Но вдруг юноша обеспокоенно спросил:

— А вы уверены, что маршал согласится?

— Совершенно уверен, сир, — твердо ответил Пардальян.

— А вдруг он откажется? — засомневался Людовик.

— Не откажется, сир, — усмехнулся шевалье.

— А если заупрямится? — в волнении взглянул на собеседника король.

— Тогда Вашему Величеству достаточно будет повторить ему мои слова, и он станет как шелковый, — отчеканил Пардальян.

— Черт возьми! — воскликнул король, язвительно заулыбавшись. — Пожалуй, мне даже хочется, чтобы он сначала воспротивился… Я бы много дал, чтобы посмотреть, какое впечатление произведут на него эти слова.

— Можете на это не рассчитывать, сир: он сразу согласится и даже не пикнет.

Проговорив это с непоколебимой уверенностью, Пардальян пожал руку, дружески протянутую ему монархом, поклонился и двинулся к двери.

Людовик XIII проводил посетителя до выхода из кабинета. Это была третья по счету высочайшая милость, оказанная шевалье, еще более невероятная, чем первые две. Украдкой наблюдая за королем, Пардальян понял, что любезность Его Величества не была бескорыстной, поскольку монарх сгорал от желания поведать гостю что-то такое, о чем юноше было неловко говорить — или же он не знал, с чего начать. И вот Людовик всячески оттягивал миг расставания.

Пардальян не ошибся. Когда они уже были у дверей, король остановил шевалье. В глазах юноши светилось детское любопытство. И, наконец решившись, он застенчиво произнес:

— Итак, шевалье, вы уходите… даже не намекнув, что это за приятный… за замечательный сюрприз — как вы сами изволили выразиться — который собирается сделать мне граф де Вальвер?

Пардальян весело рассмеялся и сказал:

— Но, сир, какой же это будет сюрприз, если вы заранее все узнаете?

— Это верно, — вздохнул король, досадуя и улыбаясь одновременно.

— А кроме того, — серьезно добавил Пардальян, — граф де Вальвер уже не раз рисковал жизнью; возможно, и сейчас он идет по лезвию ножа только для того, чтобы преподнести вам этот прекрасный подарок. Не могу же я лишить графа удовольствия лично объяснить все Вашему Величеству! Поставьте себя на место Вальвера, сир. Каково бы вам было, если бы кто-нибудь оказал вам такую медвежью услугу?

— Вы правы, шевалье, — так же серьезно ответил король. И грустно добавил: — Но ждать до вечера… Я просто изведусь!

— Что ж, раз вы так нетерпеливы, можете выиграть несколько минут, если выйдете на набережную, как только начнет смеркаться… Не исключено, что вы станете свидетелем прелюбопытнейшего зрелища, — хитро усмехнулся шевалье.

— Я так и сделаю!.. — вскричал Людовик. — Ну, ступайте, шевалье, и да хранит вас Бог.

— Аминь! — с самым серьезным видом отозвался Пардальян.

И отправился к капитану гвардейцев. Тот был тронут и польщен визитом — и принял шевалье как самого дорогого гостя. Приятная беседа с Витри позволила Пардальяну, как он сам выразился, «славно скоротать часок». А потом капитан почел за честь проводить шевалье до парадного подъезда Лувра.

Еще с час Пардальян прогуливался возле дворца. Потом шевалье неспешно зашагал по набережной. Он прошел мимо Лувра, через Новые ворота проник за отремонтированную стену Карла V, оставил позади недостроенный еще дворец Тюильри… Слева от Пардальяна струилась река, а справа высилась крепостная стена сада Тюильри.

В ограждении, отделявшем набережную от Сены, была калитка. Пардальян подошел к ней и остановился, внимательно изучая реку и проложенную вдоль нее дорогу. Он, однако, так и не увидел тех, кого с таким нетерпением высматривал. Завернувшись в плащ, шевалье прикрыл полой лицо, шагнул к парапету, спокойно уселся и, свесив ноги над грязной водой, принялся терпеливо ждать: он зорко следил за рекой, за прибрежной дорогой — за другой дорогой, вливавшейся прямо в улицу Сент-Оноре возле обители капуцинов.

Лицо Пардальяна было мрачным, разочарованным и просто пугающим…