— Какие перемены?

— Не знаю. Не могу сказать. Это невозможно выразить. Просто у меня такое ощущение, будто со мной происходит что-то сверхважное, но я это не способен контролировать. Раньше мне казалось, что я знаю, в чем тут дело, что я смогу понять суть этих перемен и затем научусь управлять ими. Теперь во мне нет былой уверенности. У меня такое чувство, что это гораздо серьезнее, чем я сначала думал. Мутация влечет за собой нечто такое, что может быть известно одному лишь Богу.

Когда человек становится старше, он, как известно, начинает находить ответы на свои вопросы. Я же, как мне кажется, нахожу одни только вопросы. Порой это выводит из себя, — заметив выражение ее лица, он поспешил успокоить ее. — Я не имею в виду, будто мне хочется крушить все вокруг, просто временами я ощущаю себя в полной беспомощности и растерянности.

Она выдавила из себя слабую улыбку.

— И со мной случается точно такое же, Флинкс. Оно бывает у всех. Я думаю, если мы будем вместе, если ты будешь испытывать ко мне те же чувства, что и я к тебе, нам не страшны любые беды. У меня есть доступ к секретным файлам. Моя служебная репутация ничем незапятнана. Пусть «Колдстрайп» небольшое предприятие, у нас отличные связи.

Флинкс отрицательно покачал головой.

— Тебе ни за что не добыть архивных документов Церкви, касающихся деятельности Общества. На них лежит моральное табу. Я знаю это, я уже пытался. Если с правительственными копиями можно не мытьем, так катаньем добиться своего, то с Церковью этот номер не пройдет.

— Мы сумеем. Когда человек любит, ему любые горы по плечу.

— А ты уверена, что любишь?

— Ты не позволишь мне небольшую натяжку?

— Нет. Так ты уверена?

— Теперь не совсем. Я думала, что да, но скажи, в чем можно быть уверенным до конца? — Ее улыбка стала шире. — Понимаешь, ты не единственный, кого тревожат происходящие с ним перемены. Я только не могу взять в толк, почему ты постоянно отталкиваешь меня от себя, когда все, чего я хочу — это понять и помочь. Ну почему ты не хочешь, чтобы я помогла тебе?

— Потому что я опасен. Неужели это не ясно?

— Вовсе нет. Неужели ты думаешь, что если какие-то горе-ученые наломали дров с твоими генами еще до рождения, то от этого ты мгновенно превратился в угрозу обществу? Когда я смотрю на тебя, я вижу обыкновенного молодого человека, сомневающегося в себе и в своем будущем. Этот молодой человек сделал все, чтобы помочь мне, когда я оказалась в беде, а ведь он вполне мог бы бросить меня на произвол судьбы и жить себе дальше припеваючи. Молодой человек, рискующий собственной жизнью, чтобы спасти незнакомого ему человека. Человек отзывчивого сердца, доброй души, тонкого ума, пусть даже временами чуточку циник. Объясни, почему во всем этом я должна видеть угрозу?

— Потому что ты не знаешь, на что я способен. Потому что я сам этого не знаю.

Теперь он почти умолял ее, надеясь сохранить возникшую между ними дистанцию и одновременно не желая отпугнуть ее от себя.

— Насколько я припоминаю, Облагораживатели пытались улучшить человеческую природу. И если твое сознание отражает твой нравственный кодекс, то мне совершенно не о чем волноваться.

— Клэрити, ну неужели ты так ничего и не поняла?

— Ты же сказал, что я не смогу. Вот и помоги мне, Флинкс!

Она сделала шаг навстречу ему и остановилась. Ей всем сердцем хотелось обнять его, приласкать, убедить в том, что даже если что-то не так, в конечном счете все устроится. И в то же время не могла сбросить со счетов его предостережение.

Они оба разрывались надвое между тем, что хотели их сердца и чего требовал от них рассудок. Правда, каждый разрывался по своим причинам. Пожалуй, они сумели бы решить все свои вопросы, смогли бы изменить свои жизни в ту или другую сторону, но так уж случилось, что внезапно их разговор оборвался.

Казалось, взрыв отозвался по тоннелям и коридорам бесконечными раскатами эха. Прикрепленные к стенам и потолку флюоресцентные лампы, к счастью, продолжали светить, так как каждая из них была независима от соседней.

Вскоре за первым взрывом последовал второй. Он раздался со стороны входа в пещеру «Колдстрайп» чуть выше лабораторий и жилой зоны.

— Несчастный случай! — крикнула Клэрити. Флинкс покачал головой.

— Вряд ли.

Он узнал отдачу разрушительного заряда ограниченного действия, но не хотел понапрасну пугать Клэрити, пока полностью не удостоверится.

Он проклинал себя за свою идиотскую самоуверенность. Ведь на борту «Учителя» было оружие, но он не посчитал нужным взять его с собой в убеждении, что без него доставит Клэрити ее коллегам и преспокойно отправится дальше. Разумеется, Флинкс с самого начала предполагал, что похитители не отступятся от задуманного, но чтобы они проявили себя так быстро, этого он не ожидал. Экскурсии по лаборатории усыпили его бдительность — и вот результат.

Но на свете не бывает непреодолимых преград. Дзе-Мэллори наверняка разочаровался бы в нем. Этот старина изо всех сил старался вложить в черепную коробку своего юного друга такой же объем знаний по стратегии и тактике, какой имел по гуманитарным и точным наукам.

— В основе нашей цивилизации лежат закон и здравый смысл, — как-то раз сказал он Флинксу. — Но никогда не забывай, что на ее окраинах постоянно бродят темные силы, пробуя ее на прочность, пытаясь проникнуть внутрь. Меня в первую очередь страшат не они, а внутреннее разложение, падение нравов. Ведь для некоторых мораль — лишь помеха в жизни. Против таких постоянно нужно быть начеку, потому что они способны исподтишка подрывать цивилизацию, словно простуда, которая, если ее проморгать, может перерасти в пневмонию, и тогда конец. Причем их жертвами могут стать как отдельные люди, так и целые общественные институты. Вот для чего существует Объединенная Церковь — для того, чтобы обеспечить моральное лидерство и приходить на помощь тем, кто в ней нуждается. Разумеется, она далека от совершенства, и ее отцам это хорошо известно.

Флинкс подумал, что сейчас ему позарез нужно оружие, а не моральная поддержка. Он со всех ног мчался по коридору, увлекая за собой Клэрити.

Крики и панические вопли слились с затихающим эхом взрыва.

— Твои друзья вернулись за тобой, — сказал Флинкс, стараясь преодолеть шум.

— Невозможно! Как они могли проникнуть через контрольные посты?

Пип мельтешила над головой Флинкса, постреливая глазами вглубь коридора.

— А если они проникли где-нибудь в другом месте? — спросил он Клэрити.

— Нет здесь другого места, — не унималась она. — Лучший из «шаттлов» имеет шансы пятьдесят на пятьдесят остаться целым, если вздумает приземлиться где-нибудь еще. А шансы на успешный взлет и того ниже. Что же касается контрольно-пропускного пункта, то там один-единственный вход и заслонка, под которой мы вкатились внутрь. Если нарушитель попробует прорваться без разрешения, он тотчас наткнется на эту преграду. Любой прибывающий на планету неминуемо проходит через этот пост.

— Все время, что я здесь, только и слышу о разветвленной системе пещер Тоннеля. И если террористам удалось проникнуть внутрь, неужели они не могли отыскать или расширить другое отверстие. Ведь непременно должны существовать и другие выходы на поверхность, кроме того, что был приспособлен под официальный пропускной пункт.

— Это можно представить. Да, такое вполне возможно. Тот, кто пытается отыскать новый вход, наверняка обзаведется полным спелеологическим оборудованием. Здесь у нас есть страшнющие пропасти и отвесные бездны, но у этих фанатов, похоже хватает решимости справляться с подобными задачами.

— Вернее, фанатизма.

Они поворачивали за угол, когда в глубине тоннеля прогрохотал третий взрыв, который был чуть слабее предыдущих. Флинкс успел вовремя остановиться.

Следующий заряд взорвался впереди и чуть правее от них, причем настолько близко, что они ощутили тепловую волну и увидели вспышку. Потолок, к счастью, был полностью очищен от наростов, иначе бы беглецов пригвоздило к полу падающими сталактитами. Однако силы взрыва оказалось достаточно, чтобы с потолка посыпались камни, сбив Клэрити и Флинкса с ног.