– Ладно, брось свои шмотки в машинку… Я все равно скатерть стирать буду, заодно и твое выстираю, – и она снова вернулась к посуде.

– А… А скоро ты? – робко поинтересовалась у нее за спиной Дина.

– Не знаю, – злорадно отрезала Ирка, забирая со стола и вываливая в мойку последние тарелки. Куча посуды забила мойку так, что для струи воды там уже не оставалось места! – Сперва мне надо всю эту гору перемыть… – Ирка принялась выставлять лишнюю посуду обратно. – Потом еще печь хлеб…

Дина снова задумчиво сдвинула бровки, на лице ее отражалась такая бурная работа мысли, что невольно хотелось сказать – брось, не напрягайся!

– Я поняла! – вдруг радостно вскричала Дина. – Я все придумала! Я тебе помогу! – с видом торжествующего первооткрывателя выпалила она. – И тогда ты справишься быстрее!

Ирка даже обернулась и во все глаза уставилась на Дину. Надо же, такие глубокие размышления привели к столь потрясающе верному, можно сказать, судьбоносному выводу!

– Давай я хлеб испеку! – предложила Дина, чуть не прыгая от восторга, – золотистые волосы, как всегда, цеплялись за стулья и ручки кухонных шкафов.

Ирка скривилась – ну да, покидать в хлебопечку молоко, муку и дрожжи проще, чем отскребать грязные тарелки. Но зато хоть одно дело будет сделано!

– А ты сумеешь? – с сомнением спросила она.

– Я много такого, что тут, у вас, делать надо, не умею, а хлеб печь очень даже умею! – надула губки Дина.

– Тогда вперед! – согласилась Ирка и ткнула пальцем сперва в хлебопечку, а потом в шкафчик, где хранились мука и дрожжи. – Яйца на верхней полке! – она кивнула на холодильник. – Бери только желтки, тогда хлеб золотистый получается!

Выражение Дининого лица стало точно как у Иркиного кота, когда из-под ножа разделывающей мясо бабки вместо жилистых обрезков сваливается цельный кусок парной телятины (бабка потом долго и не по возрасту шустро гоняется за котом по саду, но когда его догоняет, мяса уже нет и лоскуточка – и как он на бегу сожрать успевал?).

– Яйца! – умильно прикрывая глаза и поднимая заострившееся от восторга личико к потолку, выдохнула Дина, – желтки! Это будет самый вкусный хлеб на свете! – И она кинулась к шкафчику с мукой.

Ирка перестала изучать покрытую намертво въевшимися черными «пригарками» сковородку и удивленно воззрилась на Дину. Ну да, есть рецепты хлеба без яиц. А есть и на яйцах. Чего млеть-то? То от молока млеет. Теперь вот от яиц. В который раз Ирка подумала, что Дина явно какая-то ненормальная. Не в смысле психованная, а… другая. Хотя кто нормальный в доме, где живет ведьма, по соседству обитает здухач, а в гости завернула хортицкая богатырская стража? Разве что бабка (нормальная Иркина бабка – три раза ха-ха!). Во всяком случае, Динина «ненормальность» выглядит самой безобидной – не то что затихарившийся где-то змей… и его помощницы-змеи: то кобры, то медяницы. Когда Ирка решит вопрос с этим гадом, тогда и будет выяснять, кто такая Дина – и впрямь удравшая из Днепра водяница, заблудившаяся мавка или, может, вообще импортная эльфийка! Только вот Богдан… Что мавки, что водяницы – всегда на человеческих парней западали. А те – на них…

Ирка пожала плечами и вернулась к мойке. Некоторое время они работали в полном молчании – сквозь шум воды и звяканье тарелок Ирка отчетливо слышала, как возится у стола Дина. Хлопнула дверца шкафчика, потом холодильника – судя по деликатному и какому-то благоговейному постукиванию, Дина бережно доставала яйца. Упоенно шурша – ну точно ежик в газетах! – Дина начала тихонько, под нос, напевать незнакомую песенку, странную, с непривычным рваным ритмом:

Ирка уронила тарелку на дно мойки.

– Что… Что ты поешь? – пробормотала она, не поднимая головы, – струя воды из крана широким веером разбрызгивалась из-за попавшей под нее ложки, а руки вдруг налились тяжестью, и не было сил ни отодвинуть ложку, ни закрутить кран.

– Так, песенку… – с готовностью откликнулась Дина. – Слышала недавно… Правда, красивая? Только страшная немножко.

– От кого… слышала? – с трудом ворочая языком, спросила Ирка.

– Не помню, – легкомысленно отозвалась Дина. – Я ведь так, чуть-чуть слышала. Вроде парень какой-то напевал… А, точно, парень! Красивый… – голос Дины стал мечтательным. – Брюнет.

– Брюнет, – эхом повторила Ирка и, продавливая каждое слово сквозь стиснувший горло спазм, выдохнула: – И где ты видела этого брюнета?

Судя по паузе, Дина честно задумалась:

– На острове, когда меня Богданчик на аттракционы водил!

– Богдан водил тебя на аттракционы? – переспросила Ирка.

– Ну да! Там еще и Таня была, только не с нами, а с какими-то взрослыми парнями… Я думала, мы все вместе погуляем…

Ирка невольно хмыкнула – ох Танька была бы счастлива!

– Но Богданчик почему-то велел к ней не подходить, сказал, нас не должны видеть! Мы даже и не катались толком, все время куда-то перебегали, чтоб нас Танечка не заметила, – голос Дины зазвучал обиженно. – А этот парень – он все время возле нас оказывался. Как будто тоже не хотел, чтоб его видели… – добавила Дина озадаченно. – И даже на колесе обозрения в соседней кабинке катался.

Какие интересные факты иногда всплывают за мытьем посуды. Про Богдана. И про парня. Брюнета. Симпатичного. На острове. Там, где Танька ясно чувствовала присутствие змея, который глазел на нее сверху. С колеса обозрения!

– Если ты уже с хлебом закончила… – Ирке почему-то вдруг стало ужасно неприятно присутствие Дины за спиной, но и обернуться сил не было. – Помоги мне посуду вытереть, и я стиралку включу.

Позади нее воцарилось выразительное недоуменное молчание… а потом дрожащий от обиды голос Дины выпалил:

– Я, конечно, не знаю, как у вас тут делается… А только в наших краях быстрее меня хлеб никто не месит – а быстрее я не могу!

– Чего? Зачем его месить? – Ирка так изумилась, что наконец обернулась – и почувствовала, как медленно отвисает у нее челюсть. – Ты что делаешь?

– Как – что? – не меньше ее изумилась Дина. – Хлеб! – В обычно лепечущем голоске теперь звучала даже некоторая агрессивность.

Чистая правда – на самой большой бабкиной разделочной доске лежал тщательно вымешанный каравай. Совершенно белый, поскольку пока еще это было только тесто, круглый, здоровенный, и, похоже, он скоро должен стать еще больше – тесто потихоньку подходило.

– Ты что, его вручную месила? – слабеющим голосом спросила Ирка, глядя на белые от муки Динины руки.

– А у вас хлеб ногами месят? – возмутилась та.

– Нет, – обреченно согласилась Ирка. – Ногами – нет…

А что теперь жаловаться – сама виновата! С чего она взяла, что Дина с хлебопечкой умеет обращаться – хоть бы про фен вспомнила!

– Ну и что теперь с этой красотой делать?

Хлеб, кстати, и впрямь был красивым – Ирка такие только в рекламе да в кино видела, – а выпеченный станет еще лучше!

– А ничего – пусть подходит пока! – с энтузиазмом сказала Дина. – Ты мне покажи, как стирать, а потом печку растопим…

– Я сама! – торопливо выпалила Ирка – воображение нарисовало жуткую картинку, как Дина рубит стулья на дрова и запихивает их в пасть электрической духовки. И того… растапливает!

– Ладно, пошли! – скомандовала Ирка, сгребая со стола бабкину парадную скатерть, усеянную цветными пятнами от еды и компота, как наскоро раскрашенная контурная карта.

В ванной она затолкала скатерть в стиральную машину.

– Ну давай, где твои вещи? – сидя на корточках, Ирка протянула руку… и окинула Дину недоуменным взглядом – а правда, где?