— Да что там? Что? Не молчи же!

— Доктора! — пролепетал Андрей. — Федя… Федя!..

Рой вбежал в номер, повернул на стене рычажок медицинского вызова — Андрей в ошеломлении забыл о нем, — огляделся. На кровати лежал прикрытый простыней человек, на столике лежала записка, Рой прочитал: «Андрей, простите меня, не могу иначе!»

— Это и вправду твой сотрудник Федор Ромуальд Гаррисон? — хмуро проговорил Рой.

Андрей с трудом прошептал:

— Он, он! Такая страшная смерть!

— Мертв?

— Пустил себе разряд в ухо. Из лабораторного разрядника, восемь тысяч вольт!.. Мгновенная смерть, абсолютно мгновенная… А твой Арман говорит — смерть маловероятна…

— Прикрыл его ты, Андрей?

— Я, я! Такой ужасный вид!.. Я набросил простыню и побежал.

Рой отдернул простыню. На кровати неестественно скорчился человек среднего роста. Рой сразу узнал его. Он десятки раз рассматривал этого человека, вспоминал его, размышлял о нем…

Андрей в испуге крикнул:

— Что с тобой? Как ты побледнел!

Рой опустился на диван, трясущиеся ноги не держали. С трудом выговорил:

— Андрей! Повтори — кто он?

— Федор Ромуальд Гаррисон! Разве не ясно?..

— Ты уверен? Отвечай, уверен?

— Абсолютно! Мне ли не знать Федю! Да и записка мне, разве не видишь? Он, он!

Дрожь в ногах все нарастала. Рой медленно выговорил:

— Человек этот — Василий Арчибальд Спенсер, тело которого я привез с Марса.

В номер вбежал врач с двумя санитарами.

Сначала надо было совершить дела, не допускавшие промедления: наскоро объяснить врачу, как они очутились здесь и что увидели в номере; вызвать в гостиницу Армана; прикрикнуть на Андрея, снова впавшего в отчаяние: этот человек, несмотря на энтузиазм, с каким вызвался в помощники, решительно не годился в следователи; объяснить Арману — все с той же косноязычной торопливостью, — что они опоздали к Гаррисону и тот успел сам распорядиться собой; попросить врача отправить умершего не в общий морг, а в институтский, а там поместить рядом с трупом Спенсера, ибо потребуется отождествление обоих погибших, а когда врач с санитарами вынесут Гаррисона в коридор и уложат в санитарный автокар, имевшийся на каждом этаже, поспешить за ними и сопровождать на авиетке медицинский аэробус.

— Можешь идти с нами, — сказал Рой Андрею, в полной прострации следившему, как выносят из номера тело его помощника. — Но лучше вернись домой и прими радиационный душ.

Арман, взглянув на Гаррисона, тоже сразу признал в нем Спенсера. Это еще больше расстроило Андрея. Он негодующе воскликнул, что не может, как бы ему это ни доказывали, допустить, что один человек существует в двух телах. Арман хмуро возразил:

— Не существует, а погибает в двух обличьях. Андрей не нашел разницы.

— Послушай, ты пойми меня, — почти умоляюще говорил Андрей Рою, шагавшему по коридору за медиками. — Я уйду к себе, ты прав, зрелище не для меня, вы расследуете аварии и катастрофы, там везде мертвые, вы привыкли, а у меня звезды, это же совсем другое, пойми! Но как ты можешь говорить, что это не Федя, мне ли не знать Федю, это же мой лучший сотрудник, моя правая рука, артистическое понимание непорядков и сумбура, виднейший исследователь антилогик, как он может стать другим человеком, как, я тебя спрашиваю!

— Могу сказать одно: он, видимо, захотел свое артистическое понимание нелогичностей претворить в жизнь, — хмуро ответил Рой. — Ибо, согласен с тобой, нет человеческой логики в том, что один является в двух ипостасях, как говорили в старину. — Он с иронией посмотрел на Андрея. — Но для специалиста в антилогике, для теоретика сумасбродства природы все невозможное — возможно. Ибо в любом безумии есть система, и для самих безумцев она в том, что безумие — норма.

— Они близнецы! — с горячностью объявил Андрей. — Уверяю тебя, Спенсер и Гаррисон — близнецы, вот ты увидишь сам, когда прилетишь в морг, не сомневаюсь ни минуты, категорически потребуй, чтобы твой Арман немедленно запросил у Справочной…

— У меня нет охоты обижать своих сотрудников. Уверен, что Арман и без моих приказов уже послал Справочной все нужные запросы.

Когда Рой и Андрей вышли на балкон тридцатого этажа, от него отваливал медицинский аэробус. Вслед за медиками помчалась авиетка Армана. Андрей внезапно переменил, решение. Он должен собственными глазами посмотреть на таинственного Спенсера, должен сравнить его с Федей Гаррисоном. Вскочив в авиетку, он помчался за Арманом.

Рой не торопился в морг. Сейчас там укладывают один загадочный труп рядом с другим загадочным трупом. Специалисты уже вызваны. Им нужно время, чтобы сформулировать свое заключение, он не хотел им мешать. Он будет думать. Выпало несколько спокойных минут: не надо ничего объяснять, командовать, принимать срочные решения, можно размышлять, а не действовать.

Итак, Гаррисон и Спенсер… Возможно, они и вправду близнецы, но маловероятно — ведь даже у близнецов не совпадают полностью мозговые излучения. И оба настолько схожи, что их не различить. И оба кончили трагически. И оба связаны с Генрихом — каждый по-особому, но связаны. Генрих и Спенсер жертвы аварии, Гаррисон через Спенсера и Генриха, с которыми связан — с каждым по-особому, — тоже, не исключено, к ней причастен. Они оба, Спенсер и Гаррисон, — звенья какой-то единой цепи. Зловещая цепь! Кто управляет ее движением? Чья злая рука вершила судьбами этих двух несчастных?

Ни на один из вопросов ответа не было. А Рой и не жаждал немедленного ответа. Еще на Марсе он убедил себя простых решений не ждать. Надо искать решений неожиданных, решений удивительных, таких, чтобы о них сказали: «Непостижимо!» Лишь они соответствовали сложности явления. Рой мрачно усмехнулся. Хорошо бы познакомиться с Гаррисоновой разработкой антилогики; возможно, там и вправду найдется что-либо более подходящее к случаю, чем в их логических построениях. Он иронизировал на эту тему с Андреем, но ограничивается ли дело одной иронией? А если природа сама иронизирует над собой? Рой покачал головой. Он заходит слишком далеко. В любом безумии имеется не только система, но и мера. А значит, и законы, управляющие безумием.

Одно несомненно: еще ни разу не приходилось сталкиваться с такой трудной проблемой. Были и раньше глубокие тайны, были запутанные загадки, были ужасные события, но все они лежали в границах реальной действительности: результат трагического столкновения известных сил и факторов, драматический плод нарушений режимов и правил, вторжение стихий в планомерную деятельность. Много, много было странного и страшного, что на спокойном языке отчетов называется «происшествиями». И гибель космических кораблей при посадках и взлетах и в рейсах, и гибель людей на дальних планетах, и гибель людей на Земле. И все то было — иное! Неудачно сложившаяся комбинация естественных причин, естественная необычность, так бы он сказал. Но два трупа одного человека, внезапное превращение обычного человека в гения и снова «падение в обычность» — где тут нормальные причины?

— Сверхъестественно, как говорили предки, когда чего-либо не понимали, — пробормотал Рой. — Ладно, ладно, не будем преждевременно делать широкие обобщения.

Он приземлил авиетку у служебного входа в университетскую клинику, отсюда был самый короткий путь в морг, помещавшийся в десятом подземном этаже.

На залитых светом столах лежали два тела, над одним склонялись эксперты. Среди них Рой увидел и Андрея с Арманом.

Андрей поспешил к Рою.

— Ужас, Рой! — воскликнул Андрей, нервно сжимая руки. — Ты прав, они не близнецы, даже не родственники, но такое удивительное сходство, такое невозможное сходство!

Рой вопросительно посмотрел на приблизившегося Армана. Арман молча подал ленту с записью ответа Справочной. Спенсер родился на Земле в 320 году нового летосчисления, в весенний день 9 мая. Гаррисон, уроженец Плутона, на той далекой планете провел детство и кончил школу, впервые на Землю попал, лишь когда подошли годы поступать в университет. Но различие между Гаррисоном и Спенсером этим и исчерпывалось, если не считать еще и различия профессий: один — математик, другой — астроботаник. Все остальное совпадало: рост, вес, цвет волос и глаз, внешний вид. Справочная педантично отмечала даже родинки на одних и тех же местах на шее и на спине. И хотя происходили они от разных родителей, родились в один и тот же день одного и того же года.