— Я приспособлена, но мне уже кажется, что мы торчим здесь месяц! — промолвила Амбра. — Клянусь богами, я ненавижу сие место. — Она посмотрела на Афафренфера. — А ты решил провести здесь годы, сказала она, качая головой.

— Теперь, когда я отсутствовал, я начинаю с тобой соглашаться, — ответил Афафренфер, и глаза дворфы широко раскрылись.

Далия рассматривала сих двоих, уделяя особое внимание их внешности. Когда она впервые с ними столкнулась, она подумала, что они шейды, с темными волосами и серой кожей, но затем, незаметно, оба начали светлеть, как кожа крестьян темнеет в первые десятидневки весны, только наоборот. С Серой Амбры словно сошла завеса, она снова стала румяной, как и большинство дворфов, и даже ее волосы теперь приобрели рыжеватый оттенок. И Далия поняла, что для Афафренфера, возвращение к чему-то человеческому было еще драматичней.

Далия заметила это лишь сейчас, ибо изменения были настолько постепенными, но в сем месте бесконечного мрака, монах снова казался таким, как, когда Далия впервые его увидела, и резкое возвращение так ярко показало степень изменения.

— Ну, каждое путешествие начинается с шага, — сказал Дзирт, и он шагнул в направлении, уже указанном Эффроном.

Однако Эффрон сразу схватил его за руку. — Я хочу, чтобы ты был на фланге, — пояснил он. — А ты, — добавил он, указав на Энтрери, — на другом. Это место ночных кошмаров, и оно оправдывает свое название, я вас уверяю.

— Ага, и скажи им, почему, — сказала Амбра, и когда Эффрон сразу не ответил, и только посмотрел на дворфу, она добавила, — В болоте полно дохлых существ, которым спокойно не лежится. И они всегда голодны.

Далия, Дзирт и Энтрери посмотрели на Эффрона, но он мог только пожать плечами. Дроу кивнул и встал слева, а Энтрери справа. Эффрон пошел впереди, Далия рядом с ним, а дворфа и монах на некотором расстоянии позади.

— Почему ты это делаешь? — тихо спросила Далия, оставшись наедине со своим сыном.

Лицо Эффрона стало непроницаемым. — Я не знаю, — признался он.

— Из-за ненависти к лорду Дрейго?

— Нет, — ответил Эффрон, даже не задумываясь. Сие по большей части было правдой. — Дрейго Проворный проявлял ко мне больше дружелюбия, чем… — Между ними, на некоторое время, повисла тишина.

— Не пытайся на него охотится, — предупредил Эффрон. — Не намекай мне на сражение между тобой и лордом Дрейго.

— Потому что ты будешь на его стороне?

— Я не знаю, — снова ответил он.

Испытывающий неловкость Эффрон пошел быстрее, и Далия, немного подумав, не стала его догонять.

Она не могла себе представить боль и смятение, которое сейчас испытывал Эффрон. Его жизненный путь закрутился и быстро поворачивался, и не совсем по его воле, или совсем не по его воле. Далия пересмотрела свой собственный жизненный путь, когда ушла от Сзасса Тэма к новому горизонту. В Гонтлгриме она столкнулась с кризисом, абсолютным этическим и моральным выбором, который должен был ее сломить, если бы она выбрала по-другому. Если бы она потянула тот рычаг, дабы выпустить огонь предтечи и посеять разрушения на земле, то она бы полностью уступила той тьме, что следовала за ней с того дня, когда Алегни ее уничтожил, а точнее с последующей даты, когда она бросила своего сына с утеса. Темные крылья ее собственной вины окутали бы ее навсегда, делая ее не лучшей тварью, чем отвратительный Сзасс Тэм.

То ли дело ее новая дорога. И сейчас, она отправилась в сие путешествие по своему выбору.

Может ли Эффрон сказать то же самое?

— Медяк за твои мысли, — заметила Амбра, и Далия поняла, что затерявшись в своем внутреннем диалоге, она замедлила шаг.

— Они будут стоить тебе мешка золота, сундука драгоценностей и самоцветов, и телепортации в местечко с солнечным светом, — ответствовала она.

— Такой выкуп не заплатит ни один добрый дворф! — ответила Амбра со смехом.

Афафренфер подошел к Далии с другой стороны, но эльфийка только вежливо усмехнулась, она смотрела вперед, на искривленную спину физически слабого существа, которое следовало впереди.

В Царстве Теней никогда не было много солнца, но когда ночь наступила, контраст казался еще более существенным по сравнению с сумерками на Ториле, ибо в Царстве теней большинство обитателей просыпалось после заката.

Шестеро спутников остро это почувствовали, ибо они расположились лагерем среди грязной земли и трясины. В воздухе стоял густой запах гниения, сие зловоние больше походило на осязаемого и живого врага, чем на естественные запахи болота. Им надоедали жалящие насекомые, а звук их собственных хлопков, раздражал почти также, как жужжание крыльев.

— Если нас не выдаст костер, то выдадут сии хлопки, — промолвил Энтрери.

— У тебя есть идея получше? — спросила Амбра, сопровождая вопрос звучным шлепком по своему лицу. Она подняла руку и показала раздавленного жука, размером с ее ноготь, и полную крови ладонь. — Эти сосущие жуки будут пить соки прямо из вас!

Прежде чем Энтрери успел ответить, они с дворфой повернулись к Афафренферу, который, казалось, исполнял дикий танец.

Монах быстро двигался, как будто выполняя обычную тренировку, но с кое-какими дополнениями, сообразили они, вместо ударов он совершал взмахи и рывки, а также нацеленные хлопки по своему телу. Он продолжал еще много ударов сердца, а затем, широко улыбаясь, повернулся к своим зрителям и показал открытые руки с останками десятков насекомых, он хватал их и давил или прихлопывал.

С другой стороны доносилось металлическое постукивание, и все повернулись, дабы посмотреть на Далию. Действуя своими цепами, она широко улыбнулась и посмотрела на Афафренфера. — Я лучше приспособилась, — пояснила эльфийка, она вращала своими цепами, и каждый удар вызывал небольшую искру молнии от сильно зачарованной Иглы Коза.

— Нет, если ты не попадаешь по жукам, — ответствовала Амбра.

— Ты хорошо работаешь нун'чаками, — заметил Афафренфер, и Далия посмотрела на него с любопытством, не совсем его понимая.

Но это не важно. Далия только улыбнулась еще шире и ускорила свои движения, цепы вращались вокруг нее, через ее плечо, вниз и вокруг. Щелк, щелк, щелк, ударяли они с увеличивающейся скоростью.

А затем пришла развязка, Далия прыгнула и резко развернулась, произошел сильнейший толчок, в котором она выпустила всю накопившуюся энергию своего магического оружия.

Затем случилась большая вспышка молнии, она на мгновение охватила ночь и заполнила воздух таким зарядом, что волосы всех шестерых спутников начали дикую пляску. И сия вспышка, для тех, кто успел заметить, высветила тысячу маленьких мертвых насекомых, взрывающихся от сотрясения заряда.

— Почему бы тебе не найти рог и потрубить, громко и долго, объявляя о нашем местоположении? — проворчал недовольный Энтрери.

Но дворфа рассмеялась, а Афафренфер зааплодировал, в знак одобрения. — Блестящая работа! — поздравил он. — Где ты научилась использовать нун'чаки таким способом?

— Что использовать? — спросила Далия, глядя на свое оружие.

— Нунчаки, — перебил Артемис Энтрери. — Нун'чаки.

— Цепы, — ответила Далия, вращая один из них, держа за конец рукояти. Энтрери пожал плечами, как будто он едва ли заботился о семантическом различии.

— Нун'чаки, — поправил Афафренфер. — Мы учились их использовать в Монастыре Желтой Розы. Они отличаются от обычных цепов тем, что ты можешь перемещать свой захват, от одного держала к другому. — Он подошел к Далии и протянул руку. — Можно я?

Далия посмотрела на остальных спутников, все они казались заинтригованными, затем протянула Афафренферу оба цепа. Однако он взял только один.

Далия отстранилась, и монах начинал свою обычную тренировку, перемещая оружие вокруг своего туловища, через одно плечо и под другое, плавно и быстро.

Далия, с усмешкой, тоже начала такой же танец, и эти двое закружились, их одинаковые оружия сливались пятном. По совпадению, оба сделали выпад вперед в то же время, позволив свободному концу пролететь, и с поворотом запястья, оба сунули тот свободный конец подмышки в тот же самый момент и встали друг напротив друга, согнув руки, как будто собираясь сделать захват.