Когда я успела начать думать, что он… лучше?

— Ты такая сочувствующая, — слышу я его стон из-за спины; его голос низкий, грубый и затуманенный страстью. — Такая хорошая. Почему же мне кажется, что в тебе скрывается плохая девчонка, рвущаяся на свободу? — Я молчу, в то время как его дыхание учащается вместе с движением руки. — Возможно, если я кончу на твою прекрасную спину, — шепчет он, останавливаясь, чтобы перевести дыхание. — Кончу на буквы своего имени. Вотру себя в твою кожу и твою кровь. Возможно, тогда это девочка вырвется? Пробужу ли я этим настоящую Луизу? — он глубоко стонет, и этот стон пробирает меня до костей. — Скоро узнаем это, верно, дорогая моя? — Он резко втягивает воздух и стонет еще громче. — Бл*ть, — кричит он, задыхаясь. — Черт возьми.

На мою спину брызжет горячая жидкость, заставляя меня вздрогнуть от удивления. На какой-то момент все, что я слышу — это его тяжелое дыхание. Жду, не зная, насколько буквальными были его предыдущие слова.

Слышу, как молния его джинсов возвращается на место, после чего он нависает надо мной.

— А я хорошо смотрюсь на твоей коже, — бормочет он. Прижав руки к моей спине, он начинает втирать липкую жидкость в мою кожу и мои раны. Прикусываю губу, сдерживая крик, потому что это настолько больно, что мои глаза наполняются слезами. — Наконец-то, — шепчет он, и я чувствую, что он пристально за мной наблюдает.

Больше он ничего не говорит, продолжая втирать, пока моя кожа не впитывает все, как он и хотел. После этого, он развязывает веревку и отходит от меня.

Опускаю руки на пол, и он обходит меня, отчего я оказываюсь смотрящей на его ботинки. Он присаживается, пока наши глаза не оказываются почти на одном уровне, и протягивает мне платье.

— Спасибо, — говорит он с улыбкой, и его глаза мерцают в ленивом возбуждении. Потом он хватает меня за руки и поднимает, натягивая на меня платье, пока я не оказываюсь снова прикрытой. — Можешь идти, — говорит он. С удивлением смотрю на него, что вызывает у него еще одну улыбку. — В свою комнату, конечно, — уточняет он. Внезапно, он разворачивается и щелкает пальцами. — Тито, — кричит он, после чего в кухню входит охранник, который ранее мне подмигнул. — Отведи ее в комнату.

Чувствую, как мои щеки вспыхивают от смущения — видел ли этот мужчина все? Если да, то Хавьеру определенно наплевать, кто видел, как он на меня кончает. Хавьер наклоняется к столу и протягивает мне тарелку с нетронутой едой, которая предназначалась Эстебану.

— Чуть не забыла свой завтрак.

С этими словами он разворачивается и уходит, скрываясь в одной из комнат.

Пораженно смотрю ему в след, удерживая в руке тарелку с едой.

Тито рукой указывает мне идти в сторону лестницы, изображая вежливость. Я едва замечаю, что выглядит он молодо, но устрашающе, перед тем как подняться по лестнице и вернуться в свою комнату. Он захлопывает за мной дверь, закрывая ее на замок, и я снова остаюсь в одиночестве с едой, которую не хочу, но которая нужна мне, и мыслями о том, что мне не нужно, но чего я хочу.

Луиза

Когда следующим утром встает солнце, я чувствую себя настолько уставшей, что мне кажется, будто меня накачали наркотиками. Это не так — я просто не спала всю ночь. Тот факт, что я не могла лечь на спину, потому что Хавьер поздно вечером вырезал на ней букву «В», вовсе не помогал мне расслабиться, но главной причиной бессонницы являлись кошмары, поджидающие меня за каждым углом.

Я никогда не относилась к тем девушкам, которые боятся темноты: когда я была маленькой, мне очень нравились страшные и захватывающие истории, которые мне рассказывал папа. Однако сейчас все эти истории воплотились в жизнь, и каждый раз, просыпаясь от очередного кошмара, я понимаю, что реальность не лучше.

Странно, но мое одиночество только ухудшает ситуацию. Не то чтобы мне хотелось находиться в компании Хавьера, однако должна признать, что, когда он со мной в комнате, даже если он вырезает на мне буквы и причиняет боль, мои мысли находятся далеко от темных закоулков. Он отвлекает меня. Даже когда Хавьер расспрашивал меня о моем прошлом, и я пыталась избегать ответов, это по-прежнему было отвлечением.

По идее то, что рядом со мной находится тот, кто должен вызывать кошмары, должно только ухудшать ситуацию, но это не так, потому что Хавьер не является героем моих страшных снов. Они не о том, что он собирается со мной делать, и не касаются того факта, что через несколько дней я могу лишиться жизни от его рук.

Главный герой моих кошмаров — Сальвадор. Они вовсе не о том, что произойдет, если он скажет Хавьеру, что я ему не нужна; они о том, что будет, если он согласится на сделку, чтобы вернуть меня.

Что будет, если в конце недели я окажусь на свободе, и люди Сальвадора заберут меня? Что, если они вернут меня в его дом? Что, если Сальвадор увидит, как Хавьер заклеймил меня своим именем? Я знаю, на что способен этот мужчина, и меня пугает то, что это может коснуться не только меня, но и моих родителей. Сальвадор абсолютно ненормальный, и мне кажется, что, когда жила с ним, я видела только верхушку айсберга.

Думаю, Хавьер даже почувствовал, что я не хотела его ухода. Когда он закончил вырезать «В», я стала задавать ему вопросы о его семье и его прошлом. Он молчал в темноте, возможно раздумывая о причинах моего любопытства. Наконец, он сказал, что ответы на эти вопросы я узнаю позже.

А потом он ушел, закрыв меня в комнате наедине с кошмарами, которым нет конца.

Предполагаю, отсутствие сна проявилось на моем лице, потому что, когда утром в комнату входит Эстебан, его взгляд оценивает меня, пока я в это время лежу на кровати и тупо смотрю в стену.

— Тяжелая ночка? — спрашивает он настороженно.

Моей энергии не хватает даже на то, чтобы рассмеяться над его очевидной тревогой.

Он опускает рядом с собой поднос с завтраком, подходит к кровати и игриво хватает меня за ногу. Это действие заставляет меня дернуться, подтянуть колени к груди и обратить на него внимание.

— Живая, значит, — говорит он, убирая руку. — Рад это видеть. Я тебе завтрак принес. — Со злостью смотрю на него. Прошлым вечером я отказалась от ужина и думаю о том, чтобы притвориться сытой, но мой желудок урчит, предавая меня. — Знаешь, что, — продолжает Эстебан, замечая выражение моего лица, — как насчет того, чтобы немного улучшить твой день?

— Немного улучшить мой день, — выплевываю я. — А как насчет того, чтобы ты прекратил делать вид, что хочешь мне помочь? Даже на секунду не воображай, что я забыла о причине, по которой нахожусь здесь.

— Просто завтракай. Я скоро вернусь и принесу тебе кое-какую новую одежду. Думаю, ты заслужила это. А потом мы пойдем на прогулку. Звучит здорово, правда ведь? — он ухмыляется и покидает комнату, закрывая за собой дверь.

Несколько мгновений сижу на месте, пытаясь игнорировать еду, однако мой желудок оказывается сильнее моего решения, поэтому я быстро поглощаю тортилью, яйца и огромную чашку кофе: невозможно предугадать, когда тебе понадобится сила.

Я только закончила, когда Эстебан снова входит в комнату, неся мешок с одеждой, и бросает его на кровать.

— Для тебя, — говорит он, наклоняясь, чтобы забрать оставленную мной пустую тарелку. — Прими душ и одевайся. Я вернусь через тридцать минут и мне не важно, будешь ты готова к этому времени или нет.

— Откуда это? — указываю глазами на одежду, вывалившуюся из мешка.

— Долго рассказывать, — отвечает он. — Просто знай, что Хавьер может быть сентиментальным.

Мне хочется услышать эту историю: не представляла, что такой человек как Хавьер может обладать подобными эмоциями. Когда Эстебан снова уходит, я вытягиваю из мешка юбку цвета морской волны, которая настолько мне велика, что сойдет за платье. Взяв ее, я направляюсь в ванную и включаю душ. Когда комната наполняется паром, я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз была чистой. Скорее всего, это было в доме Сальвадора в ночь моего побега, однако я никогда не чувствовала себя чистой, пока была его женой: он наполнил мою жизнь грязью.