— Да, да! Именно! — раздались возгласы из толпы.

— И кто знает, чего ты там еще скрываешь? — добавил Одфел, — Может ты это, некромат какой-нибудь, или даэдрапоклонник?

— Люди, я с вами уже четыре месяца. Сделал ли я кому-то что-то плохое, чтобы меня подозревать во всяких ужасах?! У меня есть свои причины жить так, как я живу. Что в этом такого?

— Ну… и в самом деле, — произнес Грогмар, — Просто неожиданно это все.

— Ладно, пауки мертвы, а значит можно начинать работать! — опомнился бригадир. — Давайте вытащим их и продолжим работу. Сколько их там еще?

— Семь.

— Вот! Вытащим всего… всего семь дохлых пауков и наконец продолжим работу! Половинная норма для всех и праздничный ужин вечером!

Люди засуетились, работа пошла. И вроде бы все по-прежнему, но… как-будто между мной и всеми остальными возникла прозрачная стена. Когда что-то такое происходит в отношениях с одним человеком, что-то еще можно исправить, извиниться, объяснить, доказать… Но когда с коллективом….

Вечером, после ужина ко мне подсела Сульга и тихонько спросила:

— Скажи… ты ведь не только можешь молниями там всякими врагов убивать, да?

— Не только. А что?

— Это не из-за тебя ли у меня улучшилось самочувствие? — спросила она и заглянула мне в глаза.

— Я всех вас лечил. Понемногу, чтобы не привлекать внимания. Чтобы не вышло то, что в итоге вышло… Сама-то что думаешь?

— Я знаю, что работа целителя такого уровня стоит очень дорого. Не так уж много их в Сайриме, куда больше чем тех, кто нуждается в помощи. И все они, помимо богатства окружены почетом и уважением. То, что ты помог мне не потребовав ничего взамен — уже говорит о многом, ну а то, что бы готов творить добро тайно… Я понимаю, что у тебя была не простая жизнь, — тут она внезапно провела ладонью по моей обожженной щеке, — И, вероятно, эти глаза видели такое, что мне и вообразить сложно и у тебя есть веские причины жить так, как ты считаешь нужным. Я верю тебе и моё мнение, если это что-то для тебя значит, стало лишь лучше.

— Спасибо. Не знаю, правда, как оно всё дальше теперь будет.

— Может пройдет время и они успокоятся, одумаются?

— Не знаю… посмотрим.

* * *

Не успокоились, не одумались. Что-то поломалось и обратно уже не склеить. На третий день бригадир отозвал меня в сторонку.

— Слушай, лично у меня нет к тебе никаких претензий. Но сам видишь, как народ к тебе относится. Мне не хочется, чтобы у нас на шахте был какой-то разлад, напряженность.

— И что ты предлагаешь? Хочешь, чтобы я ушел?

— А как еще исправить эту ситуацию? Предложи лучше способ.

— Понятия не имею.

— Вот, я тоже. Ты не думай, я тебя не выгоняю. Полностью с тобой рассчитаюсь и даже напишу рекомендацию. Хочешь, поработай на шахте Золотая гора, тут неподалёку?

— Хм… Хорошо, договорились.

Что ж… Жизнь делает новый поворот. Не знаю, может и в самом деле поработаю там. Хотя если сразу предупредить что маг — то возникнет уйма вопросов. А если скрою — то однажды это всплывет и будет так же, как здесь. По крайней мере передам письма Сульги ее родителям. Поработаю почтовым голубем. Жаль только ее оставлять. Да и не долечил еще. А что если?..

Достал свой первый кулончик на цепи, что сделал ей в подарок, но все ни как не находил повода вручить. Зато теперь вот, самый что ни на есть повод — на память… Надо попробовать одну штуку…

В работе с атронахами есть такая техника, что ты отделяешь от себя небольшую часть души и прикрепляешь к атронаху и через нее ты можешь подпитывать его силы, чтобы он мог дольше оставаться в нашем мире. Между мной и этим кусочком сохраняется связь независимо от расстояния. Теоретически.

Попробуем… Смотри-ка… Прицепился к кулону, держится. Теперь, если отойти… А теперь магический светильник. Опа! Огонек возник прямо над кулоном. Могу магичить на расстоянии. Может и получится продолжить курс лечения дистанционно.

Вечером рассказал Сульге о принятом решении. Она, конечно, расстроилась, но согласилась, что так, наверное лучше. Собрала письма и упаковала в один сверток.

— Слушай. У меня есть для тебя подарок. Я такого еще не пробовал, но думаю, у меня получится продолжить лечить тебя на расстоянии. Так что если вечерами будешь чувствовать что-то странное — не удивляйся. Вот он, смотри, сам сделал!

Я достал из кармана и протянул ей свой кулончик на цепочке. Её глаза расширились. Она замерла, а после дрожащими руками приняла мой подарок.

— Я согласна, — произнесла она.

Хм… и что такого-то? Ну да, из золота, да и не плохо вышло. В центре бирюза, а вокруг нее узоры, похожие чем-то на цветок с четырьмя лепестками. Подсмотрел такой орнамент в храме Мары, в Рифтене.

Часть 4. Глава 4.

Уже понемногу ощущается приближение осени. Утром еще не холодно, но уже свежо. Сбор моего нехитрого скарба не занял много времени, как говорится, нищему собраться — только подпоясаться. Хотя, тут я несколько ломал шаблон, поскольку в числе собранного имущества были, к примеру, изготовленные мной ювелирные украшения из золота.

Кстати о них, тот мой кулончик, что я подарил вчера, я ощущаю совершенно отчетливо, как часть себя. Могу уверенно указать направление на него и в какой-то мере ощущать «ближе-дальше», хотя тут я пока точно сказать не могу, поскольку сколько-нибудь далеко от него еще не отдалялся.

Вот и сейчас, я чувствую как он приближается ко мне со спины, в то время, как я упаковываю свои пожитки и запас продовольствия в вещевой мешок.

— Не спится, Сульга? — спросил я, не поворачивая головы.

— Откуда ты знаешь, что это я? — спросила она заинтересовано.

— Между тем кулоном и мной… есть связь. Через него я ощущаю тебя, независимо от расстояния.

— Хорошо, пусть так… Я и в самом деле не спала. Написала еще одно письмо родителям, положишь его к остальным?

— Ага. Ощущаю себя почтовым голубем, — произнес я и улыбнулся.

— А что это такое? — спросила Сульга.

— У меня на родине, раньше, для доставки писем использовали таких птиц, голубей. К их лапке привязывали маленький свиток и отпускали. Он взлетал и возвращался к себе домой, принося с собой письмо.

— Ясно. И в самом деле чем-то похоже. А откуда ты родом?

— Издалека, очень издалека. Не из Скайрима, даже не с Тамриэля.

— Ух ты! Как интересно! — воскликнула она и ее глаза загорелись, — И давно ты тут?

— Уже… три года. Да, как раз в конце лета я появи… прибыл в Скайрим. Язык, вон, учить пришлось.

— Акцент почти не чувствуется. А вот необычность ощущается с первых секунд. Во что не оденься, чем ни занимайся. Ты ведь этого и хотел, да? Быть обычным, жить как все? Не пытайся, не выйдет! — сказала она и рассмеялась.

— Почему это?! — спросил я с легкой обидой.

— Потому что ты похож на медведя, что пытается жить среди собак и быть таким же как они. Из медведя не выйдет хорошей собаки, он всегда будет выделяться среди них. Да и следование чужому пути не сделает его счастливым.

— И что же тогда этому «медведю» делать?

— Собрался? Пошли, я провожу тебя… Медведю надо заниматься медвежьими делами и развиваться, расти, двигаясь по своему пути, каждый день превосходя себя вчерашнего, а не подражать кому-то еще, тем более тем, кто заведомо… проще, слабее его. Так что для меня это стало… удивительным… стало вызовом — соответствовать…

— Спасибо, Сульга… Ты мне подкинула пищи для размышлений…

— Давай, лети мой голубь! Лети и возвращайся домой! — произнесла она странным голосом и быстро развернувшись зашагала назад.

— Женщины… — пробормотал я себе под нос, — Кто их поймет… Но тут и в самом деле есть над чем подумать. Даже жаль уходить… Ничего, как-нибудь обязательно вернусь. Обязательно.

* * *

Да… подкинула задачку… Что ж меня колбасит-то так? Ладно, соберись, сконцентрируйся… Да, надо признать, что "обычно" жить я не смогу. Рано или поздно, но моя инаковость, чужеродность станет явной, как в оставшемся за спиной Камне Шора.