Тронутый этим криком отчаяния, Гаррет согласился перенести операцию и поехал с Натаном в Сан-Диего. Тем более, доктор чувствовал себя отчасти ответственным за потрясения, перевернувшие жизнь адвоката.

— Вы будете есть свой бутерброд? — осведомился Гудрич, когда стюардесса собирала подносы.

— Меня волнует другое, — ответил Натан. — Забирайте, если хотите.

Гаррет не заставил себя упрашивать. Он ловко схватил бутерброд за мгновение до того, как стюардесса завладела тарелкой.

— А почему вы так взволнованы? — поинтересовался он с полным ртом.

— Это происходит со мной всякий раз, когда мне говорят, что я скоро умру, — вздохнул Натан. — Такая вот у меня дурная привычка.

— Попробуйте австралийское вино, которое нам только что подали, — это прольет бальзам на раны.

— Мне кажется, вы слишком много пьете, Гаррет.

Гудрич не согласился.

— Я просто забочусь о себе: согласитесь, вино благотворно действует на сердечно-сосудистую систему.

— Все это вранье — самооправдание.

— Вовсе мет! — возмутился Гудрич. — Научно доказано: в кожице винограда содержатся полифенолы, препятствующие образованию эндотелина, который вызывает сужение сосудов…

Натан перебил его, пожимая плечами:

— Ну хорошо, хорошо, если уж хотите впечатлить меня своими медицинскими познаниями.

— С наукой можно только примириться, — отметил Гудрич с ликованием в голосе.

Тогда Натан открыл последнюю карту:

— Допустим, все, что вы говорите, верно. Но, кажется, я где-то читал, что вся эта «польза для сердечно-сосудистой системы» относится только к красному вину.

— Гм… это так, — вынужден был признаться доктор.

— Поправьте меня, Гаррет, если я ошибаюсь, но мне кажется, что это австралийское вино, пользу которого вы мне расписываете, белое, не так ли?

— Вы настоящий зануда! — воскликнул Гудрич с досадой. Потом добавил: — Но, должно быть, хороший адвокат.

— Дамы и господа, наш самолет начинает снижение. Пожалуйста, пристегните ремни и поднимите спинки кресел! — объявила стюардесса.

Натан повернулся к иллюминатору: сквозь облака просматривались горы и калифорнийский берег. Скоро он увидит Мэллори.

— Совершил посадку рейс «Американских авиалиний» из Вашингтона. Пассажиров просят пройти к выходу номер девять.

У них не было багажа — долго ждать в аэропорту не пришлось. Натан взял машину напрокат, и Гудрич настоял на том, чтобы сесть за руль.

Климат в Сан-Диего значительно отличался от погоды в Нью-Йорке: воздух был теплым, небо — безоблачным, температура около 20 °C. Мужчины быстро сбросили с себя шарфы, пальто и сложили их на заднем сиденье.

Сан-Диего простирается на многие километры вдоль двух полуостровов. Натан попросил доктора ехать по окружной дороге: в центре в это время всегда плотное движение. Он показывал дорогу, пока они не достигли прибрежной полосы, потом попросил свернуть на север; свой путь они продолжали вдоль песчаных пляжей, прерываемых горными склонами и небольшими бухтами.

Морской курорт Ла-Джолла располагается на небольшом холме. Туда можно попасть, поднимаясь по извилистому склону, вдоль которого стоят элегантные дома. Гудрич здесь не был, но тут же вспомнил Монако и Французскую Ривьеру, где побывал много лет назад. Завороженный красочными видами океана, он несколько раз высовывал голову в окно. С интересом наблюдал, как серферы пытаются покорить гигантские волны, прежде чем те разобьются о крутой берег.

— Не забывайте смотреть на дорогу, Гаррет!

Доктор снизил скорость, наслаждаясь бодрящим ветерком со стороны океана. Он позволил обогнать себя «Форду Мустангу» фиолетового цвета в сопровождении двух мотоциклов «Харлей Дэвидсон», на которых восседали мужчины лет шестидесяти, по виду бывшие хиппи.

— Калифорнийская жизнь — это нечто особенное, — констатировал доктор, когда прямо перед ними белка перебежала дорогу.

Ла-Джолла, со своими ресторанами и маленькими магазинчиками, обладал необыкновенной привлекательностью и являл собой островок курортной жизни. Мужчины оставили автомобиль на одной из главных улиц города и проделали остаток пути пешком. Натан торопился и, несмотря на рану, шел быстро. Гудрич следовал за ним.

— Ну, Гаррет, вы там шевелитесь?

Доктор остановился купить газету и, как обычно, воспользовался этим, чтобы перекинуться несколькими словами с продавцом. «Всегда кем-то интересуется, даже совершенно незнакомыми людьми, — невероятный тип!»Гаррет догнал Натана и указал на витрину агентства по недвижимости:

— Вы видели цены?

Да, за последние годы арендная плата здесь сильно возросла. К счастью, дом, в котором жила Мэллори, выкупила еще бабушка в эпоху, когда Ла-Джолла был всего лишь рыбацкой деревней. Они как раз подошли к этому дому — маленькому, деревянному.

— Мы пришли! — Натан повернулся к доктору.

На двери висел плакат: «Киберживотным вход воспрещен!». Как похоже на Мэллори… Сердце Натана чуть не выпрыгнуло из груди. Он постучал в дверь.

— А вот и старина Дель Амико!

«Венс Тайлер! Только не это!»Тайлер открыл дверь и, посторонившись, пропустил гостей в дом. Высокий, со светлыми, длинными волосами, ровным загаром, он широко улыбался, демонстрируя недавно отбеленные зубы.

« Что он делает здесь среди дня? И где Бонни и Мэллори?»Натан представил Гаррета Тайлеру, пытаясь скрыть недовольство.

— Бонни скоро придет, — сообщил Венс, — она у подружки.

— Мэллори с ней?

— Нет, Лори наверху, одевается.

Лори? Никто и никогда не называл его жену Лори: ей не нравились уменьшительные имена и прозвища.

Натан ужасно хотел увидеть Мэллори. Однако не решался подняться в ее комнату — лучше подождать здесь. Будто желая раззадорить Натана, Тайлер произнес:

— Я веду ее есть омаров в «Ловца крабов».

Этот шикарный ресторан на Проспект-стрит возвышался над океаном. « Наш ресторан, — думал Натан, — там я сделал ей предложение; там мы праздновали дни рождения Бонни…» Когда они были студентами, Натан копил деньги, чтобы пригласить Мэллори в подобное место.

— Ты, случайно, не работал там официантом? — Тайлер прищурился, будто вспоминал.

Натан посмотрел калифорнийцу прямо в глаза:

— Да, летом я подстригал газоны и работал официантом. Я даже мыл твою машину, когда работал на моечной станции.

Тайлер сделал вид, что не расслышал последних слов Натана. Он сидел, удобно устроившись, на диване и спокойно потягивал виски, в расстегнутой рубашке и ярко-синей куртке — единственная неуместная деталь в комнате. В руках он держал рекламный буклет ресторана и читал карту вин:

— Бордо, сотерн, кьянти… Обожаю французские вина!

— Кьянти — итальянское вино, — заметил Гудрич.

«Прямо в точку, Гаррет!»

— Не важно. — Тайлер постарался скрыть досаду и сменил тему разговора: — Как дела в Нью-Йорке? Слышал последний анекдот о своих коллегах?

И стал рассказывать старую шутку об адвокатах:

— Так вот, возвращаясь с юридического конгресса, автобус с адвокатами попадает в автокатастрофу около одной фермы…

Натан его больше не слушал, он спрашивал себя, на какой стадии отношения Мэллори и Венса. По-видимому, этот кретин настойчив. Маловероятно, что между ними что-то есть, разве только нескрываемая неприязнь Бонни. Но кто знает, чем кончится ужин в «Ловце крабов»… Сотни раз он размышлял об этом. Как этот человек мог привлечь Мэллори?

Оба знали Венса достаточно давно и считали его нахальным и несерьезным типом. Посмеивались над его невыразительными попытками завлечь Мэллори. Но и в то время она порой находила в нем положительные стороны — общительный, веселый, приветливый.

Эту его так называемую душевную доброту Натан никогда не испытывал на прочность, но подозревал, что Тайлер притворяется. Адвокат считал его прирожденным лицемером, которому удавалось скрывать самонадеянность под маской добродушия. Недавно Венс снискал общественное признание, создав фонд помощи детям, и назвал его «Фонд Тайлера». Какая скромность!