На днях он повел меня по тропинке, которая проходила через насаждения деревьев на краю двора, и мы оказались на ферме. Он показал мне своих свиней. Я узнала, как избавились от тела Франко.

Он сел рядом со мной.

— Не совсем.

Где-то за цветами садовник Карлос, приятный малый, завел свою газонокосилку. Звук был таким загадочным. Он напомнил мне о следах пригорода и нормальной жизни, которые я обычно видела, когда ехала в Кабо-Сан-Лукас.

Я взглянула на Хавьера и подумала, не кажется ли ему странным, что его жизнь выглядит нормальной и спокойной, хотя на самом деле это не так. Я подумала, не он ли так все устроил, чтобы сохранить всю эту красоту и элегантность вокруг себя, чтобы уравновесить все плохое. Я задавалась вопросом, пытался ли он когда-нибудь сделать это место еще более домашним, чем оно было, мечтал ли он когда-нибудь о жене, о детях.

— Так что же произошло между тобой и Элли?

Он застыл на мгновение, прежде чем его взгляд резко остановился на мне.

— Откуда это взялось?

— Не знаю. Мне любопытно.

Его глаза подозрительно сузились, и он поерзал на своем месте.

— Почему ты так сосредоточена на моем прошлом?

— Потому что прошлое делает тебя тем, кто ты есть. Я хочу знать, почему ты такой.

— Такой? — повторил он с язвительной улыбкой. — Луиза, мне не хотелось бы тебя разочаровывать, но я всегда был таким.

— Тогда что случилось? Развлеки меня.

Он сцепил руки вместе, его часы брякнули.

— В двух словах, — сказал он с прерывистым вздохом. — Я пытался помочь ей отомстить. Я также пытался показать ей, кем она была на самом деле, или кем я ее считал. В конце концов, моя помощь ничего не дала. Она изменилась. Играла со мной. Бросила меня под автобус, чтобы быть с другим мужчиной, каким-то тупым ублюдком, и смеялась, пока меня увозили. Уверен, она знала, что я попал в тюрьму. Уверен, что это только укрепило ее решение быть хорошей. Это была вся благодарность, которую я получил за попытку помочь, — он покачал головой, в его глазах кипел гнев. — Люди такие чертовски неблагодарные.

— Значит, она разбила тебе сердце.

Он бросил на меня косой взгляд.

— Не принимай разбитую гордость за разбитое сердце. Ни один человек не хочет выглядеть дураком. Из-за нее я потерял почти все, и мне потребовались годы, чтобы все вернуть. Это не то, что можно забыть в одночасье.

Теперь я понимала, к чему этот щит.

Несколько мгновений пролетели незаметно. Одна бело-оранжевая рыба сделала несколько кругов вокруг пруда, с надеждой глядя на меня при каждом приближении. Я думала о словах Хавьера, о том, что он увидел в Элли что-то такое, что хотел в ней пробудить. Ее истинную сущность.

Наконец я посмотрела на Хавьера и робко спросила:

— Ты поможешь мне?

Он выразительно нахмурил брови.

— Помочь в чем?

— Помочь мне увидеть, кто я на самом деле.

Он ухмыльнулся.

— Думаю, ты уже это понимаешь. По одному дню за раз.

— Но послезавтра больше не будет никаких дней, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно ровнее.

Напряжение прорвалось на поверхность в выражении его лица, но он тут же убрал это.

— Думаю, ты права. Так что же нам делать?

«Что-нибудь‎», — кричала я в своей голове. — «Что угодно!»

Я проглотила свои мысли, чтобы они не посмели сорваться с моих губ.

— Не знаю.

Он посмотрел на Карлоса, который сейчас косил за цветущим кустом, затем снова на меня.

— Ты знаешь, — сказал он, его пьянящий взгляд скользнул к моим губам. — То, что мы всегда делали.

Он потянулся к моему плечу и указательным пальцем снял бретельку моего платья. Его глаза остановились на моих, когда он осторожно откинул меня назад, чтобы я легла на скамейку. В мгновение ока его брюки были расстегнуты, мое нижнее белье отброшено в сторону, а моя нога уперлась в его плечо. Он вошел в меня средь бела дня, в то время как газонокосилка жужжала на заднем плане, а цветы благоухали в воздухе своим нежным ароматом.

Несмотря на то, что я чувствовала себя полностью открытой для живого, дышащего мира, который кружился вокруг нас, я была абсолютно пленена тем, что было между нами. Когда я кончила, впиваясь ногтями в его спину и в льняные нити его рубашки, я держалась не только за него, я держалась за день, момент, секунду.

Время, когда я была королевой.

И где я была свободна.

Хавьер

Луиза разбудила меня глубокой ночью, всего за несколько часов до рассвета, до того, как наступит день и мне позвонит Сальвадор.

Как обычно, она разбудила меня самым изысканным образом — ее обнаженное тело прижалось к моему, руки в моих волосах, губы на моей груди.

— Который час? — простонал я, как от недостатка сна, так и от того, как она прижалась к моему члену.

— Разве это имеет значение? — мягко спросила она.

Я открыл глаза и разглядел ее черты в темноте.

— Нет, не имеет. Не тогда, когда ты такая.

Ее жемчужные зубы сверкнули в великолепной улыбке.

— Хорошо, — сказала она и провела пальцами по моему лицу, моя улыбка медленно исчезла. Мне даже не нужно было спрашивать, почему. Я знал, почему. Знал, что будет дальше. Я делал все возможное, чтобы уберечь свой разум от невозможного выбора, который мне придется сделать через несколько часов. — Хавьер, — прошептала она, мое имя прозвучало как рай, — что ты собираешься со мной сделать?

Я сжал челюсть, пытаясь держать себя в руках.

— Не спрашивай меня об этом.

— Но ты должен знать.

— Но я не знаю, — резко прошептал я. — Я узнаю, когда придет время.

— Ты обещаешь, что будешь тем, кто застрелит меня? Как ты и сказал.

— Я никогда не говорил, что сделаю это.

— Ты обещаешь? — повторила она, снова запустив руки в мои волосы.

— Нет, — сказал я ей. И я сказал правду. — Я не буду стрелять в тебя. Не причиню тебе вреда. Я не убью тебя. Тебе стало легче?

Она покачала головой, и я увидел, как увлажнились ее глаза. Слезинка упала мне на грудь, и пустота внутри меня увеличилась.

— Мне не легче, потому что я знаю, что это сделают другие. Сальвадор не захочет меня.

Я схватил ее за плечи и встряхнул.

— Мы этого не знаем! — шипел я.

— И что с того, если он захочет! Ты сможешь отпустить меня? Сможешь смотреть, как я возвращаюсь к нему, чтобы снова стать его женой? — она прижала пальцы к пятну от слезы на моей груди и сердитыми кругами провела ими вокруг моего сердца. — Это то, на что ты по-прежнему способен?

Да. Я должен быть способен.

— Луиза, — осторожно сказал я, глядя в ее блестящие, отчаянные глаза. — Ты не можешь спасти меня.

Она улыбнулась, выпустив едкий смешок.

— Я не хочу тебя спасать, — сказала она, приблизив свое лицо к моему. — Я хочу присоединиться к тебе.

Я уставился на нее, совершенно ошеломленный ее словами. Даже несмотря на все, чем я был, она не хотела изменить меня, не хотела спасти меня. Возможно, это было потому, что меня уже невозможно было спасти. В любом случае, она увидела, кто я и всю мою грязь, и захотела обваляться в ней вместе со мной.

Она стала равной мне.

А утром она станет никем.

— Он сказал, когда позвонит? — спросил Эсте с ноткой раздражения.

Я даже не смог ему ответить. Мой взгляд был устремлен на новый раскладной телефон, лежащий передо мной на столе. Это была точно такая же сцена, как и неделю назад, за исключением одного отличия. Эсте был прав. Луиза скомпрометировала меня.

Это не означало, что я не собираюсь делать то, что мне нужно. Но это означало, что, хотя внешне я выглядел раздраженным, внутри я был раздавлен.

— Ну, Хавьер дал ему ровно неделю, — спокойно сказал Доктор. Он поправил шляпу на голове. — Я полагаю, Сальвадор может воспринять его буквально или нет.

— Если буквально, то он уже опоздал, — сказал Эсте. Я чувствовал на себе его взгляд. — Ты уверен, что Хуанито достаточно хороший охранник, Хави?