– Да так… ничего… – буркнул он, избегая встречаться с Фиалкой взглядом.

– Это неправда, – с укоризной сказала девушка. – Я же вижу…

– Дай чего-нибудь поесть, – уклонился от ответа Гараня. – Кишки марш играют.

Пока он ел, Фиалка с обиженным видом бросала плоские камешки в ленивые волны, которые с собачьей преданностью лизали ее босые ноги.

Уже вечерело, и вода в их крохотной бухточке потемнела, поменяв цвет с бирюзового на синий со стальным отливом. Заходящее солнце вызолотило небо, на котором появились кучевые облака, а воздух стал влажным и неподвижным.

– Ночью опять пойдет дождь, – сказал Гараня, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

– Может быть, – коротко ответила Фиалка.

– Ты почему дуешься?

– Я дуюсь? Глупости! – фыркнула девушка.

– И дуешься, и обижаешься. А это нехорошо. Ладно, раз тебе так неможется услышать еще одну страшилку, то я расскажу. Только не говори потом, что лучше бы я промолчал…

И Гараня поведал Фиалке о своей встрече с неизвестным существом, похожим и на человека, и на обезьяну, и на медведя одновременно.

К концу его повествования лицо девушки стало белым как мел. От рассказа Гарани попахивало больным воображением, но Фиалка знала, что он никогда не врет. Да и зачем?

– Что же нам теперь делать? – спросила дрожащим голосом Фиалка.

– Не знаю, – угрюмо ответил Гараня. – На первый раз этот монстр меня пожалел – я так думаю. Но что будет, если мы встретимся с ним еще раз?

Фиалка горестно всхлипнула.

– Теперь и на охоту ходить все равно что по лезвию ножа, – между тем продолжал Гараня. – Мало нам леопардов и змей, так еще это страшилище… У меня до сих пор мурашки по коже бегают, как вспомню его взгляд.

– Скорее бы закончился срок… – с тоской сказала Фиалка.

– Лучше бы его продлить, а о нас чтобы совсем забыли, – тяжело вздохнув, молвил Гараня.

– Но мы не сможем самостоятельно покинуть остров.

– Смогли бы… будь у нас топор или мачете. Но теперь, благодаря этому ублюдку вору, мы на прочном якоре. Разве что нам здорово повезет…

– Как бы не так, – буркнула Фиалка, поняв, что означает последняя фраза. – Сколько здесь сидим, а на горизонте – ни единого судна.

– Нужно постоянное наблюдение. А мы этим не занимались.

– Я смотрела, – возразила Фиалка.

– Время от времени. Но даже если мимо острова будет плыть корабль, то как могут моряки нас заметить? Нужно подать общепринятый сигнал беды.

– Какой?

– В нашем случае – это разжечь большой костер… вон на том мысе, – показал рукой Гараня. – Для этого надо натаскать туда сухих дров и соорудить над ними шалаш – чтобы не намочило их дождем.

– Так чего мы ждем?

– Команды, – невольно улыбнулся Гараня.

– Вот и командуй. Ведь ты тут главный.

– Но даже готовый к применению сигнальный костер не даст нам никаких гарантий, что в скором времени появится какая-нибудь шаланда.

– Тогда нужно лечь и умереть, – зло сказала девушка. – Или смиренно дожидаться босса, надеясь на авось.

– Знать бы, что у него в голове…

– Ничего хорошего. В лучшем случае нас просто вернут туда, откуда взяли. А в худшем… Не хочется даже думать.

– Вот видишь, ты снова начала склоняться к мысли, что в конечном итоге нам каюк.

– Не знаю… Я уже ничего не знаю! – Глаза Фиалки наполнились слезами.

– Ну-ну… – Гараня по-отечески нежно обнял ее за плечи. – Еще, как говорится, не вечер. Все, пора на боковую. А завтра с новыми силами займемся сооружением сигнального маяка…

Куча хвороста высотой была почти в человеческий рост. Работать начали рано, а потому ближе к обеду Гараня уже начал сооружать над кучей хвороста шалаш, а точнее – навес.

Ночью прошел очередной дождь, но небольшой ветерок и солнце высушили дрова быстро. У Гарани и Фиалки была только одна проблема – как доставить хворост на мыс.

Дело в том, что тропинка, по которой они ходили туда-сюда, представляла собой скалистый гребень шириной с полметра. Вместе мыс и гребень были похожи на голову динозавра, сидевшую на тонкой и длинной шее. И чтобы пройти по ней и не упасть на камни с высоты в десять – пятнадцать метров, нужны были немалая ловкость и храбрость.

Гараня уже связал каркас навеса, когда Фиалка, отдыхавшая на самой оконечности мыса, вдруг позвала его каким-то странным голосом – тонким и писклявым.

– Тебя что, переклинило? – полюбопытствовал Гараня, подходя к девушке.

Она смотрела на него огромными глазищами и беззвучно шевелила губами, словно ей и впрямь перехватило горло.

– Ты чего? – встревожился Гараня. – Заболела, что ли?

– Лодка! – наконец вырвалось у Фиалки.

– Где?

– Смотри туда. – Девушка дрожащей рукой указала в направлении скал, круто падающих в океан.

Гараня, взволнованный не меньше Фиалки, присмотрелся и скомандовал:

– Спрячься!

– Почему? Зачем нам прятаться? Наоборот – надо зажечь огонь. Федя, это шанс!

– Не спеши с выводами, – отрезал Гараня. – Я уже говорил тебе, что по таким островам разные людишки шастают. Сначала нужно узнать, что им здесь нужно. Если это аборигены, которые привезли белых господ на охоту, – это одно дело. В таком случае нам можно рискнуть. Но вдруг это какие-нибудь проходимцы и головорезы – тогда совсем другой компот.

Фиалка с кислым выражением лица неохотно кивнула. Но ее взгляд был прикован к лодке, которая шла вдоль берега, постепенно приближаясь к их бухте.

Вскоре уже можно было различить людей, сидевших в лодке. Все они были смуглолицы, и у каждого на шее висело ожерелье. Лодка – скорее, небольшое судно – имела парус в виде трапеции и борта, приподнятые к носу и корме.

– Что это за люди? Какой национальности? – почему-то шепотом спросила Фиалка, хотя лодка была еще далеко и ее никто, кроме Гарани, не мог услышать.

– Кажись, малайцы, – после некоторого раздумья ответил Гараня.

– Кто они?

– Лучше спроси, где малайцы живут, – хмуро ответил Гараня. – Эк нас угораздило…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мы находимся, скорее всего, в районе Малайского архипелага. Тут такое наверчено… Островов – и больших и малых – не счесть. Плохо…

– Почему?

– Места здесь опасные. Белых малайцы не жалуют.

– Откуда ты знаешь?

Гараня замялся, но все-таки ответил:

– Дома я часто телевизор смотрел. Он заменял мне и семью, и друзей… Выпьешь, посмотришь, как другие живут, и на душе легче становится. Особенно я любил «Клуб кинопутешествий». Это после Африки у меня такой бзик появился. Сижу, смотрю, вспоминаю…

– Интересно, что им тут нужно? – спросила Фиалка, не отрывая взгляд от лодки.

– Скоро узнаем, – буркнул Гараня.

Тем временем лодка причалила к берегу в том месте, где заканчивались скалы и каменистое плато вонзалось клином в джунгли. Малайцы высыпали на сушу и начали разгружать лодку.

Это были невысокие, пропорционально сложенные люди. Большинство из них были оголены до пояса, а в качестве одежды им служил кусок ткани, обмотанный вокруг бедер. Лишь некоторые носили украшенные вышивкой распашные рубахи с узкими рукавами.

Наверное, малайцы в рубахах были на привилегированном положении, потому что в разгрузке они участия не принимали.

Разгрузившись, малайцы взяли тюки и гуськом направились в джунгли, оставив возле лодки двух стражей с длинными палками. Вскоре зеленая стена скрыла их от наблюдателей, в роли которых выступали Гараня и Фиалка.

– Они безоружны, – сделала вывод Фиалка. – Странно…

– Не совсем, – возразил Гараня. – Во-первых, у каждого из них за поясом крис – малайский кинжал с волнообразным клинком. А во-вторых, как мне кажется, эти палки в руках сторожей страшнее пистолета.

– Как это? – удивилась Фиалка.

– По-моему, это духовые ружья. И стреляют они отравленными стрелами на расстояние до пятидесяти метров. Такие же штуковины есть и в Африке, у диких племен, я видел. Только они там вдвое короче. Если тебя ранят пулей, то ты можешь выжить. Но стоит получить даже царапину отравленным наконечником стрелы – и пиши пропало. Это практически всегда мгновенная смерть.