Вдруг от удара по шлему у Ферендира все поплыло перед глазами. Вспыхнула боль, чувства смешались, подогнулись колени. Юноша упал наземь, и на него навалились ошалевшие враги, мешая друг другу пронзить жертву мечом, когтем или шипом. Ферендир пришел в себя и попробовал отбиться алмазным чеканом, но это у него плохо получалось. Раны кровоточили, кости трещали: еще одно удачное попадание — и будет перелом. Вокруг него рычали мутанты, демоницы распевали бранные куплеты, раздавались злобные вопли, выли и хохотали дикие голоса.

«Глупец! — упрекнул сам себя Ферендир. — Вот что бывает, если дать волю эмоциям!.. Теперь ты умрешь… А чего ты этим добился?!»

Безумное веселье хаоситов внезапно прервалось. Послышалась хриплая ругань, а потом кто-то завизжал, и на Ферендира закапало что-то горячее и липкое — черная кровь. Юноша проморгался, но тут над ним просвистело что-то тяжелое и с размаху размозжило череп демонице.

Это был алмазный чекан, с помощью которого Дезриэль прокладывал себе путь к тому месту, где лежал его ученик.

Ферендир не мог поверить своему счастью, и ему опять стало стыдно.

«Вставай!» — приказал внутренний голос.

«Разве я достоин помощи?! — с горечью подумал Ферендир. — Я поддался слабости! И меня чуть не одолели!»

«Не сдавайся! Живо вставай!»

«Я не могу! У меня нет сил!»

«Тебе дают второй шанс, — настаивал внутренний голос. — Вставай же! Скорее! Не теряй времени!»

Ферендир встал на ноги. Несколько мгновений он шатался, почти ничего не понимая, а потом попробовал найти поддержку там, куда ему следовало бы сразу обратиться, как только появились новые враги.

«Гора! Позови гору! Будь как гора!»

Ноги Ферендира сами вросли в землю, тело внезапно стало необычайно сильным, а только что сотрясавшая его дрожь обернулась потоком геомантической энергии.

Дезриэль двигался быстро и уверенно. Он с неудержимой силой и неукротимой энергией наступал на слаанешитов.

Однако что это?! В гуще схватки возник чей-то огромный силуэт. Гигант размахивал длинным мечом и сметал с пути демониц, пытавшихся ему помешать. Это был Эзархад, и он решительно двигался к Дезриэлю, продираясь сквозь гущу Гедонистов.

«Дыши ровно, Ферендир! Дыши ровно! Забудь свои страхи! Забудь ярость и гнев! Это удел почитателей Слаанеша, а не твой!»

Несколько демониц и других воинов Хаоса отстали от Дезриэля, заметили вставшего на ноги Ферендира и бросились на него.

Сосредоточенный, спокойный и собранный, Ферендир был готов их встретить. Сердце билось ровно. Все бурные порывы и желания растаяли в эфире. Сейчас молодой аларит больше не хотел ничего, кроме того, что требовал от него текущий момент: отбить следующий удар, воспользоваться промахом противника и сразить его.

Ферендир методично косил врагов, а Дезриэль прорубался сквозь их ряды все ближе и ближе к своему ученику.

Эзархада от Дезриэля все еще отделяла бурлящая толпа слаанешитов. Уничтожитель Судеб размахивал сверкающим широким мечом и срубал чужим демоницам головы с их щуплых и костлявых плеч.

— Дезриэль! Сзади! — воскликнул Ферендир.

Наставник стремительно обернулся и успел зарубить атакующего шестиногого дьявола. Заодно он заметил приближавшегося Эзархада, снова взглянул на Ферендира и крикнул:

— Уходим! Возвращаемся к остальным! Вдвоем нам не выстоять!

Ферендир понял и кивнул. Какой же он был глупец! Однако теперь все встало на свои места: Дезриэль находился рядом, они вместе сражались, враги умирали. А если удастся пробиться назад к своим товарищам…

Тут раздался ликующий вопль слаанешитов. Прикончив очередную демоницу, Ферендир обернулся посмотреть, чему они там так обрадовались, — и пожалел обо всем на свете.

«Нет! Только не это!» — в ужасе подумал он.

Дезриэль был ранен и истекал кровью. Он опустился на одно колено и с трудом держал алмазный чекан. Видимо, удар какого-то гада пробил защиту и попал в цель.

Ферендир выкрикнул дорогое имя и стал пробиваться к наставнику, отчаянно орудуя алмазным чеканом.

«Почему? Почему именно сейчас, когда он сам пришел мне на помощь?!»

Потом все закружилось с такой страшной скоростью, что Ферендир с трудом успевал улавливать события.

Дезриэль истекал кровью, но продолжал отбиваться. Слаанешиты вертелись вокруг него, подначивали и дразнили. Время от времени кто-нибудь из них бросался на раненого аларита, чтобы поспешно нанести удар и отпрянуть, уступив место другим. Дезриэль, шатаясь, встал на ноги и за несколько секунд умудрился зарубить трех слаанешитов.

Окружавшие его враги попятились.

В этот момент к Дезриэлю прорвался Эзархад. Одной парой рук он воздел огромны изукрашенный меч для безжалостного удара.

Каменный Страж успел обернуться и увидеть своего убийцу: в тот же миг клинок пробил тело Дезриэля насквозь, острие показалось из окровавленных доспехов на спине.

Сломя голову Ферендир бросился к смертельно раненному наставнику. Эзархад уже вытащил из тела меч и стал отбиваться от слаанешитов: они в ярости и негодовании кинулись на него, так как сочли, что он присвоил их добычу. Уничтожитель Судеб попятился под диким напором клинков и когтей.

Дезриэль обмяк и рухнул на землю. Ферендир упал на него и закрыл своим телом от приближавшихся врагов.

«Он им не достанется!»

Юноша вспомнил расчлененные и изуродованные трупы в непристойных позах — извращенные художества, которыми свирепые слаанешиты усеивали свой путь.

Никакие возведенные в сердце стены, никакие мудреные техники ничего не стоили в этот момент. Вокруг кипела битва. Слаанешиты визжали и умирали, потому что их безжалостно и методично истребляли приближавшиеся люминеты. Увы, численность войска Хаоса была огромной, и враги этим пользовались. Ферендира били, резали, пинали и кололи, но он так и не сдвинулся с места, а только лежал на мертвом Дезриэле, стараясь укрыть его под своим облаченным в доспехи телом. Он слышал, как товарищи звали на помощь, выкрикивали проклятия нападающим и призывали друг друга сплотиться перед лицом врага, но не обращал на это внимания. Для Ферендира все превратилось в почти бессмысленный шум. Сейчас он мог только закрывать собой безжизненное тело Дезриэля и умолять гору, Тириона, Теклиса и остальных прислушаться к нему богов, чтобы те избавили горстку отважных люминетов от неизбежных жутких страданий.

Кто-то позвал Ферендира по имени, но это было уже совсем неважно. Их общее дело, конечная цель — все это потеряло смысл в тот момент, когда Дезриэль упал и больше не поднялся.

«Между прочим, — сказал тут Ферендиру внутренний голос, — Дезриэль тебя бы за такие мысли по головке не погладил! Как-то это не по-люминетски! Не по-аларитски! Он учил тебя действовать совсем иначе. Твои эмоции — как дикие звери, мечутся и грызутся. Станешь управлять ими — сможешь использовать их силу в своих целях. Ослабишь узду контроля — и ты пропал».

«Ну и что?! — с горечью подумал Ферендир. — Дезриэля больше нет и никогда не будет! Как мне жить дальше?!»

«Так, как учил тебя Дезриэль! — настаивал внутренний голос. — Он верил в тебя. Стань таким, каким он хотел тебя видеть! Отплати ему за доверие! Не допусти, чтобы он ошибся в тебе. Для этого необходимо забыть про горе, гнев и боль. Прямо сейчас! Немедленно!»

В этот момент, словно в подтверждение всего сказанного, чьи-то сильные и грубые руки оторвали юношу от тела наставника и поставили на ноги. Ферендир попробовал вырваться, но у него не хватило сил. Он заморгал и попытался понять, что произошло.

Потом он увидел своих товарищей: Серафа, Фальцею, Меторру и Таурвалона. Они были обезоружены и беспомощны, их скрутили слаанешиты.

Ферендир с виноватым видом покосился на Серафа, пытаясь понять, что надо делать в такой ситуации. Сераф встретился с ним взглядом и едва заметно покачал головой.

«Все. Пока бой закончен…»

Приходя в себя, Ферендир огляделся. Новая армия Хаоса значительно превосходила числом остатки отряда Эзархада. Ее воины оказались такими же ужасными мутантами, с неестественно большими безумными глазами, расширенными зрачками, с уродливыми конечностями и отростками, с нелепыми шрамами и побрякушками на теле, в чрезмерно пестрых одеяниях. И все же они явно принадлежали другому племени и дрались под началом другого военачальника. Об этом свидетельствовали мелкие, но все же заметные детали и черты: оттенок кожи, цвета тканей и амуниции, некая общность в характере мутаций и стиле украшений.