— А мой друг — Тартенал?

— Поражен в череп. С ним все будет хорошо — думаю, не в голове у него главное. — Собеседник помедлил. — А ты что разлегся?

Из темного коридора несло дым и пыль. Турадал Бризед затащил Брюса обратно в тронный зал. Поборник встал на пустом месте около тронного возвышения.

С трона за его спиной раздался слабый голос: — Финед? Цеда…

Брюс просто покачал головой. Он не мог говорить, он старался побороть горе.

В темноте коридора повисло зловещее молчание.

Брюс не спеша вытянул меч.

Звук. Скрежет шагов по битому камню, лязг кончика меча, непонятные глухие звоны.

Шаги стихли.

Упала монетка. Зазвенела…

… вкатилась в тронный зал.

Брюс следил за ее ленивым движением по плитам пола. Золотой, покрытый сухой кровью.

Он все катился, позвякивая и, наконец, упал.

Шаги в коридоре зазвучали снова. Из теней и туч оседающего дыма показалась громоздкая фигура.

Никто в тронном зале не заговорил при явлении императора Тисте Эдур. Три шага, четыре, пять… наконец он был почти на расстоянии выпада от Поборника. За ним брел почти неузнаваемый Мосаг — таким уродливым и скрюченным стал Король — Ведун. Еще двое эдурских воинов, с лицами, застывшими от напряжения. Они тащили по большому мешку.

Брюс уделил им лишь краткий взгляд, заметив окровавленное копье в руках одного воина. «Тот, что убил Цеду!» Он снова сфокусировал всё внимание на императоре. Меч слишком велик для него. Шагает, словно сражен болью. По закрытому монетами лицу пробегают судороги. Тусклые глаза смотрят мимо Брюса, на трон, на сидящего короля.

Ханнан Мосаг хрипло закашлялся и упал на колени. Захрипел, не сразу сумев произнести: — Король Эзгара Дисканар. Мне есть… что показать тебе. Это… дар. — Он поднял уродливую руку — усилие заставило его задрожать — и махнул стоявшим сзади.

Воины неуверенно взглянули друг на друга.

Король — Ведун скривил губы: — Мешки. Развязать. Покажите королю то, что внутри. — Еще один хриплый кашель, и в углах рта Мосага начала пузыриться кровавая мокрота.

Воины потянули за бечевки; стоявший слева развязал свой мешок на миг раньше второго. Увидев, что внутри, Эдур отпрянул, и на лице его Брюс прочитал ужас.

В этот миг второй воин завопил и отпрыгнул назад.

— ПОКАЖИТЕ ИМ! — захрипел ведун так, что вздрогнули все, даже император.

Стоявший слева воин глубоко, неровно вздохнул и шагнул вперед, снова хватая горловину мешка. Странно осторожными движениями он стянул ткань.

Крепко связанный летериец. Обожженная, покрытая сукровицей кожа, пальцы — обрубки, повсюду на обнаженном теле язвы и наросты. Он потерял почти все волосы, хотя кое-где торчали длинные пряди. Заморгав от яркого света, он попытался поднять голову, но из-за перестроенных сухожилий шеи движение вышло неестественным. Челюсть отпала, из зияющего горла вытекла струйка слюны.

И тут Брюс узнал его.

Принц Квиллас…

Король издал ужасный, звериный вой.

Был открыт другой мешок. Королева, изуродованная, как и ее сын. Как бы в ответ на крик мужа, она разразилась булькающим кашлем; затем из опухших, разбитых губ потоком безумия понеслась череда бессмысленных слов. Но в глазах ее виделось ужасающее присутствие рассудка.

Ханнан Мосаг захохотал: — Я использовал их. Против Цеды. Я ИСПОЛЬЗОВАЛ ИХ! Летерийская кровь, летерийская плоть. Смотри, милый король, на славу грядущего дня!

Император завопил: — Убрать их! Фир! Тралл! Уберите их ПРОЧЬ!

Воины подошли к скорченным фигурам, натянули мешки на то, что некогда было плечами, и потащили королеву с сыном в коридор.

Дрожащий император снова встретился глазами с королем. Он открыл рот, но заморгал и не произнес ни слова. Выпрямился и наконец хрипло заговорил: — Мы Рулад Сенгар, император Тисте Эдур. А теперь император Летера. Освободи трон, Дисканар. Пусти… нас.

Слева от Брюса показался Первый Евнух, он нес в руках кувшин с вином и два кубка. Взойдя на возвышение, предложил один кубок королю. Налил вина.

Удивленный Поборник сделал два шага к трону, чтобы посмотреть на Эзгару Дисканара.

Тот покорно выпил кубок, сделав три быстрых глотка. Кто-то уже успел снова поместить корону на его макушку. Низаль стояла сразу за троном, не сводя глаз с Первого Евнуха; а тот выпил свое вино и сошел с помоста, возвращаясь к дальней стене, к Канцлеру.

Эзгара Дисканар мутно глянул на Брюса. — Отойди, Поборник. Не умирай сегодня.

— Я не могу выполнить приказ, Ваше Величество, — ответил Брюс. — Как вы и сами знаете.

Король устало кивнул и отвел глаза: — Ясно.

Заговорил Нифадас: — Поборник. Покажите дикарям меру мастерства летерийцев. Последний государственный акт этого темного дня.

Нахмурившись, Брюс обратился к Руладу Сенгару: — Ты должен сразиться со мной, император. Или призвать воинов, чтобы они изрубили нас на части. — Метнул взор на стоящего на коленях Мосага. — Думаю, ваша магия на сегодня выдохлась.

Рулад усмехнулся: — Магия? Мы не упустим возможности, Поборник. Нет, мы будем сражаться, один на один. — Отступив на несколько шагов, он воздел пестрый меч. — Подходи. Нам есть чему научить друг друга.

Брюс не ответил. Он ждал.

Император пошел в атаку. Неожиданно быстро он взмахнул мечом над головой и сразу рубанул наискосок, надеясь перехватить ожидаемый ответный удар Поборника и выбить у него оружие.

Брюс отклонился, отставил назад левую ногу, выбрасывая вперед руку с мечом. Меч Рулада уже прошел вниз; Брюс сделал выпад над вражеским лезвием и глубоко проткнул левое предплечье Рулада, прорезав сухожилия у локтя.

И сразу отпрыгнул, низко присев и вонзая острие меча в левую ногу Рулада.

Хруст.

Императора повело вперед, почти до помоста; но, как ни странно, он сумел выпрямиться и снова взмахнуть мечом над головой.

Казалось, пестрое лезвие танцует по своей воле; меч отбил два выпада Брюса, и уже Поборнику пришлось левой рукой отражать ответный удар.

Отлетели два пальца; Брюс поспешно отступил, пока не оказался на свободном пространстве. На этот раз Рулад оказался между ним и королевским троном.

Сидевший на троне Эзгара улыбался.

Рулад крутанулся, снова вставая лицом к противнику; когда он опустил меч, Брюс атаковал.

Высоко поднял правую ногу и наступил на меч императора — не очень крепко, но этого хватило, чтобы помешать врагу. Он вонзил острие меча над правым коленом Рулада. Провел лезвие вниз, глубоко цепляя кости. Вытаскивая меч, он изогнул руку — и за клинком через рану вышла коленная чашечка. Рулад завопил, его нога изогнулась.

Кость так и осталась висеть на острие меча Брюса. Он снова сделал прямой выпад (Рулад в это время оперся мечом о пол, стараясь избежать падения) и быстро провел по сухожилиям правой руки императора чуть повыше локтя.

Рулад упал на спину — раздался тяжкий стук и монеты посыпались на плиты пола. Меч, казалось, должен был выпасть из его рук — но остался крепко зажатым в кулаках. Однако сражаться Рулад не мог.

Выкатив налитые бешенством глаза, он попытался сесть и поднять меч выше. Брюс ударил мечом о пол, стряхивая коленную чашечку, подступил к Эдур и прорезал сухожилия на правом плече, провел лезвием по шее, затем таким же образом обездвижил левую руку. Встав над беспомощным противником, Брюс методично перерезал подколенные жилы, затем полоснул по животу, разделяя мышечную преграду. Пинком перевернул Рулала на спину.

Рассек сухожилия над лопатками и — снова — на шее. Прошелся ниже, заботясь о повреждении каждой группы мышц, отыскивая цели под слоем золота. Монеты отрывались и звенели по каменным плитам.

Затем Брюс отступил и опустил меч.

Император завывал, лежа на спине, а мышцы его дергались и сокращались каждая по отдельности. Больше в зале ничто не шевелилось.

Лишь оседала пыль из коридора.

Один из Эдур выдохнул: — Возьмите меня Сестры…

Король Эзгара Дисканар вздохнул, пьяно качнулся вперед. — Убей его. Убей.