Крики и вопли достигли оглушающей громкости. Голуби взлетали с ближайших крыш, впав в панику. Любители ставок дрались с букмекерами, выхватывали таблички. Кто-то упал с Третьего Яруса и, к несчастью, разминулся с каналом на два жалких шага. Его тело недвижимо простерлось на камнях; подбежали очевидцы.

— Вот и все, — вздохнул Герун Эберикт.

На той стороне из воды показалась фигура. Грязь стекала ручьями.

— Четыре легких, приятель.

«Восемьсот доков. Семьдесят к одному». — Финед, вы богач, который стал еще богаче.

— А Сани стал свободным. О, я только что видел вашего братца. Теола. На той стороне канала. Он был в одной рубашке.

— Не стой так близко — нет, поближе, Шенд, чтобы ты смогла меня слышать, но не слишком близко. Мы же не знакомы.

— Ты совсем разум потерял, — ответила та.

— Может быть. Но ты его видела?

— Кого?

— Преступника, конечно. Полукровку, который все разгромил у Урума. Этот вымогатель сам напросился…

— У Тартеналов четыре легких.

— И у этого тоже. Надеюсь, ты не ставила?

— Презираю игру.

— Смешно, подруга.

— Так что с ним?

— Наймите его.

— С удовольствием.

— И купите одежду.

— А зачем?

— Мы нанимаем его не за телесные достоинства… хотя и за них тоже. Вам нужен телохранитель.

— Пусть хранит мое тело днем и ночью.

— Точно, Шенд. И на сегодня беседа окончена.

— Нет, не окончена, Теол. В полночь, в мастерской. Приведи Багга.

— Но все идет как надо. Нет нужды…

— Будьте там.

Четыре года назад финед Герун Эберикт в одиночку сорвал попытку покушения на короля Дисканара. Возвращаясь во дворец очень поздно, он наткнулся на тела двух стражников, охранявших дверь личных покоев короля. Магическая атака заполнила их легкие песком, вызвав асфиксию. Тела были еще теплыми. Дверь стояла нараспашку.

Финед дворцовой стражи выхватил меч. Рванулся в спальню короля и обнаружил над телом спящего Эзгары Дисканара трех человек. Маг и двое убийц. Герун убил волшебника первым — ударил по шее, разрубив позвоночник. Затем отразил нападение ближайшего ассасина, вогнал кончик меча тому в грудь прямо под левую ключицу. Рана оказалась смертельной. Второй убийца ударил кинжалом в лицо Геруну. Возможно, он целил в глаз, но финед отдернул голову, и острие вошло в рот, прорезав обе губы, и остановилось между передними зубами. Выбив зубы, кинжал застрял. Герун рубанул мечом, отсекая протянутую руку ассасина, и добил его тремя бешеными взмахами.

Последний этап схватки созерцали изумленно распахнутые очи короля.

Через две недели финед Герун Эберикт, тихо посвистывая при каждом вздохе сквозь щель на месте передних зубов, опустился на колено перед троном Эзгары Дисканара и посреди толпы зрителей получил Королевскую Вольность. На весь остаток солдатской жизни он наделен иммунитетом против судебного преследования. Иначе говоря, ему позволяется делать что хочется, даже убивать любого человека, кроме членов Высочайшей Семьи.

Личность человека, стоявшего за убийцами, установить не удалось.

И с той поры Герун Эберикт выступил в личный поход. Одинокий и бдительный страж. Известно было, что он собственноручно убил тридцать одного горожанина, включая двух богатых, политически влиятельных и весьма уважаемых купцов. Ему приписывали еще дюжину таинственных убийств. Короче говоря, он стал одним из самых страшных жителей Летераса.

Кроме того, за это время он разбогател.

Все же он оставался членом Королевской Гвардии, несущим должностные обязанности. Брюс Беддикт подозревал, что решение послать Геруна с делегацией вызвало не только недовольство королевы и ее сына, но и всеобщее облегчение подданных. И еще он гадал, не раскаивается ли Эзгара в своем даре.

Двое дворцовых стражей бок о бок шли через Суланский мост, направляясь в Квартал Казначеев. Жаркий день, сверкающее солнце за редкой сеткой облаков. Они вошли в «Рильд», заведение, славное отличной кухней, а также алкогольным напитком, сделанным из меда, апельсиновых корок и семени клыкастого тюленя. Уселись во внутреннем дворике за личный столик Геруна.

Заказав обед, Герун Эберикт откинулся в кресле и с любопытством посмотрел на Брюса. — Сегодня мой гость — Королевский Поборник?

— Учитывая тему беседы, да, — сказал Брюс. — Мой брат Халл сопровождает Бурака Преграду. Считается, что Преграда останется гостем Тисте Эдур до самой Встречи. Я беспокоюсь о Халле.

— О чем именно?

— Ну, вы же давно его знаете.

— Знал. Признаю, достаточно хорошо. После моего повышения мы с ним надрались у Порула и, похоже, зачали дюжину ублюдков с заезжей труппой Танца Цветов из Трейта. В любом случае, та труппа через девять месяцев удвоилась…

— Ладно, ладно. Он уже другой человек.

— Неужели?

Принесли напитки — янтарное вино для Брюса и «Клыкастое молочко» для Эберикта.

— Знаете, я не уверен, — признался Брюс в ответ.

— Халл верит в одно, и это — преданность. Верит, что она единственный дар, достойный сохранения. Конечно, его жестоко использовали, и результатом явился список в голове вашего брата. В нем имена всех предавших его, мужчин и женщин. — Герун выпил смесь и приказал подать еще. — Единственное отличие между ним и мной: я МОГУ вычеркивать имена из СВОЕГО списка.

— А что, если, — спокойно сказал Брюс, — в списке Халла — сам король?

Глаза Геруна остекленели. — Как я только что сказал, лишь мне дозволено вычеркивать.

— Тогда зачем Халл привязался к Бураку Преграде?

— Бурак — не человек короля. Совсем наоборот. И это выяснится при нашей встрече.

По спине Брюса пробежал холодок.

— В любом случае, — продолжал Герун, — меня больше занимает другой ваш брат.

— Теол? Не говорите, что он в вашем списке!

Герун усмехнулся, обнажая прореху в верхнем ряде зубов. — А я сказал бы? Успокойтесь, его там нет. Пока. Но он что-то затевает.

— Трудно поверить. Теол уже давно прекратил делать хоть что-то.

— Так вы думаете.

— У меня нет причин подозревать иное. А у вас есть?

Прибыл второй бокал Геруна. — Вы знали, — сказал финед, помешав пальцем густой, вязкий напиток, — что Теол все еще имеет множество интересов в области собственности, откупов, торговых инвестиций и транспорта? Он поднял достаточно плотную завесу, чтобы быть уверенным — никто не знает о его скрытой активности.

— Похоже, недостаточно плотную.

Герун пожал плечами: — Во многих смыслах Теол получил Королевскую Вольность задолго до меня, причем без формального разрешения.

— Теол никогда никого не убивал…

Улыбка Геруна стала жесткой: — День краха Торговой Палаты, когда дюжина финансистов покончила с собой. Этот крах был инспирирован исключительно рукой Теола. Идеально, поистине ювелирно подгаданное время. У него свой список, хотя он не режет ножом по горлу; вместо этого сделал их торговыми партнерами и в один прекрасный день утопил…

— И сам пошел ко дну.

— Но не совершил самоубийство, не так ли? Вам это ни о чем не говорит? Мне — да.

— Только, что он беззаботен.

— Точно. Брюс, скажите мне, кто главный поклонник Теола?

— Вы?

— Нет. О, я очень впечатлен, клянусь Пяткой Странника. Настолько, чтобы крепко заподозрить, что он снова мутит воду. Нет. Кто-то другой.

Брюс поглядел в сторону, пытаясь решить, нравится ли ему собеседник. Достаточно, чтобы продолжать беседу. Хотя тема ему отвратительна.

Прибыл обед.

Герун Эберикт сосредоточил все внимание на серебряном блюде с жареным филеем и заказал третий бокал «Клыкастого молочка». Брюсу пришло в голову, что он никогда не видел женщин, пьющих такую смесь.

— С Теолом я давно не говорил, — произнес он некоторое время спустя, сосредоточенно отрывая кусок белого мяса. Обнажились ряд ребер и спинных позвонков.

— Вам не нравилась его деятельность?

Брюс скривился, замотал головой. — Нет, мне не нравится то, что он делал потом.