Намечается дерьмовая тенденция, где я, что-то вечно пробиваю своим телом. Сука! Машина ведь была новая!
Разрази меня трижды Бездна! Я не реанорец, а хрен пойми кто! Не успокоюсь, пока не прикончу этих ублюдков, либо не сдохну сам. Сегодня каждая шавка познает гнев сына Реанора.
— Меня уже всё достало! — процедил я сквозь зубы, продолжая поддерживать «плащ» и удерживая обеих боярышень в своих объятиях. — Осокин! А теперь еще какие-то псы подзаборные! Копайте могилы, кухаркины сыны, и молитесь всем известным богам! Алина, Прасковья, вы как? — осведомился скороговоркой я у них, выпуская тех из рук.
На вид они были вполне целехоньки, а по эмоциональному фону изливающейся ярости и злости в глазах обеих, можно было сказать, что те на взводе и в крайней степени бешенства.
— Цела! — глубоко вздохнула Трубецкая, поднимаясь медленно на ноги.
— Я прикончу этих ублюдков своими руками! — рявкнула зло Потёмкина, подскакивая на ноги. — Где…
Вот только назревающий вопрос отпал сам по себе, с пяти сторон нас уже окружили пять тёмных силуэтов. Причем подобную одежду мне уже доводилось видеть ранее.
Хунхузы! Шакалья падаль! По внутренним ощущениям и потокам магии все пятеро магистры. Где-то первой или второй степени. Скорее всего, первой. Видимо, учли прошлые ошибки.
— Не забудьте! — скомандовал громко один из них, тихим баритоном. — Пацана живьём! Девок в расход! У нас две минуты, пока не прибыли царские спецподразделения.
Живьем? Так они за мной? Тем хуже для них!
— Девок?! — зло прошипела Прасковья, а тьма, что пожирала сам свет, стала сочиться из тела и рук княжны, в то время как за спиной Трубецкой стали формироваться множество тонких водяных кнутов, что напоминали собой множество хвостов, а следом вокруг хрупкого тельца Алины стал выделяться туман. — Девок ты увидишь в борделе, никчемная тварь! Ты труп! Похоже, так еще и не понял на кого напал!
— Взять их!!! Не мешкайте! — проговорил тот, не обращая внимания на возгласы Потёмкиной никакого внимания.
— Да разбежались! — процедил зло я, даже не думая сдерживать клокочущую ярость и гнев в душе.
Как бы то ни было, бахвалиться Прасковья может сколько угодно, но ситуация была патовой.
Но для себя я уже всё решил! Эфир! Будь, что будет! Все эти крикливые шавки сами допрыгались. Уже задрало, что меня держат за кусок говна. Я Жнец Бездны! И я никогда не отличался терпением херувима!
За долю мгновения я уже был рядом с вместилищем и единым приказом весь бесконтрольный эфир, какой только был доступен, влил в магический резерв. И после попадания внутрь, началась бурная реакция нарастающей мощи. Прямо сейчас весь внутренний мир окрасился в красные тона, словно всё было залито алой кровью, а бушующий ураган бесхозной силы требовал действия.
В следующую секунду резкие и жуткие боли с противным треском по всему телу, а в особенности в груди, о которых я стал забывать, вновь вернулись. Принося с собой не только постоянную пытку разрывающегося на части организма, но и силу, а также… болевые метаморфозы.
Глаза я открыл резко. И с пяти разных сторон в мгновение ока в нашу сторону устремился целый арсенал из различной магии, причем сковывающего и парализующего действия, а сами девушки уже были готовы к битве.
Прасковья сейчас походила на зияющую воронку из клубящейся тьмы, боярышня просто фонтанировала силой, в то время как Алина походила на водяную лилию. Именно такой вид приняла её защитная магия.
Тело было до предела насыщено магией и духом, причем настолько сильно, что рокот и треск молнии походил на оглушающий набат и давил на голову, но суть реанорца сейчас требовали только одного.
Крови! Крови тех, кто испоганил этот замечательный вечер!
Вспышка алой молнии Реанора…
Ярко-красный ослепляющий всполох молнии озарил перекресток и наше место битвы, и скрежещущий пронзительный звук разнесся по всей округе.
Цепная молния Реанора…
Плащ алой молнии Реанора…
За долю вздоха магия, что была в балансе с духом и всем эфиром свела на нет выпущенные вражеские заклинания, и создала уже семиметровую безопасную зону. Вся ситуация ввела в настоящий ступор не только нападавших, которые тотчас отстранились от нас как можно дальше, пытаясь избежать вездесущей поражающей молнии, но и изрядно удивила самих девушек, которые неосознанно сделали пару шагов назад.
Реанорская суть дремала слишком долго, но всегда есть свой предел терпения…
Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…сегодня… вы все сдохнете!
— Вы ведь хунхузы, не так ли? — внезапно спросил Лазарев, холодным и пронизывающим душу голосом. — Магистры, да?
От магии подобной силы и такого кардинального изменения в поведении молодого человека Алина мгновенно выпала в осадок и ошеломление. Ведь тот с кем она танцевала, и человек стоящий перед ней совсем не были друг на друга похожи. Здесь и сейчас, словно был кто-то другой, но точно не Захар.
Манера речи, ожесточившая мимика лица, и до невероятного кровожадный и холодный взгляд. В одно из мгновений девушка скосила взор на свою подругу, и та была ошеломлена не меньше неё самой.
— Кто вас нанял, шелудивые псы? Даю пять секунд на размышления. Спустя это время я здесь всё залью вашей вонючей кровью и потрохами. — Время пошло! — процедил холодно он.
— Чего вы встали?! Взять их! — вновь заорал один из них. — Это всего лишь три третьестепенных магистра.
Но очередная серия атак и заклинаний вновь была разбита о зону, в которой властвовала лишь вездесущая алая сила. И парень лишь насмешливо ухмыльнулся.
— Значит, не хотите говорить? Да будет так! Но в ад вы всё равно не попадете! Ведь теперь время вышло! — процедил вдруг Захар, в руках у него с громоподобным звуком образовалось громовое копьё, а прямо рядом с ним начали формироваться сотни игл из чистой ярко-кровавой молнии. — Первым сдохнет крикливый! — ощерился радостно Лазарев, указав на того магическим орудием. — Девчата, на землю! — приказал вдруг столп.
— Чего?.. — нелепо переспросила Прасковья. — Ты мне сейчас приказ…
— На землю! Толь мешаться будете под ногами! — рявкнул отчуждено он, перебивая девушку. — На землю! Если хотите жить! Одна лишь просьба… После того как отключусь… не дайте мне сдохнуть!
Такой ответ ошеломил и напугал обеих боярышень, но уже мгновение спустя они обе лежали на земле, пока пятеро нападавших пытались пробиться сквозь барьер Захара своей собственной магией.
Трубецкая готова была поклясться, что парень сделал всего лишь один, а пространство раскалилось прямо у него под ногой. Далее же произошло то, что она запомнила на всю свою оставшуюся жизнь.
Сотни, если не тысячи метательных игл из алой молнии, подобно вихрю устремились во все стороны и с каждым шагом Лазарева их число лишь нарастало и те со страшной пробивающей силой стали бомбардировать стихийные щиты хунхузов. Уже в следующий миг ей показалась, что приблизившись к краю своего барьера, парень что-то проговорил. Только рокот грома и треск молнии заглушал все звуки, не то, что голоса.
А после с широкой и кривой ухмылкой Захар просто вонзил громовое копьё в землю, и стоило ему соприкоснуться с поверхностью асфальта, как с неба вдруг ударило несколько десятков обильных разрядов алой молнии.
Перед этим все пять щитов нападавших людей распались под бомбардировкой тысяч игл столпа. Парень метал их просто с запредельной скоростью, выуживая те прямо из пространства, и делал это с таким необычайно спокойным видом, словно занимался подобным всю жизнь. А вонзив копьё в землю, десятки ударов молнии не убили хунхузов, а просто парализовали тех.
Всего за пару секунду пять тел, что бились в невероятных конвульсиях, оказались тотчас на земле, а громогласные крики боли в голосах были настолько громкие, что порой те своими возгласами перебивали рокот грома. От увиденного проняло не только саму Алину, но и если судить по испуганному взгляду Потёмкиной, её также одолевала жуткая паника.
