— Помолчи, хорошо?

Я кивнула. Он также мягко ко мне припал и ткнулся носом в шею, потом за ухо и в волосы. Никакой страсти, никакого зверя, он не собирался меня на этой стене распинать и любить. Просто… дышал. Несколько минут трогал и гладил, деликатно не касаясь чувствительных мест — только плечи и голову. А я из опаски сделать что-то не так, не поднимала рук и не крутилась, давая ему делать то, чего он хотел.

Поразительно все же, при всей природе полузверей, быть более нежными, чувственными и человечными, чем большинство обычных мужчин. Да, я не на личном опыте, но все же знала. Или как раз виной всему та самая дикость? Сколько животных умеют друг к другу ластиться, без оглядки и смущения, что это не подходит к их суровому виду, когтям, зубам и шерсти?

Он сделал последний вдох у уха и, наконец, отстранился.

— Ты что-то приготовила?

Кивнула.

— Здесь никогда так вкусно не пахло, как сегодня. И тобой, и едой, и вообще всем… Запрет снимаю, рассказывай, я тебя слушаю.

— Нормальная посуда, а не пластиковые приборы с тарелками, большая кровать и шампунь для волос. Можно органический. Чайник и чай. Запас еды, которую или не надо совсем готовить, или чтобы по-быстрому.

Нольд улыбнулся, явно ожидая услышать не это.

— Мы теперь не только воюем, но и жить успеваем?

— Да.

— А ты умеешь?

Улыбка еще не исчезла, но взгляд стал серьезным. Звучало как шутка, но я ли не понимала, о чем он.

— Я не столько воевала, сколько бегала… не умею, Нольд, но хочу научиться.

— Тогда пойдем ужинать. А я сварю нам кофе.

Солнце едва встало. Нольд, проспав от силы три часа на полу, потому что кровати на двоих из воздуха не соткалось, разбудил и меня. И это было не так, как все прошлые разы — тронул за ступню, повел ладонь по ноге выше, дав мне секунд тридцать на раздумывание — хочу я или нет его близости прямо сейчас? Я не знала — если бы нет, успел бы он остановиться, или все равно бы залез в постель, подмяв под себя? Одурь от сна слетела, тело тут же зазвенело струнками некромантской грани, которая переводила меня в иной мир.

Очнувшись, провалявшись друг с другом в обнимку, Нольд поцеловал в горящее покусами плечо и шепнул:

— Поспи еще, время есть.

Нольд на самом деле выбросил всю одежду, в которой был вчера. Я, встав позднее, лично увидела приготовленный мешок с мусором, куда безжалостно улетели хорошие вещи. А еще обнаружила, что кухня после моих вчерашних готовок, убрана и вычищена до первозданного состояния. Коридор и зал тоже убран, и полы аж скрипели под босыми пятками.

— Со мной не поедешь. Я не сразу в Инквиз, отговорюсь рабочими делами в городе, а сам сейчас к Хане, поговорить. Попробую и Константа выловить. Ты свяжись со своим некромантом, Троица все сделает к девяти вечера, так что вызывай сородича в клинику. Будем все, почти… Парис ни в какую не соглашается. После обговорим планы с песочником и внедрением Константа, если он согласится. Еще — из дома выходи минут на двадцать позднее меня, с оглядкой, на всякий случай. За опоздание не убьют. Не уверен, но лучше подстраховаться — эта тварь может приставить ко мне любопытных для контроля и доклада. После пяти я пришлю сообщение — где сам, и кто тебя заберет, если заберет.

— Принято.

Я улыбнулась Нольду и взяла протянутую чашку готового горячего кофе. А он вместо ответной улыбки отозвался искорками в глазах:

— И, Ева, еще… я не знаю, когда кончится мой голод. Может, и никогда. Если устанешь от меня или будет нельзя, скажи хоть на сколько заранее, я в этот день или дни уйду ночевать к Яну. Хорошо?

— Хорошо.

Я сдала отчет куратору и сидела за компьютером, штудируя правила поведения патруля в разных нестандартных ситуациях. Скучала и ждала прихода Вилли в обед. Если он еще не поговорил откровенно с Фо-Ху, чтобы открыто сказать: «моя команда, тебя, ждет во столько-то и там-то для передачи флаконов с сывороткой», то мне нужен был номер Фортена. Я сама ему тоже самое напишу… но Вилли не мог не поговорить. Как же иначе он сам будет присутствовать на этой встрече? Сделает удивленный вид: «ты что, некромант?».

— Предлагаю в субботу куда-нибудь выбраться.

— На носу тесты.

— Голову надо как раз разгрузить. Про выгорание слышала, Элен? Мы вообще тут сразу после выпуска, даже недели каникул не было, диплом в руки и на следующий день этот скучный и уже задолбавший офис.

Я-то сразу кивнула на предложение Вариты, а Элен начала ворчать. Я согласилась легко — буду свободна, пойду, потому что мне хотелось еще на шаг ближе приблизиться к ним и их духовным трупам в надежде узнать больше и испытать свое восприятие. Будут дела — откажусь, сославшись на срочные дела. Папочка в гости приехал. Или другое из уважительных причин.

— Ну, не знаю… в кафе я и так торчу по обедам каждый день. Хороший клуб вечером?

— Ты, главное, согласись. А до субботы решим.

В прошлый раз обе девичник слили из-за неохоты. А теперь Варита, чуть ли не с отчаяньем, загорелась этой идеей и умоляюще смотрела на Элен.

— Меня в компанию не возьмете? — Подал голос Серапион.

— Если не будешь мешать развлекаться, то возьмем.

Вилли не пришел. Только написал: «Вечером со мной. Адрес и время передал».

Как бы дотерпеть до этого вечера? Пялясь в экран пустыми глазами, я думала. О Злате и ее способностях, о том, что имя ей — Смерть, но на руках девочки нет крови. О Великом Морсе, кто бы он ни был на самом деле! Думала о том, что она сказала про Яна, сразу вообще вспомнив и то, что рассказывал Нольд — как его вышвырнули из семьи…

Из-за этого стала думать о матери, от нее мысли переметнулись к отцу и его смерти, а после тяжелых воспоминаний внезапно осознала, что у меня в голове стоит блок. Секта, Валери, ее люди и их жестокие… Да еще месяц назад, повстречай я лицом к лицу хоть одного сектанта, я бы кинулась на него и попыталась убить. Меня и так ослепляла жажда мести за отца, за других сородичей, а все то, что я недавно от Константа узнала! И — ничего. Сейчас я внезапно нахожу в себе силы быть хладнокровной, играть свою роль, разговаривать с Валери и не прилагать к этому титанических усилий. Нет, я ничего не собиралась забывать! Но… я что, стала сильнее во всем? Глобальная цель держит мне спину и уверенность в том, что это — мелочь, и всю ярость я вымещу на главе сектантов? На самом жестоком ублюдке? Да!

Когда Валери спустилась вниз, я как раз собиралась отлучиться в курилку, то подумала, что она опять ищет меня для разговора или нового испытания, но та только оглядела залу и вернулась на лестницу обратно. Кажется, сектантка потеряла из виду Нольда. До меня ей не стало никакого дела.

Вилли прилетел к нам в каморку ровно в пять:

— Обаяшка, развей грусть-печаль. Пошли в кино!

— По-дружески, согласна.

— Ты все равно когда-нибудь в меня влюбишься!

— Не надейся.

— Так что, два билета бронирую на семь? Я выберу романтический фильм.

Кивнула, и Вилли, улыбнувшись, кивнул тоже. Ушел. Варита недовольно спросила:

— Оно тебе надо?

— Мой кавалер все равно сегодня на дежурстве до ночи, а в кино я не была с зимы. Развлекусь. Тем более, что Вилли-не-дают все равно знает, что ему не дадут, и он мне почти подружка. Хотите, компанией пойдем?

— Спасибо, нет.

Стала бы спрашивать, если бы не сомневалась в таком ответе!

До клиники добирались обходными путями, через кино и даже посидели на сеансе двадцать минут. Переодеваться мне было не во что, да и, кажется, необходимость отпала. Если вообще была — я не заметила, чтобы хоть кто-то шел по пятам слишком долго. Про осторожность все понимала и не считала лишней, но как-то на этот раз тревоги в себе не находила.

А Вилли нервничал. Пока ехали до развлекательного центра, он висел на моих ушах пустой болтовней, а после затих и выдал не игру, а себя настоящего.