— Внешне неплохо, товарищ Сталин. Развиваем наступление на Каунас и другие города рядышком. Как только возьмём под контроль мощный железнодорожный узел, фон Боку станет очень скучно. Господство в воздухе над Литвой удерживаем.

— Пачиму сказали, что только внешне хорошо?

— Горючего и боеприпасов хватит только на пару дней боёв такой интенсивности. После этого движение… — хотел сказать «прекратится», но это явный перебор, — сильно снизится. Крупных операций проводить не сможем.

— Ми же вам послали два эшелона?

— Для заправки только одного тяжёлого бомбардировщика требуется семь-восемь тысяч литров. Правда, этого на три тысячи километров хватает. Иногда мы их используем. Недавно вот десант в тыл немцам забрасывали.

— Сколько вам надо горючего?

— Дюжина эшелонов на неделю. Примерно так. И авиабомбы мелких калибров, до десяти килограмм, заканчиваются. Тяжёлые тоже нужны, но они медленнее расходуются.

— Харашо. Будет вам горючее. А что вы планируете делать с фон Боком? Разгромить его?

— Полумиллионную группировку? Нет, конечно. Сил не хватит. Но сильно ослабить, потрепать, заставить отступить, это сможем. Да уже делаем. За дни наступления восемнадцать тысяч пленных взяли. Большая часть из тыловых подразделений, конечно, но для нас это лучше. Будет легче с трофейной техникой разбираться.

— Товарищ Павлов, ви замену себе подготовили?

Неожиданно! Вроде давно такого ждал, но всё равно, как обухом по голове.

— Кандидатуры есть, товарищ Сталин. Но сейчас не время рокировку делать. Как говориться, коней на переправе не меняют. Надо паузу в боевых действиях дождаться.

— Мы понимаем. Никто не собирается вас выдёргивать в период наступления. А кого ви хотите?

— Думаю, Никитина Иван Семёновича. Он у меня самый активный. И в обороне работал и в наступлении, — немного искажаю, в контрнаступлении, но это мелочи, — Климовских его подстрахует, он и сам меня заменить может.

— Харашо. Успехов вам, товарищ Павлов. Да, чуть не забыл. Прибыли два танкера с горючим. Из Америки. Так что будут вам эшелоны с бензином.

— Отличная новость, товарищ Сталин! Всего хорошего.

Вечером полковник Виноградов доложил, что ж/д ветку, соединяющую Сувалки с Каунасом, восстановили. Есть контакт! Можно запускать бронепоезда. И вывозить трофеи на радость Мерецкову.

Из оперативных докладных:

6 октября, понедельник. Хацкилевич штурмует Каунас, над которым свирепствуют советские бомбардировщики. Чайки и пешки сверху, тяжёлые (по немецкой классификации Т-34 относится к тяжёлым) танки снизу.

В тот же день, 11-ый мехкорпус 3-ей армии, под командованием генерал-майора Терёхина Макара Фомича, вошёл в Кайшадорис. Город был взят сравнительно легко. Дивизии корпуса и авиация окончательно рассеяли две дивизии 28-го армейского корпуса вермахта и не дали отступить им в город. Тем самым спасли десантников от полного уничтожения. Два батальона из воздушно-десантного корпуса в ходе городских боёв убитыми и ранеными потеряли 50% личного состава.

В ночь с 6-го на 7-ое ночными бомбардировщиками сильно повреждён мост Йонава — Гайжунай через реку Вилия.

7 октября через Сувалки и Казлу-Руда по восстановленной ж/д ветке к Каунасу выдвинулись два тяжёлых бронепоезда, «Аврора» и «Гефест». Вечером город был окончательно взят. В первых рядах штурмующих штрафной батальон численностью в полтысячи человек. Безвозвратные потери батальона — 60%.

7 октября Голубев затребовал пехотного подкрепления и в район Сувалок отправился 47-ой стрелковый корпус. На его место в Слуцк и Барановичи 3-я и 4-ая дивизии Минского ополчения.

8 октября в район украинского Полесья в хозяйство Рокоссовского начали прибывать первые дивизии для формирования ударных армий для вторжения на Украину. Москва принимает решение о создании нового фронта (Украинского) под командованием Рокоссовского. Первая армия — 39-ая ударная, которую запланировано увеличить до четырёх корпусов (на настоящее время один моторизованный корпус и один стрелковый из трёх дивизий).

9 октября 4-ый стрелковый корпус (3-я армия) 70-ый корпус и 13-ая армия в целом занимают соответственно левобережье и правобережье Немана от Друнининскай до Каунаса. Блокирован Алитус, начинается неторопливая осада города. Хацкилевич (6 МК) при поддержке бронепоездов и авиации штурмует Гайжунай.

За период с 8-го по 12 октября западнее и восточнее Каунаса созданы аэродромы для двух истребительных авиаполков. Спешно создаются или осваиваются аэродромы в других местах.

10 октября войска фон Бока оставляют город Молодечно. Его занимают части 21-го стрелкового корпуса, что идёт по пятам немецких войск.

10 октября в Минск передислоцирован воздушно-десантный корпус. Других войск для защиты города не осталось, а десантникам надо доукомплектоваться и обучиться. Вновь заработал центр обучения новобранцев под Минском. Москва утвердила создание нового 32-го моторизованного корпуса.

11 октября Рычагов докладывает о создании ещё одного смешанного авиаполка. Истребители, штурмовики, лёгкие бомбардировщики. Новый полк Рычагова планируется перебросить в район Каунаса.

11 октября авиаразведка и войсковая разведка докладывает, что армии фон Бока двигаются в направлении Кайшадориса.

Ещё 24 сентября из Москвы пришло извещение о решении Ставки, оформленной через приказ НКО, о создании 1-ой воздушной армии в составе 4-ёх авиадивизий. 201-ая — истребительная, 215 и 216 — истребительно-штурмовые, 204-ая — бомбардировочная. На начало октября полностью сформированы две авиадивизии: 201 и 215. Частично 216. Нумерация авиаполков идёт, начиная с 239-го сквозным образом по всем дивизиям по порядку. У бомбардировочной авиадивизии автономная нумерация: 6, 38, 130, 248. Последний, 248-ой полк — истребительный, для сопровождения.

11 октября, суббота, время 09:10

Небо юго-восточнее Кайшадориса.

Н-ну! Н-не уйдёшь, гнида! — Невнятно рыча, старший лейтенант Кондратьев закладывает крен почти до вертикали, закручивая вираж выше пределов, указанных в ТТХ. До скрипа и развала машины на части. И всё-таки достаёт мессер левым крылом, вскрывает верх корпуса и кабину пилота, рыскнувшего в сторону и чуть не увильнувшего от таранного удара Як-7М.

Есть! — С огромным облегчением вздыхает старлей. Прикрыл увлёкшегося и прозевавшего атаку с фланга командира. И задницы, и свою и всей их команды прикрыл.

Что с самолётом? Взгляд на левое крыло, вернее, на то, что от него осталось. Чуть меньше трети крыла в лохмотья. Что с управляемостью? Заваливает, сильно заваливает налево. Правые закрылки до упора, летим почти прямо и в нашу сторону.

Что с ребятами? Ага, всё в порядке. Командир всё-таки достал того самого, что выбрал целью. Получивший таранный удар, колом валится вниз. Теперь шестеро против пяти… а нет, ещё подходит пара Яков и мессеры резко удирают. Ну-ну…

Вообще-то они приказ нарушили. Не ввязываться в бой без численного перевеса или хотя бы равенства. На него, конечно, давно все плевать хотели. Бывало, парой на шесть мессеров нападали. А что? Если неожиданно, то можно. Ударить, а затем не грех и удрать, скорость не намного, но больше. Только вот у них особый случай, у них кроме обычной боевой задачи всегда ещё одна, которую сам генерал Павлов поставил:

— Если Василий Иосифович погибнет, означать это может только одно: никого из вас уже нет в живых. И даже это не послужит вам оправданием. — Чуть погодя добавил, — вы — лучшие, вы справитесь.

Поэтому и приходится вертеть головой, всё ли там в порядке. И только потом можно подумать о себе.

Сесть не получится, машину болтает, и маневрировать невозможно. Высота теряется, но Кайшадорис уже близко.

Когда самолёт на километровой высоте проходит кромку леса, снизу бьёт эрликон. И бьёт точно. В бок удар будто кувалдой, и повисает рука. Как-то трудно мне тринадцатый сбитый достаётся…

Як продолжает полёт, как ни в чём ни бывало, но через минуту вдруг резко уходит вниз и врезается в землю.