— Кто поддержал ставку Геруна?

Всклокоченная голова слуги показалась из люка. — Вы уже знаете, ведь это ваш человек. Турбл. Если только он еще не умер… от сердечного приступа или самоубийства.

— Турбл? Даже не мечтай. Догадываюсь, он собирает вещички. Срочная поездка на Внешние Острова.

— Он не выйдет за ворота города.

— Ты думаешь, Герун у него на хвосте?

— А разве нет? С таким выигрышем?

Теол нахмурился. — Я все же склонен полагать, что самоубийство покажется Турблу лучшим выходом. Неожиданно, да, но тут такое потрясение. Припоминаю, родни у него нет. Так что долги умрут вместе с ним.

— А у Геруна не будет восьми сотен доков.

— От такого он только раз моргнет. Этот человек стоит пик, а может, больше.

— Вы не знаете?

— Ну, я говорил абстрактно. Конечно, знаю до последнего дока. Нет, до последнего кроша. В любом случае я говорю, или, скорее, предрекаю, что его потрясет не потеря восьми сотен, а бегство. Единственный путь, по которому Герун не поспешит в погоню — по крайней мере, добровольно. Самоубийство. Итак, Турбл убьет себя.

— Сомневаюсь, что он решится.

— Нет, возможно, нет. Мы ему поможем, Багг. Иди к Водоворотам. Найди подходящий труп. Свежий, еще не высосанный. Возьми у Турбла две бутыли крови и поменяй…

— Что это будет? Огонь? Кто же кончает с собой сжиганием?

— Огонь будет неожиданным следствием разлития масла из упавшей лампы. Упавшей при самоубийстве. Тело обгорит до неузнаваемости, но скрайверы вынюхают владельца крови. Ведь так они работают?

— Вены человека не лгут.

— Точно. Значит, они смогут.

— Нет, если вы достаточно безумны, чтобы выкачать из трупа кровь и залить другую.

— Жуткое занятие. Готовься, Багг.

Сухое лицо в люке скривилось. — А Турбл?

— Мы вывезем его обычным путем. Он всегда мечтал съездить на рыбалку. Посади в подкоп кого-нибудь на случай, если он сорвется раньше времени. Стражники Геруна станут нашими лучшими свидетелями. Ах, финед завертится, как на шампуре.

— Думаете, это разумно?

— Выбора нет. Лишь он может меня остановить. Так что я должен сделать это первым.

— Если он почует, откуда…

— Тогда я мертвец.

— А я безработный.

— Чепуха. Подружки тебя поддержат. К тому же ты мой бенефициарий. Негласный.

— Следовало ли мне об этом говорить?

— Почему нет? Да я соврал.

Голова Багга исчезла из вида. Теол снова улегся. «А теперь мне нужен вор. Хороший. И я такого знаю. Бедные девочки…»

— Багг!

Судьба Шерк Элалле показала себя с худшей стороны. В этом не была виновата ее профессия — навыки Шерк в воровском деле стали легендой среди собратьев по классу негодяев. Спор с домохозяином, к сожалению, перешел в попытку убийства (с его стороны), на что она, на вполне резонных основаниях, ответила выбрасыванием хозяина из окна. К еще большему сожалению, его полет прервало столкновение с гулявшим по улице торговцем. Шея домохозяина сломалась. Как и шея торговца.

Неумеренная самооборона, повлекшая смерть невиновного — это состав преступления. Четыреста доков, пополам. Вообще-то Шерк могла бы заплатить штраф и покончить с делом. Увы, суть спора с хозяином была в солидном запасе золота, таинственно пропавшем из комнаты Шерк. Больше ни дока за душой — и она торжественно прошествовала к каналу.

Она женщина крепкая. Двести доков — приемлемый вес… если бы веревка на зацепилась за костистую спину рыбы люп, весившей стоунов сорок. Эта рыбка выскочила на поверхность, только чтобы посмотреть на пловца — и потянула Шерк на дно.

Рыба люп, довольно редкая, питалась только мужчинами. Женщин не ела. Никто не знал причину такой разборчивости.

Шерк Элалле утонула.

Но, как оказалось на деле, бывают мертвецы и мертвецы. Шерк только потом узнала, что одна из ее давних жертв наслала проклятие. Проклятие, сполна оплаченное и освященное Пустым Храмом. Так что хотя легкие заполнила вонючая вода, хотя сердце остановилось, как прекратились и все иные функции тела и разума, вскоре она стояла там, где смогла выбраться из канала. С тела стекала грязь, глаза стали тусклыми, склеры побурели от полопавшихся сосудов. Невыразимо жалкий и озадаченный полутруп.

Теперь ее сторонились даже бездомные и беззаконные. Все живые. Проходили мимо, словно она стала призраком, мертвым воспоминанием.

Плоть не гнила, хотя кожа стала явственно бледной. Сохранились также старые привычки и умения. Она могла говорить. Видеть. Слышать. Думать. Все это не исправляло ее настроения.

Багг нашел ее именно там, где указал Теол. В аллее за борделем. Как и каждую ночь, она слушала доносившиеся из окон звуки удовольствия — истинного и наигранного.

— Шерк Элалле.

Вялый, мрачный взор обратился к нему. — Я не подарю тебе удовольствия, — сказала она.

— Увы, как и я, в мои — то годы. Я здесь, чтобы предложить контракт на неопределенное время.

— И кто твой хозяин?

— Пока не скажу. Воровская работа, Шерк.

— К чему мне ценности?

— Ну, это зависит от их сущности. Я так думаю.

Она вышла из темной ниши, в которой скрывалась. — И что твой хозяин вообразил о моих желаниях?

— Это предмет переговоров.

— Он знает, что я мертва?

— Конечно. Шлет слова сочувствия.

— Да ну?

— Нет, я сам их прибавил.

— Никто меня не нанимает.

— Вот оттого — то он и понял, что ты сейчас свободна.

— Никому не нравится мое общество.

— Ну, ванна тебе не повредила бы… но он готов потерпеть.

— Я поговорю с ним.

— Очень хорошо. Он предугадывает твои желания. Полночь.

— Где?

— На крыше. Где кровать.

— ОН?

— Да.

— В кровати?

— Гм, я не уверен, что он именно это задумал…

— Рада слышать. Я мертвая, но брезгливая. Буду там. В полночь. Ненадолго. Если он сможет убедить за четверть часа — хорошо. Если нет, плохо.

— Четверти будет более чем достаточно.

— Глупо так вот полагаться.

Багг усмехнулся: — А что, я не глуп на вид?

— Где Багг?

— Он встретит нас здесь. — Теол прошел к кровати и сел, вытянув ноги во всю длину. Поглядел на трех женщин. — Ну, что там такого срочного, чтобы я рисковал все раскрыть? К чему безрассудная встреча?

Шенд провела мозолистой рукой по бритому затылку. — Мы желаем знать, что ты задумал, Теол.

— Верно, — добавила Риссарх.

Руки Хеджан были скрещены, на лице ухмылка. — Нам не нужен телохранитель.

— Ой, я и забыл. Он здесь?

— Сказал, что должен собрать вещички, — ответила Шенд — Прибудет очень скоро. Нет, мои подруги его еще не видели.

— А, вот откуда скепсис к твоему энтузиазму.

— Она склонна перевозбуждаться, — объяснила Риссарх.

— И потом, — встряла Хеджан, — что нам делать с телохранителем. Какой бы у него ни был…

Скрипнула дверь мастерской. Они вскинули головы. Круглое лицо Аблалы боязливо выглянуло из-под притолоки.

— Дорогой господин! — позвал Теол. — Прошу, входите!

Полукровка колебался. Бледные глаза оглядели Шенд, Риссарх, Хеджан. — Тут… трое баб, — сказал он.

— Трое кого?

— Женщин.

— Да, точно. И..?

Аблала нахмурился, губы сложились в нечто, напоминающее гримасу недовольства. — Не волнуйтесь, — махнул рукой Теол, — обещаю защищать от них.

— Точно?

— Абсолютно. Входите, Аблала Сани. Привет вам.

Вещички Аблалы, как оказалось, не включали брюк или полотенца. Он был так же гол, как на канале. Хотя любые брюки не скрыли бы особенностей его телосложения, решил Теол миг спустя. «Ладно, не обращай внимания». — Голодны? Жажда? Успокойтесь, друг. Положите мешок… да, как раз туда. Садитесь — нет, не на стул, на скамейку — и вам в конце концов придется одеться… нет, не то чтобы меня это очень стесняло… Аблала, этим женщинам нужен телохранитель. Я полагаю, вы приняли предложение Шенд.

— Я думал, ей одной.

— А в чем разница?