Минут через десять после отправления поезда припустил настоящий ливень. Поначалу редкие капли почти мгновенно высыхали на стекле, но дождь усиливался, и вскоре стекла электрички покрылись мутной пеленой.

Одновременно с дождем поднялся ветер. Его порывы с такой силой били в борта поезда, что вагоны наполнились непрекращающимся гулом. Деревья за окном гнулись к земле, с них облетала листва. С катастрофическим пейзажем совершенно не согласовывалось жизнерадостное сияние солнца.

Когда электричка добралась до станции Остерхофен, оказалось, что здесь повалены абсолютно все деревья. Большинство из них ветер выкорчевал вместе с корнями, а остальные варварски переломал.

— Мне кажется, нам надо отодвинуться от окон, — сказал Генрих. — Лучше встанем в проходе. В этом случае у нас будет больше шансов избежать влетающего в окно дерева.

Первым вскочил старик Эйвинд, за ним все остальные. Генрих велел Питеру и Ильвису наблюдать за окнами с правой стороны электрички, а Олафу и хайдекиндам за левой стороной. В случае опасности наблюдатели должны были поднять крик.

Увы, предусмотрительность оказалась напрасной. электричка вскоре остановилась, и водитель сообщил, что в связи с опасной дорожной обстановкой движение временно прекращается. Из-за ураганного ветра покидать электропоезд не рекомендовалось.

— Что значит — движение прекращается! — возмутился Генрих. — Нам надо в Пассау любой ценой! Мы должны заставить водителя продолжить движение.

— У него инструкции, а в них не оговариваются действия во время Конца Света, — хмуро заметил Олаф.

Электричка вдруг содрогнулась, да так, что Генрих с друзьями едва устояли на ногах. От головы поезда донесся жуткий скрежет.

— Похоже, на нас натолкнулся другой поезд, — предположил Питер. — Теперь уж точно движение не продолжится. Что будем делать?

При этих словах все, даже гномы и старик Эйвинд из Норддерфера, выжидающе посмотрели на Генриха.

Брать на себя ответственность всегда нелегко. А тем более когда совершенно не знаешь, что и как делать, а от тебя ждут решения. Ужасно, что ты при этом не бог, но от твоего приказа зависят жизни и судьбы. Но еще хуже то, что ни на кого другого ты не вправе переложить ответственность: однажды взяв на себя роль командира, только ты в состоянии сплотить и повести за собой поверивших тебе.

— Так что нам делать, Генрих? — спросил Олаф.

Генрих молча открыл рюкзак, вытащил радиоприемник, включил его. Напряженную тишину прорезал испуганный голос:

— О господи, вода стремительно прибывает! Люди в панике покидают улицы, ищут спасения на крышах домов...

Голос репортера периодически тонул в хлюпанье воды и испуганных людских криках. Потом послышался гулкий топот.

— Оливер! — закричал истерически репортер. — Забудь о лифте! Бежим к лестнице!

Булькнула вода, и все стихло. Генрих покрутил колесо настройки, но услышал только треск электрических разрядов.

— А батарейки не сели? — встревоженно спросил Питер.

— Вчера новые купил, — покачал головой Генрих, но на всякий случай потряс радиоприемник.

По больше ни одной радиостанции найти так и не удалось.

Скальд Ярлов вдруг уселся на пол и громко запричитал:

— О боги! Чем прогневил я вас? За что караете столь ужасной казнью бедного скальда?

Генрих покосился на старика, вздохнул и бросил радиоприемник обратно в рюкзак. Потом он выпрямился и, посмотрев в глаза каждому из членов отряда, сказал:

— Судя по всему, миру и нам осталось жить несколько дней, если не несколько часов. Шансов уцелеть очень мало, но, пока мы живы, мы должны бороться. Ведь никто, кроме нас, не найдет и не отворит Последние Врата. Если нам суждено погибнуть, то лучше сделать это на пути к надежде... Господин Ильвис, освободите старика: пусть идет куда хочет, у нас нет времени возиться с ним.

— Куда же мне идти? — вскакивая, возмутился Эйвинд. — Нет уж! Вы меня сюда приволокли, значит, вам и выводить меня.

Генрих подождал, пока гномы снимут с пленника путы, и сказал:

— Что ж, поход продолжается!

Двери, как и следовало ожидать, были заперты, но гномы разбили окна ударами секир. В вагон ворвался ветер, завыл, заметавшись между креслами.

Сначала Генрих, а потом все остальные выбрались под дождь. Питер попытался прикрыть голову рюкзаком, но струи воды били со всех сторон, и он снова забросил рюкзак за спину.

Преодолев шагов пятьдесят, отряд на минуту задержался у локомотива. Второго поезда не было, а скрежет и толчок объяснялись куском скалы, отвалившимся от горы справа и сбившим электровоз с рельсов. Водителя и кабине видно не было.

— Наверное, успел выскочить? — предположил Питер.

— Сейчас это неважно. Мы не можем тратить время на спасение одного человека, — сказал Генрих. — Тем более мы не спасем его, а лишь отстрочим гибель... Мы пойдем вдоль железной дороги. Это самый прямой путь.

Ветер толкал в спину, что облегчало движение. Из- за силы ливня вода не успевала просочиться между щебнем железнодорожной насыпи и, заполнив пространство между рельсами, превратила его в бесконечно длинный ручей.

Слева от путешественников нес свои воды Дунай. Вода в нем бурлила, волокла деревья, куски пемзы, мусор. Справа, на холме, струи воды вымывали кустарник и траву, грязными потоками бились в камни. Шлепая по воде, Генрих думал о том, что пешком они никогда не доберутся до Пассау, города Последних Врат. Но где взять самолет или вертолет? Да и кто полетит в такую кошмарную погоду?

Впереди смутно вырисовалось большое здание, напоминавшее склад. Отряд сделал несколько десятков шагов... и все остановились, недоверчиво протирая глаза. Строение было разрушено: по нему прошел и застрял среди развороченных стен речной сухогруз. Корабль навис над железнодорожным полотном, словно готовился через него перелететь.

Во всем поселке практически не осталось целых строений — стены, не выдержав удара волн, обвалились, и из воды островками торчали черепичные крыши. Более крепкие здания затопило выше первых этажей. Над погибшим поселением звучал неритмичный, неровный звон — ветер бил в колокол.

Дунай почти достиг рельсов. Кроме мертвых рыб, клочьев бумаги, вулканической пемзы и древесных листьев, в воде плавали обломки досок, какие-то коробы, части деревянного ограждения. Людей нигде не было видно, наверное, они успели эвакуироваться, заметив, как стремительно прибывает вода. Думать о том, что они погибли, никому не хотелось.

— Накаркали вы нам! — Питер бросил на Скальда Ярлов полный ненависти взгляд. — И что теперь делать?

— Идти дальше, — ответил вместо испуганного старика Генрих. — У нас просто нет другого выбора.

— И куда мы придем? Скоро будет низина, и она наверняка затоплена. Там паше путешествие и закончится. А самое печальное, что людей-то всех эвакуировали, следовательно, нас искать никто не будет.

— От Конца Света эвакуироваться нельзя, — заметил Олаф.

— А вот если... О боже! — воскликнул Питер. Волна вынесла к его ногам детскую куклу, и он попятился от нее, как от человеческого трупа. — Ладно, Генрих, пошли. Возвращаться еще страшнее: даже не представляю, что сейчас творится в Регенсдорфе.

Чем дальше, тем вода становилась выше. Она затопила железнодорожное полотно, и пришлось подняться на склон холма. Поскальзываясь на раскисшей земле, Генрих и его друзья брели с унылым, безнадежным видом. «Мир доживает последние часы!» — думал каждый из них. Никто, даже Генрих, не был уверен в том, что Врата в Пассау смогут что-либо исправить.

По холму прокатилась дрожь. Никто, в том числе и гномы, не смог устоять на ногах. Люди и древнерожденные заскользили, кто на животе, кто на спине, вниз по склону.

Плюхнувшись в воду, Генрих с удивлением отметил, что вода невероятно теплая: градусов тридцать, не меньше. Из воды то и дело всплывали брюхом вверх рыбины.

— Ну и ну, — вздохнул Питер.— А я думал, что после катастрофы только рыбы и выживут. А они, выходит, погибли первыми...