Однако Майен уже подала знак своей свите, и вся женская компания уже направилась восвояси.

Рулад открыл рот, чтобы что-то крикнуть ей вслед, но Тралл заговорил первым. — Брат, я приглашаю тебя со мной. Весть, что я несу отцу, очень важна, и я хочу, чтобы и твой голос вплетался в предстоящее обсуждение. — Такое приглашение обыкновенно делалось лишь воинам, прошедшим годы боев, и Тралл увидел внезапный блеск гордости в глазах брата.

— Почту за честь, Тралл, — ответил он, вкладывая меч в ножны.

Оставив одиноко стоящего Мидика завязывать порез на руке, Рулад присоединился к Траллу и вошел в Длинный Дом своей семьи.

Наружную стену покрывали трофейные щиты, некоторые совсем почерневшие от времени. Китовая кость вздымалась до крыши. Украденные у соперничающих родов тотемы хаотически висели по сторонам двери — полоски меха, кожа с жемчугами, ракушки, когти и зубы. Словно гнездо сороки.

Они прошли внутрь.

Воздух был холодным и кислым от копоти. В нишах вдоль стен, между гобеленами и шкурами, стояли масляные лампы. Традиционный очаг в середине комнаты, на котором предки готовили пищу, оставался полным трута, хотя сейчас рабы трудились в кухне позади самого Дома, чтобы не вызывать пожаров. Перегородок в здании не было, комнаты обозначались мебелью из черного дерева. Со вбитых в перекрытия крюков свисали десятки мечей; некоторые дошли из древнейших времен, когда, сразу после исчезновения Отца Тень, было утеряно искусство ковки железа. Бронзовые лезвия этих мечей покрылись патиной и были выщерблены.

Прямо около очага поднимался ствол живого Черного дерева, из которого на уровне головы взрослого Эдур торчала верхняя треть меча: истинное эмурланнское железо, обработанное способом, до сих пор не возрожденным местными кузнецами. Меч линии Сенгаров, знак древности их благородного семейства. Обыкновенно такие мечи привязывали к дереву, когда оно было еще саженцем; за сотни лет лезвие врастало в самую сердцевину, исчезая из вида. Однако какой-то дефект ствола позволил черно — серебристому лезвию выскользнуть и частью остаться на виду. Необычно, но такое бывало и раньше.

Проходя мимо, оба брата подняли руки и коснулись меча.

Они увидели свою мать Уруфь. В окружении рабынь она трудилась над фамильным гобеленом, оканчивая новую сцену: участие Сенгаров в Войне Объединения. Вся уйдя в работу, она не заметила появления сыновей.

Томад Сенгар вместе с тремя другими старейшинами сидел за игральной доской, сделанной из широкого рога. Игральные фигурки были из слоновой кости и нефрита.

Тралл остановился около круга. Положил правую руку на рукоять меча, показывая, что принесенные им вести важны и потенциально опасны. Услышал сзади изумленный выдох брата.

Гости Томада сразу поднялись, хотя и не взглянули на подошедшего юнца. Томад начал собирать игральные фигурки. Трое старейшин молча вышли. Через миг Томад Сенгар отложил в сторону доску и уселся скрестив ноги.

Тралл сел напротив него. — Привет тебе, Отец. Флот летерийцев опустошает бухту Келеча. Стада пришли рано и сейчас уничтожаются. Я увидел это собственными глазами и не замедлил вернуться домой.

Томад кивнул. — Значит, ты бежал три дня и две ночи.

— Да.

— И долго ли продолжается налет летерийцев?

— Отец, этим утром Дочь Менандора узрит их корабли наполненными до отказа. Они поймают ветер, и за каждым судном потянется багряный след.

— И новые суда придут занять их место! — прошипел Рулад.

Томад нахмурился дерзким словам младшего сына и выразил недовольство в словах: — Рулад, донеси эту весть до Ханнана Мосага.

Тралл почувствовал, как вздрогнул его брат. Рулад кивнул: — Как прикажешь, Отец. — Он развернулся и зашагал из Дома.

Томад нахмурился еще больше. — Ты пригласил на этот разговор не омытого кровью?

— Да, Отец.

— Почему?

Тралл предпочел промолчать. Ему не хотелось рассказывать о недостойном внимании брата к нареченной Фира.

Спустя миг Томад вздохнул. Казалось, он с трудом заставляет руки неподвижно лежать на коленях. — Ты стал самодовольным, — пробурчал он.

— Отец, это самодовольство — считать достойными тех, с кем ведешь переговоры?

— Да, учитывая прошлое.

— Тогда почему Король — Ведун согласился на встречу с летерийцами?

Черные глаза Томада впились в лицо Тралла. Среди его сыновей лишь Фир способен был бестрепетно выдерживать взор отца. Тралл невольно почувствовал себя поникшим под этим презрительным взором.

— Я беру назад свой глупый вопрос, — сказал он, маскируя тревогу. «Оценить врага. Это нечестие, ради чего бы оно не предпринималось, станет обоюдоострым лезвием. Ведь ответный удар Эдур неизбежен. Меч, что заденет оба народа». — Не омытые кровью должны радоваться.

— Не омытые кровью однажды воссядут в совете, Тралл.

— Отец, и это награда за нашу приверженность миру?

Томад не ответил. — Ханнан Мосаг созовет совет. Готовься доложить о виденном. Кстати, Король — Ведун обратился ко мне, попросил моих сыновей для выполнения особого задания. Не думаю, что новость изменит его намерения.

Тралл не показал, что удивлен. — Я видел Бинадаса на пути из села…

— Ему уже сообщили. Вернется через лунный круг.

— А Рулад знает?

— Нет, хотя он пойдет с тобой. Не омытый кровью — он и есть не омытый.

— Как скажешь, Отец.

— Постой. Тебя разбудят перед советом.

Белый ворон спрыгнул с кучи выбеленного плавника и начал копаться в куче мусора. Вначале Тралл подумал, что это чайка, задержавшаяся на берегу после прихода ночи… но тут он каркнул и, зажав в бледном клюве устрицу, поскакал боком к линии прибоя.

Спать некогда — совет назначен в полночь. Тралл пошел к берегу, на север от села и устья реки. Его нервы трепетали под уставшими мышцами.

И вот, в темноте, среди рокота сонных волн, он обнаружил себя в обществе белого ворона. Он подскочил к воде и окунул устрицу в море. Шесть раз.

Привередливая тварь, подумал Тралл, смотревший, как ворон взлетел на скалу и начал ковырять раковину.

Конечно, это знак зла. Очевидное всем знание. Блеск кости, ненавистный рассвет Менандоры. Так же белы и паруса летерийцев. Ясно. Чистые воды залива покажут блеск белого, костей тысяч и тысяч убитых тюленей.

Нынешний год должен был оказаться для шести племен прибыльным, должен был начать восполнение запасов после голода. Эта мысль заставила его поглядеть на незаконный лов тюленей с другой стороны. Хорошо подгаданная мера, чтобы ослабить союз; заговор, предназначенный для подрыва позиций Эдур на Встрече. Аргумент неотвратимости. Тот же, который бросили им в лицо при основании города Фент. «Королевство Летер растет, его нужды увеличиваются. Ваши лагеря у Косы были временными, и после войны они обезлюдели».

Неизбежно, что все новые корабли станут приходить и грабить богатые воды северного побережья. За всеми не уследишь.

Эдур стоит присмотреться к другим племенам, жившим подле прежних границ Летера, к богатому вознаграждению за вассальные клятвы королю Эзгаре Дисканару Летерийскому.

«Но мы не таковы, как прочие племена».

Ворон каркнул со своего каменного престола, махнул головой, отбрасывая пустую ракушку, раскрыл темные крылья и скрылся в ночи. Из темноты донесся последний крик. Тралл сделал жест, охраняющий от зла.

Позади застучали камни под чьими-то ногами. Он обернулся, увидел старшего брата.

— Привет тебе, Тралл, — спокойно сказал Фир. — Доставленные тобою вести взбудоражили воинов.

— А что Король — Ведун?

— Ничего не сказал.

Тралл снова поглядел на шипящие у берега темные волны. — Их взоры прикованы к тем судам.

— Ханнан Мосаг знает, как смотреть далеко.

— Он просил к себе сыновей Томада Сенгара. Что тебе известно?

Фир был уже рядом. Тралл смог разглядеть, как он пожимает плечами. — Видения ведут Короля — Ведуна с самого детства, — ответил он, немного помедлив. — Он несет память крови, восходящую к Темным Временам. В любом пути рядом с ним шагает сам Отец Тень.