— Кажется, вот он, — сказала Сьюзен, указывая на одну из картин на стене.

Мистер Гатри встал, надел очки и подошел поближе.

— Бедная милая Кора, — произнес он наконец.

— Тут еще много других, — вставила Сьюзен. Мистер Гатри неторопливо приступил к осмотру сокровищ искусства, собранных преисполненной надежд миссис Ланскене. Время от времени он сожалеюще прищелкивал языком или вздыхал. Наконец он снял очки и повернулся к Сьюзен:

— Грязь, миссис Бэнкс, замечательная вещь. Она покрывает романтической патиной самые ужасающие образчики бездарнейшей мазни. Боюсь, что Бартолоцци был удачей новичка. Бедняжка Кора. Но это делало жизнь для нее интереснее. Я благодарен судьбе за то, что мне не пришлось разочаровывать ее. Ну, миссис Бэнкс, я больше не вправе посягать на ваше время.

— Не хотите ли выпить с нами чаю? Он, наверное, уже готов.

— Вы очень добры, — охотно согласился критик, а Сьюзен вышла на кухню.

— Тут пришел некий мистер Гатри, и я пригласила его к чаю.

— Мистер Гатри? Ну, конечно, он ведь был большим другом милой миссис Ланскене. Знаменитый критик. Как удачно: я как раз напекла лепешек, и у меня найдется немного домашнего земляничного джема. Чай уже готов. О, прошу вас, миссис Бэнкс, не поднимайте этот тяжелый поднос, я сделаю все сама.

Тем не менее Сьюзен взяла поднос, а мисс Джилкрист последовала за ней с чайниками. В гостиной она радушно поздоровалась с гостем, и чаепитие началось. Мистер Гатри не скупился на похвалы домашним деликатесам, и мисс Джилкрист расцвела от этих комплиментов. Все действительно было восхитительно на вкус. Ясно, что тут мисс Джилкрист в своей стихии. Разговор, естественно, зашел о покойной хозяйке дома, и мистер Гатри между прочим сказал:

— Наверняка ее убил не какой-то случайный бродяга. Я, кстати, могу представить себе возможные причины ее убийства.

— Какие же? — быстро спросила Сьюзен.

— Она всегда была неосторожна, очень неосторожна. Кора, как бы это получше выразиться, обожала показывать, какая она, дескать, умная и как много знает. Ну, вроде ребенка, случайно вызнавшего чей-то секрет. Кора всегда выбалтывала чужие секреты, о которых ей удавалось пронюхать. Выбалтывала, даже если обещала молчать. Ничего не могла с собой поделать, это было у нее в крови.

Сьюзен молчала. Мисс Джилкрист тоже. Она казалась несколько озабоченной. Мистер Гатри продолжал:

— Да, чуточка мышьяка в чашке чая или присланная по почте коробка отравленных шоколадных конфет меня не удивили бы. Но пошлый грабеж и убийство — это кажется мне фантастическим. Впрочем, при теперешнем беззаконии в стране…

Поблагодарив хозяек за чай, мистер Гатри вежливо распрощался. Мисс Джилкрист пошла проводить его до двери и спустя несколько минут вернулась в комнату с небольшим свертком в руках.

— Должно быть, заходил почтальон, когда мы были на следствии. Он протолкнул это в дверное отверстие для почты и посылок. Интересно, что там… Похоже на свадебный пирог!

Сияя улыбкой, мисс Джилкрист развернула сверток. В нем была маленькая коробка, перевязанная серебряной лентой. На дне коробки лежал порядочный кусок пирога, усыпанного сверху миндалем. Мисс Джилкрист нетерпеливо схватила прикрепленную к крышке коробки карточку: «От Джона и Мэри». Кто же это может быть? Как глупо не указывать в таких случаях фамилию.

С наслаждением перебрав вслух всех возможных Джонов и Мэри из числа своих знакомых, подходивших под категорию новобрачных, мисс Джилкрист так и не вспомнила никого, кто мог бы прислать такой подарок. Еще раз посетовав на отсутствие фамилии отправителя или хотя бы обратного адреса на свертке, она подхватила поднос и удалилась на кухню. Сьюзен тоже встала:

— Я, пожалуй, пойду пристрою машину.

Гаража при сельской бензоколонке не было, и Сьюзен посоветовали поставить машину в «Королевском гербе», где для нее нашлось бы место. Так она и поступила, поставив автомобиль рядом с готовым отправиться в путь большим «даймлером». За рулем «даймлера» сидел шофер, а на заднем сиденье виднелась фигура укутанного в шарфы и плед пожилого иностранного джентльмена с внушительными усами.

Мальчишка, с которым Сьюзен говорила насчет своей машины, смотрел на нее с таким жадным вниманием, что вряд ли уловил смысл сказанного хотя бы наполовину. Наконец он не выдержал и спросил с благоговением в голосе:

— Э, вы ведь племянница, верно?

— Как понять?

— Вы племянница дамы, что убили?

— Да, ну и что же?

— А! То-то я все думал, где же это я видел вас прежде.

«Тоже мне малолетний вампир», — подумала Сьюзен, возвращаясь в коттедж, где мисс Джилкрист встретила ее с чувством неприкрытого облегчения. На ужин было подано спагетти, и Сьюзен представился еще один случай убедиться, что мисс Джилкрист действительно превосходная кулинарка. За кофе она предложила Сьюзен кусочек свадебного пирога, но та отказалась. Сама мисс Джилкрист откушала пирога с удовольствием и объявила его «совсем недурным». Сьюзен, не мешая собеседнице беззаботно чирикать о чем попало, сидела молча, ожидая подходящего момента завязать беседу о том, что интересовало лично ее. Наконец она сочла, что этот момент наступил, и спросила:

— Мой дядя Ричард, кажется, заезжал сюда незадолго до смерти. Выглядел он больным уже тогда?

— Да нет, я бы не сказала. Такой бодрый и энергичный мужчина. Миссис Ланскене очень удивилась, увидев его. Она сказала: «Ну и ну, Ричард, сколько лет, сколько зим!» А он в ответ: «Да вот, решил заехать, взглянуть, как у тебя дела». Она ему и скажи: «О, у меня-то все в порядке». Мне кажется, миссис Ланскене немножко обидело, что он приехал так вот, почти случайно. А мистер Эбернети сказал: «Кто старое помянет, тому глаз вон. Ведь теперь остались только ты, я и Тимоти, а с ним ни о чем нельзя говорить, кроме его драгоценного здоровья. Ну а ты… Что ж, Пьер, видимо, сделал тебя счастливой, так что, похоже, я был не прав, признаю. Довольна теперь?» И как мило он все это высказал. Видный джентльмен, хотя и пожилой, конечно. Он остался у миссис Ланскене на ленч.

Сьюзен помедлила и задала следующий вопрос:

— Была тетя Кора удивлена, когда он умер?

— О да, ведь это случилось внезапно, не так ли?

— Да, внезапно… Значит, она удивилась… А он не намекал ей на то, как серьезно он болен?

— Ах, вот что… — Мисс Джилкрист на секунду задумалась. — Пожалуй, что-то такое было. Я помню, миссис Ланскене потом говорила, что он очень постарел, даже одряхлел.

— Но вам он не показался дряхлым?

— На вид нет. Но ведь я с ним почти не говорила. Естественно, я оставила их вдвоем.

Сьюзен бросила на нее испытующий взгляд. Не из тех ли она женщин, что подслушивают у дверей? Сьюзен не сомневалась в честности мисс Джилкрист, и ей бы в голову не пришло заподозрить ее, скажем, в том, что она обманывала хозяйку в денежных делах или вскрывала чужие письма. Но ведь любопытство можно облечь в безупречно корректные формы. Она, например, могла найти срочное дело в саду поблизости от открытого окна или вытирать пыль в холле. И тогда, разумеется, просто не могла не услышать чего-нибудь.

— Вы не слышали, о чем они говорили? — спросила Сьюзен.

Чересчур в лоб. Мисс Джилкрист вспыхнула от негодования:

— Могу вас заверить, миссис Бэнкс, что у меня нет привычки подслушивать!

«Значит, подслушивала, — решила про себя Сьюзен, — иначе просто сказала бы „нет“. Вслух же она произнесла:

— Прошу прощения, мисс Джилкрист, я совсем не имела в виду это. Просто в этих маленьких коттеджах иногда невольно слышишь буквально все. Видите ли, сейчас, когда оба они мертвы, родным важно и интересно знать, о чем они беседовали в свою последнюю встречу.

Готово, мисс Джилкрист попалась на удочку:

— Тут вы правы, миссис Бэнкс, дом небольшой и я, конечно, понимаю, что вам хотелось бы знать, о чем ©ни говорили. Но, боюсь, я не смогу вам особенно помочь. Кажется, они толковали о здоровье мистера Эбернети и о том, что у него, э… иногда появляется что-то вроде фантазий, если можно так сказать. Судя по его внешнему виду, я бы о нем такого никогда не подумала. Но в конце концов, он был болен, а больные люди часто приписывают свое нездоровье внешним, так сказать, причинам. Моя тетушка, например…