Компетентности Багга хватало, чтобы переделать печь на кухне. Двадцать три обожженных кирпича, сложенные в форме куба. По меньшей мере три явно были притащены с развалин мавзолея на ближайшем кладбище. Строители склепов держатся особого размера кирпича. Очень уж эти ублюдки благочестивы.

Выполняя требование Теола, Багг глянул вниз, скосив оба глаза.

Дворец из пяти крыльев, купол в середине. Каждое крыло из пяти уступов (выходящее к побережью пока что имело только два). Стройка замерла, когда обнаружилось, что глина ползет из-под фундаментов во все стороны. Словно кулаком надавили на кусок масла. Пятое крыло тонуло.

— Гравий, — произнес Багг и вернулся к спицам.

— Что?

— Гравий, — повторил старик. — Просверлить глубокие колодцы в глине, через каждые пять шагов, и забить их гравием. И бревна вложить. Накройте сверху и ставьте на этом основании фундамент. Не давит на глину — глина не потечет.

Теол уставился на слугу: — Отлично. Откуда ты узнал, во имя Странника? И не рассказывай, что сам догадался, когда укреплял печку.

Багг покачал головой: — Нет, она не такая тяжелая. Но если бы была, так и надо было бы делать.

— Высверлить дыры? Насколько глубоко?

— До скалы, конечно. Иначе не сработает.

— И заполнить гравием.

— Да, хорошенько утрамбованным.

Теол схватил с блюда еще одну фигу, стер с нее пыль. Багг снова совершил налет на рыночные отбросы. Перехитрил крыс и собак. — Хороший очаг бы вышел.

— Точно так.

— Ты мог бы готовить в безопасности, зная, что кладка не поползет. Разве что землетрясение…

— О нет. Это и с землетрясением справится. Гравий изогнется…

— Необычайно. — Он сплюнул косточки. — Багг, как думаешь? Смогу я сегодня встать?

— Не вижу причин… — Слуга запнулся. Склонил голову набок, размышляя. — Знаете, может, и придется.

— Да? Тогда не трать мое время.

— Утром вас посетили три женщины.

— Три женщины. — Теол поглядел на ближайший из мостов Третьей Высоты, на движущиеся по нему повозки. — Я не знаком с тремя женщинами. А если бы был знаком… одновременный приход всех трех стал бы катастрофой. Это тебе не «случайно забежала».

— Да, вы их не знаете. Ни одной из них. Точно. Совершенно новые лица.

— Новые? Никогда их не видел? Даже на рынке или набережной?

— Нет. Наверно, из других городов или деревень. Странные акценты.

— И они называли меня по имени?

— Ну, не совсем. Они спрашивали, не это ли дом человека, спящего на крыше.

— Если они такое спрашивали, значит, поистине пришли из деревни Давижабу. Что они еще спрашивали? Цвет твоих волос? Что ты надеваешь, когда выходишь к ним? Может, свои собственные имена? Скажи, они сестры? У них одинаковые брови?

— Не заметил. Привлекательные женщины. Молодые, пышные. Полагаю, вам не интересно?

— Слуге не следует полагать. Привлекательные, молодые пышечки. Ты уверен, что они женщины?

— О да, совершенно уверен. Даже евнухи не имеют таких пышных грудей, совершенных, вздымающихся столь высоко, что милашки могут класть на них подбородки…

Теол не заметил, как встал с постели. Непонятно когда, но он выздоровел. — Ты закончил рубаху?

Багг снова поглядел на нее. — Только закатаю рукава.

— Наконец-то я смогу показаться на людях. Срежь нитки, или что там с ними надо делать, и неси рубашку сюда.

— Но брюки я еще даже не начал…

— Неважно, — отрезал Теол, дважды и трижды обертывая простыню вокруг бедер. Затем помедлил; на лице появилось странное выражение. — Багг. Во имя Странника, не надо больше фиг, а? Где же твои всхолмленные спереди сестры?

— Красная Аллея. «У Хальдо».

— Номера или двор?

— Двор.

— Хоть что-то. Думаешь, Хальдо мог позабыть?

— Нет. Но он проводит много времени на Топляках.

Теол улыбнулся, потер зубы пальцем. — Выигрывал или проигрывал?

— Второе.

— Ха! — он прочесал волосы пятерней, принял импозантную позу. — Ну как?

Багг протянул рубаху. — Как вам удалось сохранить такие мышцы, если ничего не делаете? Вот чему дивлюсь.

— Фамильная черта Беддиктов, мой милый, грустный приспешник. Видел бы ты Брюса во всем вооружении. Но даже он заморыш в сравнении с Халлом. Как средний сын, я представляю их идеальный баланс. Ум, физическая сила, множество талантов и красота в придачу. Учтем также необычайную способность просаживать все это впустую — и вот перед тобой великолепная кульминация нашего рода.

— Чудесная, прочувствованная речь, — низко поклонился Багг.

— А что, нет? Теперь я встаю на путь. — Теол взмахнул рукой, шествуя к лестнице. — Ах, да, тебе еще нужно связать брюки. Шерсти достаточно?

— Ну, я могу сделать одну штанину полностью или обе до…

— До колен?

— Гораздо выше.

— Вяжи одну штанину.

— Слушаюсь, господин. Затем нужно будет найти какую-нибудь еду. И питье.

Теол упер руки в боки: — Разве мы не продали буквально все, кроме одной кровати и одной табуретки? Что же нам еще выгрести?

Багг глянул искоса. — Нечего, — согласился он. — Чего бы вы желали отведать сегодня ночью?

— Того, что нуждается в приготовлении.

— Предпочитаете то, что при приготовлении улучшается, или то, что просто поддается приготовлению?

— Сойдет и то, и это.

— Как насчет дров?

— Я не ем…

— Для печи.

— О, понятно. Ну, найди что-нибудь. Погляди на свой табурет — ему ведь не нужны все три ноги? Если воровство не окупается, приходит время импровизаций. Я иду навстречу трем судьбам, Багг. Молись, чтобы Странник смотрел в другую сторону.

— Непременно.

Теол спустился по лесенке, с внезапной паникой осознав, что в ней осталась одна ступенька из трех.

Комната внизу была пуста, если не считать нескольких тонких матрацев, свернутых у стены. На печи у единственного окна стоял глиняный кувшин, рядом валялись несколько деревянных ложек и чашек. Во всем элегантность простоты, подумал Теол.

Он отвел рукой драную занавеску, служившую вместо двери, напомнив себе приказать Баггу, чтобы вытащил дверное полотно из — под очага. Немного полировки — и можно получить у Каспа — жестянщика пару доков.

Теол вышел из дома. Он стоял в узком проходе, таком узком, что к улице пришлось идти боком, отталкивая ногами всякий мусор. «Пышечки… хотел бы я, чтобы такие всегда ломились в эту дверь» . Ему было необходимо приглашение на обед. Такой опытный гость, как он, сумеет придать себе достойный вид, сумеет нести радость одним своим появлением. Они клюнут.

На улочке были только трое нереков — мать с двумя детьми — полукровками. Они спали в нише напротив нового дома. Он прошел мимо скрюченных тел, отпихнул подошедшую близко крысу и начал пробираться между гор ящиков, почти заслонивших выход на большую улицу. Склады Бири вечно переполнены, и Бири давно рассматривает эти улочки (рядом с улицей Куль на канале Квилласа) как подсобный двор.

Охранник двора, Чалас, развалился на скамейке на другой стороне улицы, где та открывалась на Площадь Прыща. Он был голым, лишь чресла прикрывала обернутая кожей дубина. — Чудесная рубашка, — сказал стражник, уставившись на Теола покрасневшими глазами.

— Ты меня окрылил, Чалас.

— Счастлив помочь.

Теол остановился, упер руки в бока и поглядел на заполненную народом площадь. — Город процветает.

— А здесь без перемен… разве что в последнее время.

— Ох, да это рывок веслом против мощного течения.

— Не услышал бы Бири. Он все еще хочет видеть твою голову засоленной в бочке и плывущей по морям.

— Бири всегда не того хочет.

Чалас хмыкнул. — Твой первый выход за недели. Особый случай?

— У меня встреча с тремя женщинами.

— Хочешь мою дубину?

Теол глянул на потрепанную вещь. — Не хочу оставить тебя беззащитным.

— Их пугает мое резаное лицо. Всех, кроме нереков. Прошли мимо, не заметив.

— Проблемы?

— Нет. Это же подвальные крысы. Но ты знаешь Бири.

— Лучше, чем он сам себя знает. Напомни ему об этом, Чалас, если он задумает причинить им вред. — Ладно.