— Я уже начал скучать. — спокойно, пусть и так же улыбаясь, привычным своим басом проговорил Корть.

— Прошло два года, знаешь ли. — по голосу явно счастливо, пусть и так же спокойно, не останавливаясь вздохнула Филони.

— Знаю. Очень хорошо знаю.

Она подошла чуть ближе, но Корть еще не спешил вставать. Только когда девушка, едва различимая от угольных волос на фоне окружающей тьмы, все же выделяющаяся прекрасными и глубокими аметистовыми глазами, подошла к нему достаточно близко, остановившись всего в паре шагов перед самым его улыбающимся лицом, одним ловким движением всего тела он поднялся на ноги, поднимаясь над девушкой во весь свой немалый рост, прикрыв глаза от удовольствия наконец снова разгонять по жилам кровь, даже потягиваясь, широко и с хрустом на два метра в стороны расправляя свои огромные крылья. С тем вокруг него, по всему хранилищу, забегали огненные зайчики, с каждой секундой увеличиваясь, все больше освещая девушке лик своего возлюбленного, величайшего героя человечества Кортя. Он ничуть не изменился за те годы, что они не виделись, но лишь внешне. Едва он открыл глаза, посмотрев на нее, она с радостным трепетом в сердце, едва не пустив слезу из прекрасных глаз, поняла, насколько преисполнился уверенности и мощи его взгляд, насколько выгорела в нем тень отчаяния, с которой она столкнулась в нем два года назад. Он полностью исцелился от своего Проклятья, и вновь стал тем человеком, о котором ей так усердно рассказывали прочие Герои Шеагральминни, даже Боги. Он вновь стал собой.

— Пожалуй, было больше некуда тебе хорошеть. — любящим взглядом смотрел в уже влажные глаза девушки Корть, ласково проводя рукой по ее волнистым смольным волосам. — Но ты все равно с этим справилась.

— Я очень… — тут же, скрипнув крепким нагрудником героя, крепко уткнулась в его могучую грудь девушка, все равно, даже подняв голову, едва ее достигая. — Очень по тебе скучала.

Из ее прикрытых большими ресницами глаз уже текли слезы, но она даже не думала их останавливать, как делала это раньше, скрывая ото всех вокруг свои глубокие чувства. Перед ним ей нечего было скрывать. Тем более, что он уже итак все о ней знал.

— Я тоже. — так же улыбаясь и прикрыв глаза, сильными руками прижимал ее к своей груди Корть.

Какое-то время их уши заливал треск окружающего, пляшущего по углам, Пламени. Но даже тот металлический треск не заглушал их собственного дыхания.

— Ты уже знаешь… — грустнее шептала девушка.

— Знаю. — также грустно кивнул Корть.

— Я…Я пыталась…

— Тише. Я все знаю. Ты не виновата в ее гибели. — все-таки чуть отходя назад, отпустил девушку он.

— Не понимаю, почему он на нас напал. Мне говорили, что вы о чем-то договорились, и он нарушил договор. — также отойдя чуть назад, вспоминая страшный пожар имения Кацер два года назад, с тем вспоминая и лишивший ее сестру Термисорру жизни клинок Думы, с болью в глазах опустила голову девушка.

— В неведении сила Бездны. Никто не должен знать ее планов, и Доран пользуется этим.

Филони не шевелилась, вспоминая тот страшный день. Она помнила, сколько бед причинил Дума только ей и ее сестре, и никак не понимала, чего он пытается добиться, так и не получив даже от Мерсера ответа на вопрос, о чем же ее возлюбленный договаривался с этим монстром.

— Но Доран тоже не знает планов Бездны. — уверенно поднял голову Корть, так переводя на себя и удивленный взгляд девушки. — Эти два года я пытался сжечь завесу тайны, приоткрытую мне Думой в наш последний разговор. О том, что случилось со мной 400 лет назад в Храме Актониса, и что я вспомнил два года назад, едва не потеряв жизнь.

Его голос заметно изменился. В нем одновременно смешались нотки сомнения и уверенности, а взгляд выдавал в нем немалое волнение. Он положил руки на плечи девушки, теперь только с большим изумлением наблюдая за оживлением глаз своего возлюбленного, уверенная, что герой постиг невероятную тайну, и вот-вот раскроет ее ей, как сделал бы это уже давно, если бы его не мучало Проклятье Забвения.

— Послушай меня, Филони. Я нашел эту связь. Два года назад я переродился, когда услышал твой голос, назвавший мое имя. То же было 400 лет назад, когда его прошептала умирающая у меня на руках Джефф. Но два года назад я вспомнил не то, что произошло тогда. И два года назад, и 400 лет назад, я вспомнил одно и то же. Чего просто никогда не было.

Он отпустил ее плечи, и отошел в сторону, взволнованный и серьезный, продолжая метаться от стороны в сторону, рассуждая о том, чего девушка совсем еще не понимала, но чем уже была до огня в глазах заинтригована.

— Я испытал боль, сродную той, что уже чувствовал когда-то, но не понимал, когда. Теперь я понял. Это были чувства не из этого мира, а из другого. Я вспомнил их, как и то, что произошло тогда, и мир вокруг меня дрогнул. Тот, кто погиб тогда от руки чудовища, в миг исчез, а с его исчезновением Земли Марконнор вернулись…

Он вдруг осекся, с тяжелым и аритмичным дыханием глядя в пустоту перед собой. Его губы дрожали, и он не мог проговорить и слова, вернувшись к раздумьям, дававшим ему точный и очевидный ответ.

— Лорд Винторис исчез? — вспомнила Филони причину Великого Спуска, спустившего Земли Марконнор в Бездну, рассказанную ей когда-то Серпионом.

— Да. Да, он исчез, потому что так было в прошлом мире. Потому же запечатался Храм Актониса, а Земли Марконнор ушли в Бездну. Тогда все было так же.

Теперь он, чуть напуганный истиной, которую частично раскрыл уже раньше, но обдумывал только теперь, повернулся обратно к девушке.

— Тогда весь мир должен был спуститься в Бездну, но его удерживала граница из Синего Пламени, разделяющая…миры…

— Миры? Так Бездна… — вздрогнула сама Филони.

— Все прошлые миры, сгоревшие и потерявшие краски, и ставшие Черным Пламенем. — уверенно кивнул Корть. — У Земель Марконнор не было границы, отделяющей его от Бездны, и потому они вернулись туда, откуда пришли. Поскольку Синее Пламя продолжало поддерживать связь между новыми и старыми мирами, часть их памяти она проецирует на нас. Это и называется Проклятьем Забвения. Именно эту память из другого мира я получил 400 лет назад и два года назад. Через меня мир вспомнил то, что происходило с его предшественником, и изменил себя, стерев того, кто должен был умереть. Два года я сидел здесь, собирая из материи тюрьмы осколки памяти самого мира, собирая фрагменты прошлого, что уже произошло когда-то в тех мирах, и которое еще ждет нас впереди.

Незаметно за проходом на поверхность из хранилища мелькнул темный силуэт. Слишком заговорившийся и взволнованный Корть его не заметил, а девушка и вовсе изумленным взглядом следила лишь за движениями уст героя.

— Что же нас ждет? — уже с дрожью губ не меньшей, чем у Кортя, спросила Филони.

— Я расскажу позже. Сейчас мы должны идти в Синокин. Там…

По залу со стороны входа раздался шаг и хруст босой, костяной ноги.

— Кацеры погибнут.

Чуть отскочив назад, Корть одним движением мощной руки вынул из земли свой большой меч, рубящим движением махнув в сторону внезапно пронзившего сам его могучий дух хриплого и хитрого голоса, со звуком шагов медленно приближающегося к ним. Филони перепугалась настолько, что сама чуть не отскочила назад, тут же скованная по рукам и ногам испугом, все же кое-как доставшая из-за спины лук, и даже левой рукой уже думая зарядить его стрелой из колчана.

— Ч-что это? — чувствуя легким морозом бегающий по коленям страх, сама перескочила за самые крылья Кортя она.

— В чем дело, человек? Впервые видишь брата своей сестры? — развел совсем закрытыми под рукавами драной вуали, но наверняка ужасными и костлявыми, руками стоящий лишь в десятке метров впереди монстр.

— Хемирнир. У меня нет времени на распри. Но твое убийство вряд ли займет много времени. — зло прищурился Корть, не опуская меча.

— Даже для вас, глупцов, тем более глупо думать, что со смертью Верховного Властителя с его расой ничего не произойдет. — под капюшоном насупил страшную морду Верховный Властитель ардов. — Что ничего не поменяется в гармонии мира, и не изменятся те, кто с ней связан. В вашу ложь столетия назад поверили такие же глупцы, но мы…знали.