— Мне нужно еще выпить, — промолвил Энтрери, поднимаясь, но, на самом деле, ему нужно было отдохнуть от этого неумолимого давления. Идея, что Далия навсегда для него потеряна, грызла его чувства таким образом, что он просто не мог собраться.

— Возьми для меня напиток, — удивил его Дзирт, и Энтрери отвернулся от стойки. — Один большой.

Энтрери повернулся к нему спиной и усмехнулся, видя, что это преувеличение. Однако он вернулся с парой стаканов и бутылкой рома, хотя и понимал, что большую часть этой бутылки он выпьет сам.

От рассвета до заката Брат Афафренфер чистил палубу "Пескаря Шкипера", работал с линями, чинил судно смолой или выполнял другую рутинную работу, которую он находил, или ту, что поручал ему господин Сиккэл, пока его не отправили в трюм. В конце концов, на самом деле, он здесь не работал.

— Спустись и помоги Криббинсу с починкой, — приказал ему Сиккэл поздно вечером.

— Спуститься?

— В трюм, — пояснил Сиккэл. — Есть небольшая течь. Поэтому отправляйся туда и работай!

Афафренфер огляделся, заметил несколько других членов экипажа, сидящих тут или там на открытой палубе, они уже закончили свою работу, если, конечно, у кого-то из них сегодня была работа. "Пескарь Шкипер" был снабжен и мореходный и оставался здесь только из-за пропавшей Далии, хотя никто на борту не знал, что Далия пропала, или просто в этом не признавался.

— Я не думаю, что пойду и займусь этим, — ответствовал Афафренфер.

— Эээ, че ты сказал? — спросил Сиккэл.

— Отправьте кого-нибудь другого, — ответил монах.

— Если бы мы были в море, за такой ответ, я бы бросил тебя акулам, парень!

— Если бы мы были в море, вы бы даже не стали пытаться, — спокойно ответил монах. Но он не смотрел на Сиккэла, когда говорил. На верфь прошло двое портовых рабочих, старый дед был с мешком на плече. Афафренфер уже видел эту деятельность прежде, в прошлые сумерки.

Сиккэл продолжал болтать какую-то чепуху, но Афафренфер уже не слушал. Двое старых портовых рабочих вели себя нервно, оглядываясь на каждом шагу. Так же, как вечером накануне.

Афафренфер посмотрел в сторону, на старую шаланду, которая выглядела совсем не мореходной, она была крепко привязана у самого дальнего причала. Эти двое шли к ней, считал монах, прошлой ночью они взошли на борт с таким же мешком. Афафренфер наблюдал за судном долгое время, но не видел, чтобы пара ушла, и при этом они не вышли накануне утром. В то время монах об этом не задумался, так как многие портовые рабочие во Вратах Балдура, как и в любом другом порту, использовали пришвартованные суда в качестве личных трактиров. Но ранее в этот день, Афафренфер заметил пару, пристально смотрящую на этот путь несколько раз, и ожидал, что они прибудут в доки к обеду и направятся в шаланду.

И почему, в конце концов, они, очевидно, покинули судно посреди ночи?

— Эй! — крикнул Господин Сиккэл и схватил Афафренфера за руку.

Монах медленно повернул голову, сначала он посмотрел на других членов экипажа, они смотрели на него более чем с мимолетным интересом, затем взглянул на грязную руку Сиккэла, и наконец, на самого Сиккэла, он посмотрел мужчине прямо в глаза свирепым взглядом, который был скорее обещанием, чем угрозой.

Сиккэл не мог выдержать этот взгляд или руку, и он отступил, но лишь на мгновение, поскольку он, казалось, получил немного мужества, когда освободился от свирепого взгляда Афафренфера и заметил экипаж вокруг себя.

— Спускайся, — приказал он Афафренферу.

Вполголоса, так, чтобы слышал только Сиккэл, Афафренфер обстоятельно растолковал ему яснее. — Я спущусь только, чтобы перенести твой труп.

— Капитан услышит об этом! — закричал Сиккэл, но Афафренфер больше на него не смотрел, снова повернувшись к причалам, и к портовым рабочим, и как раз вовремя, чтобы увидеть, что они бросили свой мешок на отдаленную шаланду и взошли на борт.

Сиккэл помчался к каюте Кэннэвары, но он не сделал и трех шагов, прежде чем монах перепрыгнул релинг "Пескаря Шкипера" и легко приземлился на причал.

Сиккэл кричал ему вслед, и Афафренфер решил броситься обратно на корабль и раздавить глупцу горло, если он будет продолжать поднимать шум.

Но Сиккэл замолчал, и монах начал двигаться урывками, скользя вдоль причалов от бочки до ящика, тщательно выбирая свой тайный путь к старой шаланде. Подойдя к судну, он устроился позади груды бочонков и прислушался.

Он услышал какое-то бормотание, но ничего определенного. Он не мог разобрать конкретные слова, из-за волн, громко плещущихся о сваи причала и, с грохотом, разбивающихся всего в нескольких шагах от его позиции.

Терпение, сказал себе Афафренфер, и подождал, когда сгустятся сумерки.

Брат Афафренфер прокрался на палубу шаланды и в тень около главной каюты. Он услышал двух портовых рабочих, их смех и хрип, и, тогда, он подумал, к своему великому разочарованию, что это судно было не чем иным как их ночным пристанищем. Но он все равно остался, поскольку он должен был быть уверен. Он не знал, были ли эти двое причастны к исчезновению Далии, но догадка Амбры нашла у него отклик. И наблюдение за ними в течение последних дней не разуверило Афафренфера в том, что эти двое скверные товарищи и что-то скрывают, хотя независимо от того, чтобы это могло бы быть, он не мог быть уверен.

Монах, незаметно, двигался по палубе, в поисках подсказок. Все казалось ничем не примечательным…, пока он не заметил скудный свет между досок палубы, свет шел из трюма, а не из каюты.

Выросший в Землях Кровавого Камня, Афафренфер не разбирался в конструкции кораблей, но он был на нескольких судах, подобных этому, и он не думал, что портовые рабочие могли перейти в трюм из каюты. Он проскользнул к каюте и услышал, что товарищи все еще внутри, младший морской волк жаловался на запах табака из трубки старшего.

Напротив двери в эту каюту, прямо на открытой палубе, была перегородка. Будет нелегко пройти незамеченным, понял монах, и пополз на животе.

— Тогда выйди на палубу, ты вонючий дурень! — услышал он из каюты.

Встревоженный, монах встал и подпрыгнул, поскольку дверь каюты распахнулась, и вышел старый дед.

Попыхивая трубкой, и действительно зловоние было ужасно, хрипящий старый морской волк, встал прямо под Афафренфером, который свернулся как змея вокруг поперечной балки грот-мачты. Дверь каюты была все еще открыта и скрипела, поскольку она слегка качалась вместе с судном. Афафренфер мельком увидел другого моряка, он готовил еду.

Старый дед подошел к релингу, посмотреть на море.

Афафренфер скользил по поперечной балке, снова прямо нал ним. Быстро взглянув на другого, чтобы убедиться, что он отвлечен, монах опустился позади своей добычи, захватил старика за горло своей правой рукой, а левой взял его за волосы и ухо и стал душить. Через несколько мгновений старик обмяк в сильном захвате Афафренфера, и монах положил потерявшего сознание глупца на палубу.

Афафренфер даже не остановился у двери каюты, он ворвался и вывел из строя другого мужчину. Вскоре эти двое сидели в каюте спина к спине, связанные и с заткнутыми ртами, а монах спокойно направился к трюму.

Лежа на животе, Афафренфер заглянул сквозь трещины в старой переборке. Он с трудом подавил вздох, поскольку Далия была там, связанная и с заткнутым ртом на стуле напротив него. А в стороне сидел Эффрон и смотрел на нее.

Далия не может смотреть тифлингу в глаза, понял Афафренфер. Он попытался вспомнить все, что знал об этом опасном молодом тифлинге. Он не торопился, а кроме того, он хотел понять, что это все значит. Что на самом деле происходит между Эффроном и Далией? Почему он ее схватил и посадил сюда, почему он все еще на Ториле? Он мог совершить шаг сквозь тень в Царство Теней вместе с ней, Афафренфер знал.

Афафренфер хотел узнать всю эту историю.

Он ждал, а ночь сгущалась вокруг него. Судя по положению луны, было уже за полночь, прежде чем Эффрон, наконец, пошевелился.