь.

Доминик побледнел.

— Не глупи. Я хочу быть с тобой больше всего на свете. Но есть дела, которые требуют моего участия, хотя мне это не нравится еще больше, чем тебе.

Глаза Мелиссы зажглись золотым огнем, и она ревниво спросила:

— Опять леди Боуден? У нее снова проблемы и требуется твое немедленное присутствие?

Почувствовав удовольствие от ее нескрываемой ревности, Доминик улыбнулся, на его смуглом лице сверкнули серые глаза.

— Нет, моя красавица. Это не леди Боуден. Не в ее силах нас разлучить.

Мелисса подозрительно посмотрела на мужа; она страстно хотела верить ему, но душа ее была преисполнена сомнений.

— Если это не она, тогда что или кто? — спросила Мелисса.

Доминик колебался. Раньше он не хотел рассказывать жене о просьбе Джейсона: он как следует не знал ее и не был уверен, умеет ли она хранить секреты. Но сейчас Доминик понял: недоверие несовместимо с любовью, любовь — это чувство, способное выдержать все превратности судьбы. Доминик больше не колебался и с облегчением рассказал Мелиссе обо всех подозрениях относительно Латимера и о причинах своего сомнительного поведения с Деборой.

Как ни странно, но Мелисса сразу всему поверила: она любила Доминика и не могла ему не верить. Ее глаза округлились, рот приоткрылся. Смысл рассказа сразу дошел до нее, с том числе и та ее часть, которая касалась леди Боуден. Так вот оно что — Доминик терпел ее, чтобы узнать о делах Латимера! А чем занимается Латимер! Она подняла сияющее лицо к Доминику:

— Значит, это было нужно для того, чтобы узнать все о Латимере и его делах? Доминик, улыбаясь, кивнул:

— Ты наконец поверишь, что, имея, такую жену, как ты, я не стал бы терпеть общество леди Боуден, не будь на то веской причины?

Мелисса опустила глаза и тихо сказала:

— Но ведь ты же не любил меня и не хотел на мне жениться. Это Джош вынудил тебя.

— О Лисса! Маленькая глупышка! — рассмеялся Доминик. — Никто бы не смог заставить меня на тебе жениться, если бы я сам этого не захотел. Инцидент в гостинице достоин сожаления, но ничего непоправимого тогда не случилось. И если бы я проявил твердость, Джошу ничего не оставалось бы, как увезти тебя домой. Да, он думал бы обо мне, как о самом отъявленном негодяе. Это неприятно. Но это все же лучше, чем жениться на нелюбимой!

Сердце Мелиссы бешено забилось. Она подняла на мужа глаза.

— Так ты хотел на мне жениться? — еле дыша спросила она.

Доминик честно сказал:

— Я не думал об этом. Я просто знал, что очень хотел обнять тебя, и мысль стать твоим мужем не отталкивала меня. Со временем мне становилось все яснее, что мне нужна именно ты, и каковы бы ни были причины нашего брака, я уже не представлял своей жизни без тебя.

Мелисса призналась:

— Я тоже ничего не имела против нашего брака.

— «Не имела ничего против»? — поддразнивая, переспросил Доминик, подняв бровь. — Это все, что ты можешь мне сказать после того, как я положил свое сердце к твоим ногам?

Глаза ее расширились, и она дрожащим голосом спросила:

— А это действительно так? Вспомнив, что его давно ждет Ройс, Доминик чуть не в отчаянии воскликнул:

— Боже мой! Лисса! Я ведь тебя обожаю, и ты это знаешь. Почему бы еще я купил у тебя Фолли за такую дикую цену? Почему я приобрел этот домик и засыпал тебя подарками? Потому, что схожу по тебе с ума и хочу, чтобы у тебя было все, что ты только пожелаешь.

Мечтательно улыбнувшись. Мелисса притянула его голову к своей груди.

— Но я никогда ничего не хотела, — прошептала она возле самого его уха, — кроме тебя!

Ответ Доминика был быстр и удовлетворил обоих. Он крепко обнял ее и жадно поцеловал в губы. С такой же страстью Мелисса ответила на его крепкое объятие, прижавшись к нему; они раскачивались в этом объятии, борясь с готовой прорваться страстью…

Кровь ударила Доминику в голову, его руки ощущали ее теплое, податливое тело. Он целовал жену, ему хотелось погрузиться в ее нежную разгоряченную плоть, которая, он знал, ждет его и томится; его руки невольно спустились ниже, прижали ее ягодицы к своему горячему, ноющему от желания телу.

Забывшись в поцелуях, Мелисса чувствовала, как разгорается в ней страсть; она беспомощно отдалась вихрю ощущений, ее тело напряглось, прижимаясь к нему, а руки страстно гладили сильную спину мужа. И только голос Ройса у любовников за спиной вернул их к действительности.

— Дом, — сказал он, деликатно кашлянув, — я, конечно, не хотел бы вас прерывать, но у нас дело старина.

— Ройс, напомни мне вызвать тебя на дуэль, когда мы закончим наши дела. Я получу огромное удовольствие, проделав в тебе дырку, — пообещал Доминик.

— Как скажешь, — невозмутимо пожал плечами тот с легкой улыбкой на красивых губах. — Насколько я понимаю, вы с Мелиссой уладили свои разногласия.

Нежно отстранив жену, Доминик улыбнулся:

— Да, я думаю, что уже можно так сказать. Но ты тут ни при чем.

— Ну что ж, вам известно мое правило — не вмешиваться в чужие семейные дела, — парировал его друг.

Мелисса и Доминик смотрели на него весьма красноречиво, и Ройс, чувствуя, что вряд ли сможет им противостоять, пожал плечами.

— Подожду-ка я лучше снаружи. Доминик поморщился и снова повернулся к жене, как только Ройс вышел.

— Мне очень не хочется оставлять тебя сегодня вечером, особенно сейчас. Но… Мелисса вздохнула:

— Я знаю. Чем быстрее ты найдешь список, тем скорее вы покончите с Латимером… — Мстительные искры зажглись в ее темных глазах. — ..И с его сестрой. Чтобы их больше не было в нашей жизни. Я жду не дождусь этого! Смеясь, Доминик вновь привлек ее к себе.

— Милая, тебе нечего бояться. Я проклинал каждый миг в ее обществе из-за того, что он проведен не с тобой.

« Успокоенная, Мелисса потерлась щекой о его щеку.

— Я так надеюсь, что все это не во сне. Что это наяву.

Доминик улыбнулся и поцеловал ее в каштановую прядь.

— Это не сон. Впереди нас ждет счастье. Но сейчас я действительно должен идти.

Она посмотрела на него и, волнуясь, спросила:

— Ты будешь осторожен? Опасности нет? Доминик уверенно покачал головой:

— Нет. Латимера нет дома, и со мной будет Ройс. Если все пройдет нормально, я вернусь через несколько часов. Надеюсь, мы найдем список.

Прижав ее к себе, он страстно поцеловал ее, а потом, резко отстранившись, хрипло сказал:

— А теперь я пойду. Иначе Ройс снова явится. Сердце ее ликовало. Мелисса помахала им рукой и вернулась в дом, не провожая удаляющихся всадников взглядом, суеверно боясь, что им не будет удачи.

Меньше чем за час друзья добрались до дома, который Латимер снимал на окраине города. Уже давно стемнело, и, чтобы остаться незамеченными, достаточно было оставить лошадей в густом лесу, окружавшем дом и участок. Спешившись, они привязали лошадей к веткам толстого дуба и осмотрелись.