— Никакой магии, — сказала она окружающим. — Справедливая победа, хотя я бы не поставила на этих противников.

— Ах, ты обыграла нас, ты гнусная маленькая дворфа! — проворчал особенно грязный посетитель.

— Ах, так это твоя сестра, — закричала на него Амбра. — Ты не давал мне сделать ставку, а когда твой мальчик начал побеждать, ты потребовал мои монеты!

— Ты все подстроила! — заявил посетитель.

— Я подстроила выдавливание жизни из моего друга?

— Он выглядит живей меня!

— Ага, но если мы должны согласиться с тем, что ты говоришь, тогда твой чемпион, пустое место! Подумай об этом, болван! — Амбра вплотную приблизилась к человеку и направила свой толстый палец прямо ему в лицо, вынуждая его отступить перед ней. — По твоему, я позволю своему мальчику задушиться до полусмерти, зная, что он может вырваться и опрокинуть твоего мальчика на пол. Не скажу ничего хорошего о твоем мальчике, но, несомненно, скажу ему о твоем доверии и похвале, — она просмотрела на человека, лежащего плашмя на полу — скоро, поскольку он просыпается.

Агрессивный человек попятился.

— Заплатите ей, — сказала посетителям Аруника. — Монеты выиграны справедливо. И если вы заключили пари, то вы оплачиваете свой проигрыш.

Последовало недовольное ворчание, но Амбра и Афафренфер вышли из таверны с несколькими небольшими мешками золота.

— Не будем больше выигрывать таким образом, — заметил Афафренфер. — Нужно было остановиться после двоих.

— Ба! Они снова будут держать пари. Не смогут удержаться, болваны.

— Они поставят на меня, а в чем твой резон?

— Возможно, ты прав, — сказала Амбра, и злобно усмехнувшись, ему подмигнула. — Если ты не думаешь, что сможешь победить парочку.

Афафренфер начал отвечать, но, вместо этого, только вздохнул. Вероятно, он знал, Амбра поставит на него в состязание с тремя противниками.

— Твоя провидица, — заметила Дзирту Далия.

Дроу инстинктивно поднес руку к мешочку на поясе, но немедленно ее убрал. Ему не нужна Аруника, поскольку Гвен вернулась к нему.

Но затем ему пришла другая идея, он улыбнулся Далии и махнул Арунике, приглашая к нему присоединиться.

— Отлично выглядишь, — заметила рыжеволосая женщина, когда подошла и села рядом с ними.

— Он нашел свою пантеру, — пояснила Далия. — И теперь мы ищем... — Дзирт положил руку на ее предплечье, прерывая ее, но Аруника, конечно, что-то заметила.

— Баррабус-Артемис Энтрери здесь, — сказал Дзирт. — Он в третьей отдельной комнате наверху. Хочешь сходить к нему для меня? Я заплачу.

Глаза Далии расширились, и она повернулась взглянуть на Дзирта, на ее лице было удивление и гнев.

— Я не блудница, — ответила со смехом Аруника.

— Нет, — ответил Дзирт тоже со смехом, — не в этом смысле. Энтрери согласился сопровождать нас на север, но потом передумал. Ему лучше пойти на север, я настаиваю, и я хотел бы, чтобы ты подтвердила ему это.

— По твоим словам? — скептически спросила женщина.

— Тогда используй свои силы, — предложил Дзирт. — Я знаю, где найти то, что он желает вернуть.

— Меч?

— Уничтожен, — вмешалась Далия.

— Ах, — сказала Аруника, она казалась впечатленной.

— Это что-то другое, но не менее важное, — заверил ее Дзирт.

Аруника смотрела на него некоторое время и шептала себе под нос какие-то слова, как он понял, заклинания.

— Предмет или прозрение? — хитро спросила провидица.

— Да, — ответил Дзирт.

Аруника начала подниматься и Дзирт потянулся к мошне. Но женщина отказалась и пообещала, — Я схожу к нему.

— Что ты хочешь? — спросил Артемис Энтрери из-за приоткрытой двери. Он был по пояс голый, и Аруника не сомневалась, что он заметил ее оценивающий взгляд на своем мускулистом торсе.

— Баррабус, — ответила она.

— Это не мое имя и никогда не будет моим.

— Тогда Артемис, — сказала она. — Поговори со мной. Мы большие игроки в море крестьян. И не должны быть незнакомцами или врагами.

Ее слова, более чем немного, были подкреплены магией, но ей было не о чем беспокоиться. Для большинства мужчин и Энтрери не был исключением, было достаточно ее усовершенствованной заклинанием внешности, она волшебно обезоруживала и соблазняла. Энтрери отстранился и открыл дверь, а Аруника с удовольствием вошла в его каморку.

— Хорошо, что ты вернулся, — сказала она, садясь на его смятое ложе и скромно скрестив ноги. Ей пришло в голову отказаться от просьбы Дзирта и убедить Энтрери остаться в Невервинтере. Она могла сделать его осведомителем, возможно, другим большим винтиком в сети, которой она способствовала? В конце концов, она знала о подвигах Баррабуса Серого, и он был человеком немалой опасности и силы.

Слишком опасен, думала она после короткого разговора с Энтрери и взгляда в его холодные глаза. Да, она действительно помнила Баррабуса Серого, и всегда понимала, что он был одним из немногих смертных, из тех, кого она встречала, способных ее победить.

Однако это не значит, что он не может быть ей полезен, причем разными способами.

Несмотря на то, что она говорила раньше, рыжая действительно применила немного подавляющего обольщения, чтобы удовлетворить свои желания и понравиться Энтрери. Она не покидала его комнату до рассвета, и оставила Энтрери довольно истощенным и крепко спящим.

Она дала ему великое удовольствие, и он ответил взаимностью. Дополнительной тантьемой, была мысль суккуба, что целью ее соблазнения не было ее собственное удовольствие. Не этой ночью, хотя конечно оно стало дополнительной тантьемой! Нет, во время их сплетения Аруника наложила чары на этого опасного убийцу, двеомер ясновидения. И когда они в изнеможении рухнули в объятия друг друга, рыжеволосая суккуб, шепчущая демонесса, соответствовала репутации своего вида, предлагая тихую поддержку в ухо Энтрери, уверяя его, что его лучшая дорога вперед лежит рядом с Дзиртом и Далией.

В конце концов, ее слава провидицы не была совершенно незаслуженной, и теперь Артемис Энтрери, отмеченный двеомером Аруники, будет ее лазутчиком.

Изменение перспективы весьма дезориентировало Дрейго Проворного. Сначала он стоял в своей комнате, наблюдая, как пантера обратилась в туман, затем он путешествовал по эфиру, его чувства крутились и вертелись, тайно следуя за Гвенвивар.

Вскоре он оказался рядом со следопытом-дроу и Далией на Ториле, но на земле, крадучись. Он мог слышать пару, но не мог повернуться, чтобы на них посмотреть. Не имея власти над мышцами кошки, а, только наблюдая, слушая и обоняя, чувствовать через ее существо без своего тела было странно, и что более важно, он не мог ею управлять, необычный опыт для старого чернокнижника.

Реальность изменилась, пантера видела мир не так, как человек. Все казалось удлиненным с расстояния, более четким. Кристальная ясность вызывала головокружение, почти увеличивая впечатление от травы, ветвей и опавшей листвы, как будто сто зеркал поймали солнечный свет и увеличили его во много раз, чтобы полностью изменить цвет мира.

Сознание Дрейго Проворного заполнили звуки — некоторые были мягкими, как крик далекой птицы, затем внезапно стали громкими, поскольку пантера навострила уши. При этом другие звуки заглушились. Дрейго казалось, что кошка может направлять свой слух, усиливая одну область звука и почти заглушая остальные области.

Она быстро двигалась, что-то преследуя, а земля и низкие кустарники проносились так быстро, что Дрейго рефлексивно закрыл свои глаза. Но он не мог закрыть глаза Гвенвивар и таким образом, его действия не имели никакого эффекта. Он почти нарушил связь, но потом добыча Гвенвивар внезапно появилась в поле зрения.

Люди и тифлинги — ревнители ашмадай — вскочили в тревоге, подобрав свои боевые скипетры, пихая друг друга в сторону.

Воздух над ним вспорола ослепительная вспышка, и человек-ашмадай полетел прочь.