-    Я еле живой, - Саша зевнул и вытянул ноги под столом. - Дождусь прослушивания.

-    У тебя все в порядке?

- Да, как тебе сказать... Завтра мама приезжает.

-    У, брат, - протянул Макс. - Сочувствую. Тогда после эфира тебе лучше напоследок побыть в тишине.

И он был прав. Мама начала тараторить без умолку, как только Саша встретил ее у вокзала. Иногда он мысленно отключался, но тут же получал неожиданный вопрос и упреки в безразличии.

Он удивлялся про себя, как женщины могут держать в голове столько мелочей. То Варя ему выдала какой-то непонятный набор размеров и цифр, то теперь мама пространно рассуждала на тему детского питания и режима дня. Чего тут мусолить? Встал, поел, поиграл, лег спать. А уж с его кулинарными талантами дети будут просто счастливы.

Но Елена Эдуардовна придерживалась иного мнения. Она придирчиво осмотрела Сашин холодильник и безапелляционно заявила, что детей таким не кормят. Остракизму подвергли бекон, ветчину, его любимую коллекцию уксусов, соусов и приправ, жирные сливки и утиный паштет. Все это она емко окрестила барахлом и убрала подальше с глаз на самую верхнюю полку.

-    Нашу квартиру работники питерской опеки уже оценили, - вещала она. - Ты знаешь, у меня все идеально. Но я не знаю, спросят ли нас, где мы остановимся на первое время, и ты должен быть готов принять инспектора.

Сашу заставили убрать в чулан музыкальные инструменты, металлические и стеклянные элементы декора. В шкаф перекочевали баночки со специями и коллекция ножей. Холостяцкое логово на глазах превращалось в палату для умалишенных.

Но Самсонов был рад присутствию матери. Она не оставляла ему ни секунды на размышления и сомнения. А их с приближением дня икс становилось все больше.

На следующее утро они поехали во Владимирскую область, в детский дом, где находилась Катя. Если бы не кропотливая дипломатическая работа Князева, мытарства по инстанциям заняли бы гораздо больше времени. Бог знает, сколько друзей знакомых, одноклассников коллег и родственников однокурсников поднял он на уши, но Елена Эдуардовна в рекордные сроки получила штамп из школы приемных родителей и направление к нужным детям. Каким-то невероятным образом Паша раздобыл доказательство того, что мать покойной Наташи училась в Ленинграде, и из этого факта выросла душещипательная история о дружбе между семьями Самсоновых и Лабезниковых. Поэтому, мол, женщина не смогла остаться в стороне и решила приютить сирот по старой памяти.

Саша не единожды обсуждал и корректировал эту историю с Князевым, но то, с каким трагизмом преподнесла ее мама работникам опеки, заслуживало бурных оваций. Самсонов даже начал верить в судьбу. Обстоятельства складывались настолько благоприятно, что ему во всем этом на мгновение почудился высший замысел.

Едва переступив порог детского дома, Саша понял многое. Он не был наивным, и примерно представлял себе весь ужас пристанища никому не нужных детей, но на деле к этому нельзя было подготовиться. Он сразу увидел, почему Варя была так болезненно благодарна и предана приемной матери, как осознал и то, что был бы полнейшим уродом, если бы оставил здесь ее детей. Ее детей. Помнят ли они о ее существовании? И готовы ли принять его только за то, что он с ней знаком? Страхи обуревали его, пока он поднимался по покатым бетонным ступенькам в комнату девочек.

Приятели часто рассказывали ему о том, что почувствовали, впервые взяв в руки новорожденного. Теперь присутствие мужика на родах не считалось чем-то из ряда вон. Он слышал про удивление, испуг и даже оторопь. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что обрушилось на него. Он увидел крошечную хрупкую девочку с косичками-ниточками и словно получил хук в солнечное сплетение. Слава Богу, он не поддался сомнениям и не отвернулся от нее.

Мама справилась с чувствами быстрее и по-деловому подошла к железной койке, на которой сидела Катя.

-    Здравствуй! Меня зовут тетя Лена. А это дядя Саша. Мы хотим пригласить тебя в гости.

-    А мой брат? - был ее первый вопрос.

Она держала спину прямо и с вызовом смотрела на них, как будто готовясь к борьбе. Саша узнал Варину осанку.

-    Конечно, Ваню мы тоже возьмем! - ответила Елена Эдуардовна. - Сегодня мы познакомимся, и если все будет хорошо, уже завтра поедем домой.

-    Вы собираетесь нас усыновить?

-    Пока нет, потому что это долго. Вас надо поскорее забрать отсюда, а потом мы сможем оформить документы.

-    Понимаю, - она серьезно кивнула. - А больше про меня никто не спрашивал?

Саша вышел, наконец, из оцепенения.

-    Катя, я - Варин друг.

Ее черные глаза распахнулись, и она заметно оживилась.

-    Нашей Вари?

-    Да. У нее сейчас срочные дела, но она попросила меня присмотреть за Вами, пока не приедет сама.

-    Значит, она про нас не забыла?

-    Что ты! Она ужасно волновалась и переживала, просила передать, что любит тебя и очень скучает. Но нас сюда не пускали, пока мы не собрали целую кучу разных бумажек. Тетя Лена - моя мама, и она поможет за вами присмотреть.

-    А моя мама умерла, - без выражения сказала Катя.

Саша переглянулся с матерью. Он не знал, что говорят детям в таких случаях.

-    Значит, Варя хочет быть моей новой мамой? - голос девочки звучал спокойно, но Саша заметил, как крепко сжаты ее пальцы.

-    Об этом мы спросим у нее, когда она нас навестит. Но, думаю, она очень хочет, - ответил он.

Катя улыбнулась, демонстрируя выпавшие молочные зубы.

В отличие от сестры Ваня не понял, что от него хотят. Чужие взрослые были для него единой категорией, которая не вызывала ни интереса, ни симпатии. Видимо, время, проведенное в доме малютки, научило его ничего не ждать от людей. Местные дети значительно отличались от тех, кого Саша видел на площадке. Они были апатичны и безразличны к окружающему миру. Некоторые просто тихо сидели в своих кроватках с игрушкой в руках. Ваня проявлял, пожалуй, самую большую активность. Он катал по полу машинку с тихим «Бр-р-р» и безропотно позволил Елене Эдуардовне взять себя на руки. На Сашу он смотрел настороженно, и Самсонов решил не форсировать события. Мальчик был, бесспорно, обаятельным. Но пушистые локоны, как на фотографии, исчезли: детей здесь стригли почти налысо.

После обеда оба очреждения ответили согласием, и Саша с мамой пустились в рейд по магазинам Владимира. В судорожном припадке Самсонов кидал в корзину всевозможные игрушки и вещи, и только трезвый взгляд матери не позволил ему накупить гору лишней ерунды. Они установили автокресла, превратив в Булочку из богемной красотки в благопристойную семейную тетушку. Переночевали в городской гостинице, толком не уснув, и, едва начало светать, уже переминались с ноги на ногу у ворот детского дома.

Катя всю дорогу была тиха, думала о чем-то своем, на вопросы отвечала односложно. Ваня при виде Булочки пришел в восторг, изображал мотор, показывал, как надо крутить руль, рвался из своего кресла на водительское сиденье. Машины были его страстью. И Саше сразу подумалось, что с мальцом будет просто найти общий язык. К середине пути мерный шорох шин успокоил парня, он получил сок и печеньки, после чего умиротворенно вырубился.

Мама высадилась у продуктового магазина, чтобы поскорее накормить новых подопечных, и Саша сам отвел детей в квартиру. Елена Семеновна столкнулась с ними в дверях.

-    Здравствуйте, Саша! - любезно пропела она, а взгляд ее уже зажегся любопытством. - Я как раз выгуляла Вашу собаку и закончила с уборкой. Кто эти милые ребята? Я смотрю, Вы даже сделали перестановку.

Самсонов раздраженно стиснул зубы. Давно было пора найти новую помощницу по хозяйству.

-    Добрый день, Елена Семеновна. Дети моих родственников. Они погостят у меня немного. В ближайшие пару недель мне Ваша помощь не понадобится, - он отступил, пропуская соседку, давая понять, что разговор окончен.

Ему оставалось только надеяться, что канал связи между ней и Воропаевой не сработает снова. Невеселые мысли испарились, стоило ему распахнуть дверь. Хендрикс не успел даже раскрыть пасть, как Ваня с воплем «Вава!» кинулся к нему с объятиями.