Далия осталась с Дзиртом после того, как Афафренфер и Амбра ушли в трюм в поисках рома и танцев, а дроу долго стоял на носу, глядя на темные воды, распростершиеся перед ним. Он больше не оглядывался назад, в этом не было никакого смысла, ибо Лускан давно остался вне поля зрения, а вид сзади не отличался от вида спереди.

Через некоторое время Далия приблизилась к нему вплотную, и Дзирт обнял ее за талию и притянул к себе. Сделав это, он почувствовал себя почти лицемерным, тем не менее, ему пришло в голову, что он сделал это только из-за тревожных чувств, овладевших им в прошлый час. Он не должен продолжать сравнивать Далию со своей любимой женой, если хочет сохранить какие-либо чувства, помимо дружбы, этой эльфийки.

"Пескарь Шкипер" не "Морская Фея", а Далия не Кэтти-бри, Дзирту эти сравнения казались подходящей аналогией. Однако он крепче прижал ее к себе, больше для себя, чем для нее.

Потому что он боялся.

Он боялся продолжать отношения, зная, и теперь приняв, правду о своем сердце, и боялся прекратить с ней отношения, потому что не хотел идти своей дорогой в одиночку.

— Я уже начала отвыкать от твоих прикосновений, — через несколько мгновений сказала Далия.

— Мы были заняты, — ответил Дзирт. — Историческими событиями.

Далия усмехнулась, прекрасно понимая его уловку. — Наши победы такого рода часто ведут к плотским утехам, — заметила она.

У Дзирта не было ответа — ничего, что он хотел бы открыто высказать, на деле он только еще крепче прижал ее к себе.

— Энтрери покинет нас во Вратах Балдура. — Дзирт был удивлен, что она выбрала этот момент, чтобы сменить тему.

Он внимательно на нее посмотрел, но не понял ее настроения.

— Он собирается сделать это с Невервинтера, — ответил Дзирт.

— Теперь он вернул свой кинжал.

— Кинжал был предлогом, он был с нами не по этой причине.

— Что ты знаешь? — Далия повернулась, высвобождаясь из объятий Дзирта.

— Артемис Энтрери снова свободен, но боится оков своих воспоминаний, — ответил Дзирт. — Он не хочет становиться тем, чем он однажды был, и единственный способ для него этого избежать, это остаться с нами — со мной, на самом деле. Он найдет этому оправдание, ибо он никогда не оказывал мне доверия или лести, но он нас не покинет.

— Во Вратах Балдура, — сказала Далия.

— Или на обратном пути Лускане, или после этого в Порт Лласте.

— Ты говоришь уверенно.

— Я уверен, — заверил ее Дзирт.

— Во всех своих спутниках? Тогда ты глупец, — сказала она, и с легкой усмешкой, смысл которой не мог понять Дзирт, Далия отошла.

Дзирт снова повернулся к морю, и вместо того, чтобы погрузиться в воспоминания о своих давних приключениях с Кэтти-бри и капитаном Дюдермонтом, он думал о своем недавнем прошлом, о прошедших зимних месяцах. Замечания Далии были достаточно верны: он редко к ней прикасался или вступал с ней в любые, не самые банальные разговоры. Они отдалялись друг от друга, и это была заслуга Дзирта, возможно неосознанно, но непреклонно.

Эта мысль встревожила Дзирта, и в течение краткого момента, он винил Энтрери. Сочувствие Энтрери и понимание травмы Далии и глубоко эмоционального шрама вынудили Дзирта отойти в сторону.

Эта идея долго не продержалась, и несколько мгновений спустя, Дзирт посмеялся над собой. Правда, Энтрери вставал между ними, или, по крайней мере, его сочувствие к Далии, но только потому, что это показало Дзирту поверхностность его отношений с этой эльфийской воительницей, которую он даже толком не знал.

Дзирт не представлял, куда это может привести. Он попытался следовать за нитью к логическому выводу, но достаточно скоро, он в своих мыслях снова оказался на борту "Морской Феи", Кэтти-бри была рядом с ним, Гвенвивар свернулась на палубе перед ними, ветер дул в их лица, и в его сердце и душе было приключение.

Его рука рефлексивно потянулась к мешочку у пояса, и он не смог сопротивляться зову сердца. Вскоре Гвенвивар оказалась рядом с ним, возможно, она и выглядела измученной, но казалось, она была рада быть рядом с ним, тяжело облокотившись на него.

И ее присутствие перенесло Дзирта в его дни на борту "Морской Феи", и он был счастлив.

Артемису Энтрери выделили небольшую подвесную койку вдоль трюма правого борта "Пескаря Шкипера", но он не возвращался туда после того как оставил Дзирта и других у переднего релинга.

В этом соглашении его что-то беспокоило. Энтрери не был хорошо знаком с обычаями Лускана, но он не мог себе представить, что все так резко изменилось с приходом к власти пяти верховных капитанов. Это судно шло под флагом Корабля Курта, который был все еще преобладающей силой среди руководства города, учитывая очевидную силу вокруг резиденции Курта на Охранном острове и сам факт того, что Бениаго удалось заключить такую сделку с Дзиртом относительно Порт Лласта.

Так почему же "Пескарю Шкиперу" нужна такая необычная дополнительная охрана?

Возможно, это была игра Бениаго и Корабля Курта, затеянная для Дзирта и Далии, чтобы они доказали свою верность, их отправили на такую мелкую задачу. Или возможно, боялся Энтрери, это было нечто большее, намного большее, и гораздо более зловещее.

Какая страшная опасность таится в темных водах? Возможно сахуагины? Морские дьяволы отказались от нападений на Порт Лласт, чтобы вместо этого начать войну с торговыми судами?

Или это было то, на что он намекнул — просто для того, чтобы обеспокоить Дзирта — действительно отвлекающая тактика, чтобы лишить Порт Лласт его самых сильных обитателей для подготовки к нападению на городок силами Лускана?

Эта возможность не беспокоила его очень сильно, но что беспокоило его больше всего, он не знал. Артемис Энтрери в детстве выжил на улицах Калимпорта и процветал будучи взрослым, благодаря своим познаниям, потому что его инстинктивное понимание людей, объединенное с его вездесущей разведкой и сбором информации, давало ему большое преимущество, которое он никогда не уступал.

Ему казалось, что он позволил Дзирту сейчас захватить это преимущество из-за желания дроу заключить свою сделку. Поэтому Энтрери не вернулся к своей койке, и на самом деле, он вообще даже не был в трюме, хотя он изначально пошел туда, чтобы отвлечь внимание шумного экипажа. Затем он незаметно проскользнул обратно, прошел намеченный курс, и быстро взглянув, проделал путь в капитанскую каюту в кормовой части главной палубы, с легкостью взломав простой замок.

Висящие сети, множество трофеев и других украшений помогли опытному убийце полностью скрыть себя.

Затем он стал ждать с терпением, благодаря которому он имел успехи в Калимпорте и за его пределами, зная, что капитан останется на палубе, пока они не отойдут от Лускана и множества скал вдоль береговой линии.

Он только устроился на позиции, когда открылась дверь каюты, и вошел первый помощник, а не капитан. Человек — если это был человек, ибо казалось, что в нем было немного орочьей крови — прекрасно соответствовал роли старого морского волка. Его жидкая борода, некогда черная, но теперь была скорее седой. Его резкое лицо своими глубокими морщинами напомнило Энтрери тундру земель Кровавого Камня в засушливые летние десятидневки, а длинные и тонкие ноги были такие кривые, что он мог сесть на низкую лошадь сзади, даже не поднимая ноги. Один из его глаз был мертв, он был широко раскрыт и затянут толстой пленкой. Даже его поведение говорило о моряке, который видел слишком много волн и дешевых шлюх, ибо он ворчал и ругался себе под нос при каждом шаге, пока он шел к столу.

— Возьми их. Они будут вас охранять, — пробормотал он, кого-то передразнивая, но кого именно Энтрери не знал. — Ага, и от чего они нас будут охранять? От сердитых доковых мальчиков Врат Балдура? Никчемные сухопутные крысы, целая группа, и если эта дворфа не готова угомониться, то знай, я выброшу эту собаку за борт!