— Хикобин-Лютый, сын семьи Малайгов, не смог одолеть и покорить принцессу Ананке. — Громко и торжественно вынес он вердикт. — Следующий кандидат на руку, сердце и тело принцессы Ананке, вступит на эту арену, с заходом солнца.

Безучастно Ананке смотрела на то, как слуги семьи Малайгов, выносят с арены, находившегося без сознания господина. То, что Хикобин-Лютый стал сильнее и научился новым приёмам и техникам, было заметно во время поединка. Но, как и в прошлый раз, ему так и не удалось победить и покорить дочь Хати. А это означало, что он был, слаб, и соответственно, недостоин того, чтобы влиться в род Фенрира. И если бы не защитивший сына семьи Малайгов, надетый на нём, впрочем, как и на самой Ананке, кристалл защиты, активирующийся при получении носившим его владельцем, смертельного для него энергетического удара, то сейчас бы с арены унесли бы уже остывающий труп незадачливого жениха, а не просто находившееся без сознания тело.

Пришедшую, спустя пять минут, после окончания поединка в королевскую ложу Ананке, Хати удостоил лишь скупой похвалой. В то время как весь отряд чужаков смотрел на беловолосую красавицу с восхищением и удивлением.

— Ну, ты и удивила подруга! — Признавая силу старшей дочери Хати, довольно улыбнулась Ноуна. — Такого я ещё не видела!

— Да никто из нас не видел. — Недовольно пробурчал, рядом стоявшему Гапериану Краниос.

Юпериус же, когда на него взглянула Ананке, по-видимому, так же и от него, ожидавшая, услышать, похвалу и выражения восторга, немного недовольно поинтересовался:

— Я не понимаю, почему ты не применила свою силу и мастерство, во время сражения со снежными барсами? Почему мы должны были рисковать жизнями детей и своими жизнями, в то время, когда тебе было по силам, даже в одиночку победить всех тех снежных барсов?

В ложе возникла гробовая тишина. Осознав, что Юпериус только что в открытую, в присутствие одного из самых сильных существ этого королевства, бросил, чуть ли не обвинение того дочери, Мишкен испугано вытаращив глазищи, как и всегда в случаи опасности, не нарушая, ставшую уже укрепляться традицию, задвинулся за спину Ареса. Только вот мальчишка наоборот, подвинулся немного вперёд, похоже, готовый в любой миг броситься на помощь своему учителю и наставнику.

Прекрасно зная, буквально взрывной характер дочери, Хати был удивлён произошедшей заминкой с ответом. А верней с действиями со стороны своей наследницы. Ведь ещё никому Ананке не позволяла разговаривать с собой в таком тоне.

Но случилось то, чего, ни Хати, ни Сколль, тоже прекрасно знавший характер и нрав племянницы, никак не ожидали.

Ананке дала ответ. Спокойный, словесный, всё разъясняющий ответ. Причём, у Хати, даже, создалось такое неприятное и противное впечатление, что его дочь чуть ли не извиняется. Извиняется, перед каким-то жалким и ничтожным человеком!

— Поблизости от ворот Ананке мы слабеем и не можем пользоваться энергиями.

Тихий и недовольный, предупредительный рык Хати, дал понять дочери, что та сказала лишнее. Сказала то, чего не стоило знать чужакам. Но, было уже поздно, что-либо менять и предотвращать. Ведь слова уже были произнесены и услышаны. Но вот от дальнейших проступков со стороны Ананке, поведшей себя странно и необычно, ту удалось остановить.

— Прости, я не знал. — Тихо извинился Юпериус. Но ответа со стороны девушки, на свои извинения он так и не дождался. Та просто, перестав обращать на него внимание, недовольно посмотрела на отца. По-видимому, решив свой гнев и негодование излить на него.

— Я что, сделал что-то не так во время поединка? Хотя, и поединком это нельзя назвать, так как Хикобин-Лютый всё так же слаб и недостоин меня.

— А разве ты сделала всё как надо? — Хищно сверкнув глазами, удивился Хати. — Из-за вдруг непонятно откуда, появившейся и тебя тяги к показушничеству, ты растянула поединок! Ты делала много лишних и ненужных движений и действий! Зачем!? Кого ты хотела впечатлить, все ведь и так знают, на что ты способна!?

Слушая укоры отца, Ананке помимо своей воли бросила беглый взгляд на Юпериуса. И это не осталось незамеченным ни Хати, ни Сколлем.

— Ты ведь прекрасно знаешь отец, что я никому не собираюсь поддаваться, а особенно подчиниться тому, кто слабее меня. — Напомнила Ананке. — Но я девушка, и мне, как и любой девушке, свойственно, красоваться и обращать на себя внимание окружающих.

— Надеюсь в этот раз, среди кандидатов на твою руку, сердце и тело, окажется тот, кто сможет победить тебя и покорить. — Высказал своё пожелание Хати, к своему недовольству заметивший, снова, украдкой брошенный старшей дочерью взгляд на Юпериуса.

— Я тоже на это надеюсь. — Неожиданно согласилась с ним Ананке. — Но, я никому не буду поддаваться, и поэтому… боюсь того, что случится.

Последних слов дочери Хати так и не понял. Но Ютиас, внимательно слушавший и за всем наблюдавший, почему-то, почувствовал, внезапно возникшую тревогу за своего друга. Ведь Ананке, уже в какой раз за происходящий между ней и отцом разговор, бросила беглый взгляд на Юпериуса. И, похоже, только один наставник Боя этого не замечал.

То, что им не дали покинуть дворец, после окончания поединка Ананке с так и не ставшим её женихом Хикобином-Лютым, было, конечно, настораживающим. Но не до такой степени настораживающим, чтобы начать волноваться.

Король Хати дал ведь Ютиасу, а если быть точным, то всему отряду чужаков понять, что те являлись его личными гостями. Как ни как, они ведь спасли жизнь его младшей дочери Селены, и теперь он был им за это обязан.

Да и палаты, в которые по королевскому приказу, гвардейцы сопроводили гостей, оказались настолько шикарными и богатыми, что даже при всём желании, невозможно, было, находясь в окружении всей этой захватывающей дух роскоши, почувствовать себя пленником.

Конечно, само собой, никто, ну, кроме, естественно Мишкена, полностью не расслаблялся и, до последнего, не терял бдительности и настороженности. Имея за своими плечами богатый жизненный опыт, Краниос, Гапериан, Ютиас и Юпериус прекрасно знали, насколько может быть переменчивым настроение, а соответственно и принятие тех или иных решений у королевских особ.

Да даже Норун с Ноуной это прекрасно знали, по примеру своего отца. Глава клана Вервольфов, был ведь настолько непредсказуем и вспыльчив, что всегда приходилось быть начеку и держать уха востро. Особенно его детям. А уже то, что Хати был не просто королём Глейпнира, а и являлся первородным чистокровным оборотнем, хочешь, не хочешь, а на инстинктах самосохранения, вынуждало, постоянно ждать чего-то нехорошего, злого и смертельно опасного.

На беззаботность брака, никто даже, не обратил внимания. А ведь тот повёл себя… Да повёл он себя впрочем, как и обычно.

Несмотря на то, что наелся Мишкен от пуза в королевской ложе амфитеатра (что даже Краниос, не удержавшись, в итоге, позавидовал такому аппетиту), сразу же полез набивать рот, а верней опасно раздутое брюхо едой, обнаруженной на одном из столиков у многоярусного фонтана.

Да-да, в их апартаментах находился самый настоящий, невероятной красоты работающий фонтан! Фонтан, инструктированный золотом и драгоценными каменьями!

И было, даже, боязно и весьма опасно оставлять жулика и проходимца Мишкена, без присмотра возле этого фонтана. Но все в отряде прекрасно знали своё дело, и только оказавшись в покоях, тут же, рассредоточились и стали просматривать все комнаты и закоулки.

Доверие доверием к хозяевам, а перестраховаться, ведь, никогда не бывает лишним.

Словно предчувствуя что-то неладное, хотя возможно, брак выдал себя неосторожно, брошенным в сторону фонтана алчным взглядом, двигаясь к своему сектору осмотра, Юпериус дал знак, следовавшему рядом с ним Аресу, остаться возле Мишкена.

Само собой брака совсем не обрадовала появившаяся у него компания в лице мальчишки. Так что он был вынужден, чуть ли не насильно, продолжать запихивать в себя еду, в надежде, что юный свидетель, задуманного им злодеяния, всё же куда-нибудь соизволить отлучиться.