— Малым ходом вперед и внимательно меня слушать.

Гек с Иваном, не уточняя, сразу сделали сосредоточенные физиономии. Я на секунду даже возгордился — что значит правильная дрессура. Приказал командир малым ходом — едут километров десять в час, приказал слушать — никаких вопросов, молча растопырили уши и внемлют.

— Сейчас завернем за поворот, вы в темпе выскакиваете и рысите обратно. Только скрытно! Занимаете позицию недалеко от гаубицы и маскируетесь. И сидите там, как мыши, пока я не вернусь. Самое главное — если меня еще не будет и к этой дуре кто-нибудь подойдет, а тем паче начнет ее заряжать, то, невзирая на форму и звание, пробуете их повязать. Там народу немного должно быть, трое — максимум. Хотя знаете, — я повернулся к Тельцову, — это могут быть зубры еще те, а ты до конца не натаскан. Поэтому вначале прострелите им ляжки и потом уже вяжите. Но осторожно! Если вас зацепят — обоим головы пооткручиваю за плохую подготовку. Понятно?

— Так точно!

Но на этот раз Пучков, в отличие от Ваньки, подтверждением приказа не ограничился и уточнил:

— Думаешь, фрицевская террор-группа?

— Я думаю, что это наши, но от этого еще хуже. Так что не расслабляйтесь. Мы с остальными подойдем максимум через полчаса. Все, ребята, машин нет, выскакивайте в темпе!

Мои бойцы шмыгнули из джипа, а я, пересев за руль, притопил газульку так, что уже через десять минут рассказывал о своих подозрениях Сереге. Надо отдать ему должное, что тормозом Гусев не был никогда, и еще через пятнадцать минут я, Марат и Змей уже мчались назад.

Высадив по пути Марата, который тут же рванул в сторону канала, мы оставили «уазик» возле горелой «четверки», не доезжая метров семьсот до места засады. Дальше двигались на своих двоих, стараясь не особо маячить в подлеске. Успели вовремя. В смысле никто еще к орудию не подходил. Подтвердив Геку и Тельцову задачу, я занял место возле вывороченного взрывом дерева недалеко от гаубицы. Змей ускакал дальше и устроился за перевернутой «колотушкой» — немецким противотанковым орудием метрах в пятистах от нас. У Женьки сейчас своя задача — пасти окрестности и, если он увидит наблюдателя, оставленного будущими стрелками где-то в отдалении, не дать ему уйти, когда начнется кипеж. Ну и заодно наблюдать за шоссе возле канала. Вдруг там что-то неожиданное начнет происходить…

Когда устроился под своим выворотнем, присыпавшись для маскировки листьями и прочим мусором, то меня опять начали терзать смутные сомнения. Ну не лепится все это! Слишком ненадежно… Я бы, получив подобную задачу, просто заминировал дорогу и всех делов. Радиовзрыватели еще никто не отменял, так что нужная машина будет ухайдакана гарантированно и без заморочек. Ладно — можно предположить, что будущие злодеи опасаются возможного следствия, поэтому и не хотят пользоваться миной. Хорошо, тогда — тот же радиофугас, но на базе немецкого гаубичного снаряда. А для надежности можно использовать и парочку. Почему они так не сделали? Мозгов не хватило, или картина взрыва другая получится? Хрен его знает, как там должно быть, но воронка вроде должна получиться похожая. Во всяком случае на первый взгляд. Может, разлет осколков от фугаса по-другому идет? Блин, никогда о таких тонкостях особенно не задумывался. Вот Шараф — тот наверняка это знает, но он сейчас фиксирует тех, кто мотается по основному шоссе через мост чтобы можно было понять, за кем охота была, а то вдруг будущие «языки» сразу не заговорят. Если же будет известен объект, то можно хоть прикинуть, кто его заказал, так как брать мы будем всего лишь исполнителей. Во всяком случае я не думаю, что заказчик лично станет возле прицела сидеть…

Вот так, весь в думках, пролежал почти час, но никого не было. Из знаменательных событий произошло лишь то, что на меня нагадила неопознанная мерзкая птичка, судя по объему сделанного, размером с небольшую корову, и начал моросить редкий холодный дождь. Сразу стало совсем мокро, а настроение стремительно испортилось — даже плащ-палатки нет, лежишь в одном ватнике и чувствуешь, как он, напитываясь влагой, постепенно тяжелеет.

И только уже после обеда, часам к пяти, наконец начались шевеления. Из притормозившего невдалеке «виллиса» резво выбрались два человека в нашей форме и бодрым шагом пошли к засаде. А джип, что характерно, уехал дальше и вскоре скрылся за деревьями.

Два советских офицера с деловым видом подошли к гаубице, и пока один прилаживал на место бережно извлеченную из-за пазухи панораму, второй оглядывал местность в бинокль. Потом по нашей грунтовке прошла небольшая колонна грузовиков, и они, присев за орудием, настороженно проводили ее глазами.

Ну вот, в принципе, и все… Лично мне больше никаких доказательств не надо — прицел, принесенный с собой, маскировка от колонны — все это указывает на то, что это именно те, кого мы ждали. Хотя, пока они сидели возле колеса, я тянул время, рассчитывая узнать побольше. Пока их еле слышный разговор совершенно никакой информации не давал. «Чисто», «нормально», «порядок» — вот в общем и все слова, сказанные пришедшими. Зарядив орудие, они вообще заткнулись и только молча пялились в сторону дальнего участка шоссе. А минут через тридцать пошло действие. Скорее всего, увидев ожидаемую цель, один из них отошел в сторону метров на пятнадцать и там растопырился с биноклем, а второй присел к панораме. Вот теперь — пора!

Махнув рукой пацанам, я, привстав на колено и держа «вальтер» двумя руками, начал работать по наводчику. Вогнав ему пулю в ногу, тут же рванул вперед, краем глаза наблюдая, что бинокленосец тоже стал заваливаться. Значит, и ребятки не промахнулись… Вот только потом все пошло наперекосяк. Наводчик, с погонами младшего лейтенанта, упав за станину, завопил:

— Епть, засада!

И, умудрившись достать пистолет, вознамерился меня продырявить. Только немного не успел — ствол у него я выбил и, навалившись сверху, приголубил по башке, после чего стал заламывать руки. И тут совсем рядом рвануло, и по гаубице с противным звуком прошли редкие осколки, одним из которых меня крепко дернуло за ватник. От неожиданности я чуть не упустил дернувшегося мамлея, но он после удара был совсем вялый, поэтому я, рывком затянув на нем веревку, смог отвлечься на этот странный взрыв. Твою дивизию! Вот что это было… Наблюдатель не стал заморачиваться с вытаскиванием оружия и решил проблему кардинально. Он себя просто подорвал. Судя по тому, как Гек растерянно держится за руку, Леха тоже словил «подарочек». Придавив коленом пленного, я крикнул:

— Быстро проверить — может, еще живой?

Тельцов, который уже копошился возле этого долбаного камикадзе, вытер руки о землю и поднялся со словами:

— Готов. Считай, все осколки на себя принял…

— Ты сам цел?

— Да…

— Гек, что с рукой?

— Зацепило малость — я ведь почти успел добежать, вот и досталось…

— Косорукие! Быстрее надо было бегать! Запал у нее целых три секунды горит! Да пока он врубился, что к чему — у вас секунд восемь было! За это время можно до канадской границы добежать! Тормоза долбаные! — И, уже остывая, добавил: — Иван, перевяжи этого «шустрика» и убитого обыщи, а я пока с «языком» покалякаю…

Пока подчиненные занимались собой, я начал общение с пленным. Первым делом, разорвав штанину, убедился, что моя пуля, сидящая чуть выше колена, опасности для него не представляет, и, решив не заморачиваться на перевязку, принялся колоть младшого. Тут ведь как — начни я ему медпомощь оказывать, хрен бы он у меня под руками разговорился, а так — пусть думает, что мне его жизнь совершенно не дорога…

Мамлей держался минут пять, так что я даже начал сомневаться в успехе. Ведь и по точкам ему прошелся, и ногу раненую потеребил, а он только выл и молчал. Даже сознание потерял, мальчиш-кибальчиш гадский, но заказчика не выдавал. Только когда я, достав нож, стал без наркоза им ковырять тушку серого офицера, тот сломался:

— Горбу… Горбуненко… Приказ отдал Горбуненко…