— Тебе пора ехать, иначе пропустишь последний самолет. — И она отстранилась.

Натан стоял у порога, не решаясь уйти. Такси у дома, водитель ждет уже минут пять. Как объяснить ей, что, возможно, это их последняя встреча? Не повторится прощальная улыбка, не вернется миг, когда их тела соприкоснутся…

— Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты…

— Не говори ерунды, — перебила она его.

— Это не ерунда, Мэллори, представь, что…

— Говорю тебе — мы увидимся снова. Нат! Я тебе это обещаю.

Мэллори никогда не обманывала его, и он очень хотел верить ей, даже сегодня. Она поцеловала свою ладонь, потом нежно погладила его по щеке.

Натан уже садился в машину, но не выдержал и обернулся еще раз, чтобы посмотреть на Мэллори. Взглядом человека, который боится навсегда потерять ту, которую обожал. Прощальный крик души, которой повезло найти свою половинку…

Мэллори смотрела, как машина растворяется в прозрачном после дождя воздухе. Потом взяла в руку кольцо, висевшее на цепочке, изо всех сил сжала его и прочла про себя как заклинание:

17 декабря

— Que hora es? [22]— спросила Бонни, протирая глаза, — она только что встала.

— Угадай!

Из Сан-Диего Натан вернулся шестичасовым рейсом и забрал дочь, крепко спавшую на диване в кабинете Гудрича. «Она поздно уснула, — объяснил доктор, — из-за грозы наш рейс задержали». Натан взял Бонни на руки, и они поехали в «Сан-Ремо». Спать он уложил ее в восемь утра, когда солнце уже поднялось.

Бонни недоверчиво посмотрела на кухонные часы.

— Уже три часа дня?

— Ну да, малышка. Ты долго спала.

— Я не малышка, — возразила девочка, зевая.

— Конечно, малышка! — Натан усадил ее на высокий табурет перед чашкой с ароматным шоколадом. — Ты моя малышка.

— Впервые в жизни так поздно встаю, — весело прощебетала Бонни и взяла рогалик, посыпанный кунжутом.

Натан с нежностью смотрел на дочь. Время, проведенное с ней, было для него утешением. Вчера она была веселой, сияющей, не как в предыдущие каникулы — тогда постоянно грустила. Последствия шока, вызванного разводом родителей, понемногу проходили: девочка поняла наконец, что развод не отдалил ее ни от отца, ни от матери.

Натан очень беспокоился за дочь: сумеет ли она выдержать новое испытание, самое трудное за всю ее еще недолгую жизнь? Существует ли способ подготовить ребенка к смерти одного из родителей? Он предпочел прогнать мрачные мысли и насладиться общением с Бонни.

— Мы можем пойти за новогодней елкой. — Натан подумал, что ребенку это доставит удовольствие.

— Конечно! И купим много всяких украшений: шары, звезды и… гирлянды, которые мигают в темноте.

— А потом зайдем в супермаркет, купим продукты и приготовим вкусный ужин.

— А мы сделаем черные тальятелле с чернилами каракатицы, папа?

Это было любимое блюдо Бонни с тех пор, как она совсем маленькой попробовала его в ресторане, куда они ходили втроем.

— Разумеется! И супердесерт. Хочешь, приготовим большой, вкусный десерт?

— Конечно! — Девочка запрыгала от радости.

— Чего бы ты хотела?

— Тыквенный пирог! — Бонни ни секунды не колебалась.

— Это десерт на День благодарения. Ты не хочешь того, что едят на Рождество?

Она отрицательно замотала головой:

— Не-ет… я люблю тыквенный пирог, потому что он очень сочный и в нем мною маскарпоне!

— Тогда завтракай поскорее.

— Я больше не хочу! — Бонни встала из-за стола и забралась к отцу на колени.

Натан крепко обнял ее, потом растер маленькие голые ножки ладонью.

— Ты холодная как ледышка… Быстро иди и оденься потеплее!

Найти знаменитые черные тальятелле оказалось делом непростым — им пришлось поехать в «Дин и Делюка». За несколько дней до Рождества роскошный бакалейный магазин района Сохо был переполнен людьми. Тем, кто очень спешил сделать покупки, Натан с Бонни уступали дорогу — сами-то не торопились.

На Бродвее Бонни долго разглядывала ели, расставленные продавцом прямо на улице. Наконец выбрала маленькую елочку, и Натан погрузил ее в багажник машины. Потом они остановились у магазина на Третьей авеню: здесь, по мнению Натана, продавались лучшие в городе фрукты и овощи. Купили отличную тыкву и рыбный суп в стакане, привезенный из Франции, со странным названием «Суп а-ля сетуаз». К вечеру вернулись домой, готовые окунуться в кулинарное священнодейство.

Едва успев снять пальто с капюшоном, Бонни сразу принялась выкладывать на стол продукты: песочное тесто, тыкну, апельсины, ванильный сахар, ликер из горького миндаля, маскарпоне…

— Ты поможешь мне? — спросила она отца, улыбаясь.

— Иду-иду!

Натан посмотрел на дочь, и сердце его сжалось: как сказать ей, чтобы не боялась будущего?.. Даже когда его не станет, он все равно будет наблюдать за Бонни и защищать ее.

Но что он сам об этом знает! Может быть, все происходит не так. Он был почти уверен, что не превратится в ангела-хранителя, чья миссия ограждать дочь от дурных поступков. Натан боялся оставить свою малышку лицом к лицу с мерзостью и циничностью этого мира. Он подошел к столу. В фартуке в три раза больше нее самой, Бонни открыла книгу рецептов на первой странице и терпеливо ждала его указаний.

— За работу!

Натан раскатал тесто скалкой и выложил в форму; потом накрыл пергаментной бумагой, насыпал фасоль и поставил в духовку. Тем временем Бонни освобождала тыкву от семечек и волокон. Он помог ей мелко нарезать мякоть, она осторожно добавила несколько капель ликера и, очень довольная, улыбнулась отцу. Натан поставил блюдо на огонь и воспользовался паузой, чтобы задать вопрос:

— Ты помнишь, когда умер Шон?

— Конечно. — Бонни смотрела ему прямо в глаза.

Натан заметил тень грусти, омрачившую ее красивое личико, хотя она и старалась оставаться спокойной. Тем не менее он продолжал:

— Ты тогда была совсем маленькая.

— Мне было четыре года, — уточнила девочка.

— Чтобы объяснить тебе, что произошло, мы с мамой сказали: «Шон на небе».

Она кивнула.

— Сначала ты задавала много вопросов. Часто спрашивала меня, холодно ли на небе; тебе хотелось знать, как твой младший братишка будет кушать и сможешь ли ты когда-нибудь повидаться с ним.

— Я помню.

— Ну хорошо… не знаю, лучший ли способ мы выбрали, чтобы объяснить тебе, что такое смерть…

— Люди не улетают на небо, когда умирают?

— Честно говоря, никто этого не знает, дорогая.

Бонни немного помолчала, что-то припоминая.

— Моя подруга Сара говорит: когда люди умирают, они отправляются в рай или в ад.

— Никто не знает этого наверняка, — повторил Натан и тут же понял, что такой ответ не удовлетворил Бонни.

— Давай поищем в энциклопедии? — живо предложила она. — Мама мне всегда говорит: если чего-то не знаешь, поищи в энциклопедии.

— Даже энциклопедия тут не поможет — это тайна.

Тут пискнула духовка; Натан вынул испеченный пирог и убрал фасоль. Вопреки ожиданию, Бонни не предложила свою помощь.

— Давай, Бонни, ты мне нужна! Приготовим начинку для пирога. Помнишь, как нужно разбивать яйца, — я тебе уже показывал? Быстро, быстро!

Девочка принялась за дело: разбила яйца, взбила их с сахаром; все у нее прекрасно получилось, и через пять минут она, улыбаясь, воскликнула: