Чужаков было больше сотни — слишком много по сравнению с горсткой люминетов и жалкими остатками отряда Эзархада. Сквозь толпу, как через мелководье, шла их предводительница — ростом равная Эзархаду, она отличалась ошеломительной, соблазнительной красотой. Впрочем, она была прекрасна и одновременно ужасна. Искусно сшитая усеянная драгоценностями одежда до неприличия мало скрывала: повсюду проглядывала обнаженная смуглая кожа цвета охры, усеянная бесчисленными проколами с подвесками и колечками. На плечи был накинут длинный плащ из полупрозрачного шелка, похожий на черную паутину, — он струился и трепетал на ветру, как знамя божества-победителя. Причудливая корона — переплетение многочисленных ветвей и рогов — покоилась на голове, а грива умащенных благовониями волос цвета белой кости развевалась за спиной, как клубы дыма от костра.

По мере приближения женщины ее воины расступались. Одни кланялись, другие неистово вскидывали руки, а третьи размахивали своим оружием, клешнями и кривыми лапами, словно выпрашивали похвалу за пролитую ими кровь. Однако великанша ни на кого не обращала внимания и шла к люминетам. Ее воины казались букашками у ног богини. Слева, недалеко от Ферендира, стоял Эзархад Уничтожитель Судеб, он уставился на колдунью, и юноша различил страх на его узком точеном лице.

Женщина выбралась из толпы на свободный пятачок и подошла к плененным люминетам — так близко, что от ее вида и сильного аромата у Ферендира закружилась голова. Все его аларитское самообладание, вся рассудительность и способность повелевать чувствами и животными порывами улетучились. Даже Серафу, не говоря уже об остальных, приходилось нелегко, но никто из них не сдался и не дрогнул. Все мужественно боролись с искушениями и гнусными соблазнами, которые внушало привлекательное тело и дурманящий запах мерзкой колдуньи.

Эзархад простер в приветственном жесте все четыре руки и произнес с притворным дружелюбием:

— Моя сестра и соратница Асторисса, каким счастливым ветром тебя сюда принесло?.. — Он указал на люминетов и продолжил: — Эти негодяи все время крутились у меня под ногами и всячески мешали. Разреши принести их тебе в качестве скромного дара. Можешь сделать с ними все, что хочешь.

Женщина скривилась в едва заметной усмешке и произнесла мелодичным голосом:

— Непременно. Только они — вовсе не дар, а трофей!

— Трофей? — переспросил Эзархад.

— Совершенно верно! — кивнула Асторисса. — Трофей, Эзархад! Военная добыча, которую я захватила, когда разбила и пленила своего проклятого соперника.

Ферендир заметил, что обычно невозмутимое лицо Эзархада исказилось от ненависти, когда он ответил:

— Я не сдавался!

Асторисса склонила голову к плечу.

— Ошибаешься. Ты сдал мне все подчистую. — Она кивнула на остатки воинов Эзархада, жавшихся у его ног, и приказала: — Убить их!

Ее приказание было исполнено. По правде говоря, Ферендир даже поразился тому, с какой быстротой и яростью произошла расправа со всеми воинами Уничтожителя Судеб. За какие-то несколько секунд Эзархад остался один. Прискорбное зрелище: претендент на трон самого Слаанеша стоял одиноко среди растерзанных трупов десятка последних верных ему существ, которые пришли за ним сюда.

Эзархад походил на ребенка, у которого сломались все любимые игрушки. Он посмотрел на убитых, и Ферендиру показалось, что в огромных черных глазах заблестели слезы.

— Ты мне за это заплатишь! — негромко сказал Эзархад.

Асторисса покачала головой. Она излучала силу и зловещую уверенность в себе: в ней не было ни крупицы страха.

— Нет, не заплачу, — проговорила она, и Ферендиру показалось, что в ее голосе промелькнула жалость. — Это для тебя пришла пора расплаты. А теперь отдай мне его.

С этими словами Асторисса протянула к Эзархаду изящную руку, а тот уставился на нее с непонимающим видом.

— Что тебе отдать?

— Эйдолит, — объяснила она. — Я знаю, что он у тебя. Если не отдашь его добром, я заберу его сама — после того, как мои воины отрубят твои наглые, загребущие руки.

Эзархад с трудом сдерживал эмоции. Ферендир был на удивление тронут тем, каким ранимым, обиженным и беззащитным казался сейчас этот гигант, претендент на божественный трон.

Молчание затянулось. Эзархад не пошевелился, чтобы отдать Эйдолит, а Асторисса стояла перед ним с протянутой рукой. Ферендир и его товарищи замерли. Воины Асториссы ждали в тишине. Слышно было только, как холодный горный ветер яростно завывал в узком ущелье.

Наконец Эзархад сунул руку под плащ и вытащил большой кристалл эфирокварца. Именно он был похищен из горного храма, из-за него расстались с жизнью учителя и товарищи Ферендира… Эзархад без малейшего сопротивления отдал камень Асториссе.

Колдунья схватила Эйдолит и заглянула в его сверкающие глубины. Ферендиру даже показалось, что на какое-то мгновение на ее холодном, пресыщенном лице отразилось неподдельное удивление и восхищение.

Асторисса подняла Эйдолит вверх, чтобы его увидели все ее воины.

— Смотрите! — провозгласила она. — Вот сокровище, которое я вам обещала!

Слаанешиты восторженно завопили и завизжали, а некоторые из них даже стали горланить импровизированные песни и дико подвывать. Ферендир посмотрел на Серафа и на своих товарищей. На мрачных лицах люминетов отразилась смесь отчаянья и подавленного гнева.

Асторисса, сполна насладившись животным обожанием своих воинов, вновь воздела руки, призывая всех к тишине. Ликующие возгласы утихли, и она заговорила:

— Я обещала вам, что мы разделаемся с этим негодяем Мейгантом! Мы с ним и разделались. Я говорила, что мы примем к себе с распростертыми объятиями тех его воинов, которые узрят свет моей истины и присягнут мне? Так и случилось! Я предупреждала, что остальные вражеские воины, которые продолжат сопротивление будут безжалостно перебиты? И что же? Так и произошло! Разве я когда-нибудь обманывала вас?!

— Нет! — заорали все как один.

Несчастный всеми покинутый Эзархад с лютой ненавистью смотрел на Асториссу. Казалось, он хотел разорвать ее на куски и одновременно так боялся, что был готов забиться с глаз долой под ближайший валун. Колдунья указала на Эзархада и продолжила:

— Я обещала, что этот ничтожный самозванец, претендующий на трон нашего обожаемого Слаанеша, от нас не уйдет? Обещала вырвать из его когтей волшебный камень? Я вас обманула?

— Нет! — завопили все хором, а некоторые расхрабрились и даже стали царапать и кусать стоявшего рядом Эзархада. В его опущенных глазах и стиснутых до скрипа челюстях Ферендир прочел кипучую ненависть. Конечно, Уничтожитель Судеб все еще был на многое способен — мог творить опасные заклинания, умело драться в открытом бою, к тому же наверняка хранил при себе спрятанное оружие. Однако здесь и сейчас он был совсем один против многочисленных врагов, и опасная соперница вырвала из его рук сокровище, на которое он возлагал большие надежды. Эзархада посрамили — точнее, смешали с грязью, — и теперь он не находил сил для сопротивления.

Асторисса опять подняла Эйдолит кверху и воскликнула:

— Вот он, наш ключ к успеху! Этот камень позволит пробудить спящую Кетраксис, а с ее помощью мы покорим все Владения Смертных. Тогда-то мы действительно узнаем, где обретается наш обожаемый повелитель Слаанеш! Вот что я обещала — и выполнила. Или я вас обманула?

— Нет! — единодушно завопили пришедшие в экстаз страшилища.

— Ныне, — объявила Асторисса, — я открываю перед вами врата новой эпохи. Наш прекрасный, но давно пропавший повелитель Слаанеш вернется, и мы снова сможем служить во славу его бесчинств и предаваться благословенным порокам и разврату в масштабах всех Владений Смертных!.. Наши враги, — продолжила она, показав не только на Эзархада, но и на плененных люминетов, — свидетели своего падения и нашей победы! Пожалуй, скоро и они поймут, как бессмысленно сопротивление и как легко и приятно отдаться на нашу милость и принять веру в нашего повелителя, Слаанеша!.. Ну что же? Не пора ли пробудить спящую Кетраксис?