-    Ребят, вам пора спать.

-    Ладно, - Катя спешно поднялась с дивана. - Вань, пойдем домой.

-    Зачем? Вы разве не хотите остаться тут?

-    А можно?! - в детских глазах была такая надежда, что у Вари защемило сердце.

-    Конечно! Поживете пока у нас с бабой Зиной, а там видно будет.

-    А Вы не отдадите нас в детский дом? Баба Клава говорит, лучше уж нас туда отправить.

-    Что ты! Просто дадим маме немного отдохнуть и наладить свои дела. Вставайте, я постелю, а потом расскажу вам какую-нибудь сказку.

-    Ваня не даст слушать. Он не любит, когда мне что-то рассказывают.

Мальчишка уже активно скакал по комнате.

-    А мы его уложим, а потом тихонечко расскажу. По секрету, ладно?

Впервые она увидела на Катином лице подобие улыбки.

Ваня оказался маленьким электровеником. Они долго ловили его по комнате, потом баба Зина принесла из дальней комнаты старую советскую машинку. Она парню понравилось, он забрался на диван и принялся увлеченно катать ее рядом с собой. Катя легла рядом в качестве положительного примера, их накрыли одеялом, и Варя погасила свет. Она понятия не имела, как укладывать детей. В детском доме был просто отбой, после которого каждый был обязан оставаться в кровати. Но в каком режиме и по каким правилам существовали эти двое, она себе не представляла. Поэтому сделала первое, что ей пришло в голову: тихонько запела колыбельную.

Глава 12

Саша не знал, что пишут психологи про эмоциональные стадии после пропажи девушки, но он явно прошел их все. Вернувшись от родителей, он первым делом попытался найти хоть какую-то зацепку. Но Варя умело потерла все следы: история просмотров в компьютере сияла девственной чистотой. И где она этому научилась?

Потом была неделя уныния. Он пребывал в апатии, отменял встречи, бесконечно слушал ее записи и то, как они музицировали и валяли дурака вдвоем. Как-то даже заехал за гамбургером по дороге домой. Это была тотальная деградация.

Когда ему надоело себя жалеть, он впал в ярость. Убеждал себя, что Варя его недостойна, что она – трусиха и вообще черствая недальновидная натура. Поначалу выходило плохо, но со временем он дошел до того, что заочно обвинил ее в корысти: мол, она нарочно его опутала, соблазнила и бросила. В чем была ее выгода он, правда, еще не продумал, но утешало отлично.

К концу января вместе с долгожданным умиротворением пришло принятие. Он снова взвесил «за» и «против», прокрутил в голове все возможные варианты развития событий, и понял, что она поступила логично и правильно. Это надо было закончить, пока они оба не успели испортить друг другу жизнь: от их союза ему светила потеря работы, ей – бездетное будущее.

В феврале ему даже удалось отвлечься, на одном из рок-концертов он встретил харизматичную гитаристку Соню. Она была сделана из его теста. Опытная, немного потрепанная жизнью, но прямая и непосредственная. Она носила джинсы и кожаные куртки, вела себя немного по-мужски, но с ее фигурой это было простительно. Долгих отношений не искала, воспитывала, сына лет десяти, но познакомиться с ребенком не предлагала.

Они спонтанно встречались по вечерам, - в клубах, в кафе, в центре города, часами разговаривали и гуляли. Соня играла на ритм-гитаре в группе «Кассиопея» и периодически подпевала вокалисту. Голос у нее был низкий, твердый, как у знающей себе цену женщины. У нее были миндалевидные глаза необычного орехового оттенка, прямые каштановые волосы с небрежной челкой: казалось, она сама себе ее отстригла. Но в этом было что-то неформальное и притягательное. Она была во всем угловатая: острые скулы, резкие движения, широкая походка. Но главное – она умела слушать. В ней не было излишнего женского любопытства или болтливости, и Сашу это устраивало.

К концу февраля мир рока зашевелился. Прослушивание на летний фестиваль планировалось только в апреле, но на «Легенду» сотнями приходили новые и новые треки для предварительного отбора. И Саша, и человек десять, чьему вкусу он мог доверять, слушали бесконечные потоки музыки, превращая мозг в кашу.

Они позиционировали себя как честное радио, поэтому добросовестно рассматривали каждую заявку. Но чем думали некоторые люди, отсылая свою музыку, оставалось загадкой. Как представляли свое выступление на всероссийском фестивале подростки, которые коряво играли на расстроенных инструментах и фальшиво горланили что-то неудобоваримое? Искренне ли испытывали надежду коллективы, приславшие шумную запись с телефона? Конечно, талант мог скрываться где угодно, и Саша допускал, что бесконечно даровитые ребята могут прозябать в безденежье. Ведь выбрались же как-то наверх столпы русского рока, не имея стартового капитала. Но пока лишь редкие группы демонстрировали адекватную самооценку.

 - Зачем они этим занимаются? – устало спросил Макс Штайн в один из тех вечеров, когда они сидели в кабинете Самсонова с пол-литровыми кружками кофе и разгребали демо-записи. На улице мело почти горизонтально, дороги обледенели, и прогулку с Соней пришлось отменить.

 - Люди верят в мечту, - Саша пожал плечами.

Это было большой натяжкой, и оба это понимали. Но генпродюсеру «Легенды» полагалось поддерживать имидж друга молодежи.

 - Сегодня совсем шлак, - Макс распластался в кресле и потер пальцами лоб. – У тебя нет чего покрепче?

Вообще Самсонов старался держать дистанцию с подчиненными, несмотря на неформальную обстановку и свободную музыку, которой все они занимались. Но Макс был здесь долгожителем, и их с Сашей связывали давние приятельские отношения.

 - Не-а. По нулям. Все, что надарили на Новый год, увез домой, половину выпил.

 - Нет бы поделиться с пролетариатом!

 - Еще чего, потом без допинга вас вообще в эфир не выгонишь.

 - Ладно. Давай дальше.

 - Я больше не могу. У меня сейчас одно желание – всех завернуть на фиг. Лучше уж тогда завтра.

 - Я думал, ты никогда этого скажешь! Шеф-трудоголик – горе в коллективе.

 -  Прекрати, я добр и либерален.

 - Вот уж ничего подобного!

 - У тебя совести нет?

 - А ты не уволишь меня за критику начальства?

- Рискни.

-    Ты и так всегда был любитель до ночи вкалывать, а после Нового года просто вцепился в «Легенду» железной хваткой. Поберегся бы ты, Самсонов. Отдыхать тоже надо. Слушай, скоро День святого Патрика. В «Бомбоубежище» будет убойный вечер. Зеленое пиво, фолк-рок банды. Пошли с нами, дружно упьемся.

-    Я подумаю. Ладно, пора мне собираться.

-    А сегодня не хочешь с нами в спортбар?

-    Не, пойду я домой. Слушай, Макс, - Саша окликнул его, когда тот уже был в дверях. - А ты не видел в заявках «Игуану»?

Ему вдруг вспомнилось, как Варя радела за эту группу.

-    Они вообще под вопросом. Мы тут пили на той неделе с Олегом...

-    У тебя бывают в жизни безалкогольные дни?

-    Благодаря тебе, постоянно. Так тебе интересно или нет?

-    Ну?

-    В общем, Олег говорит, они давно не были в студии. У них вокалист ушел.

- Жалко. Потенциал был.

-    Да нет, они, вроде, еще не окончательно разошлись. Они ж неплохо так подрабатывали, играли по клубам. Олег говорит, они устроили свой отбор. Везде объявы раскидали - у него на сайте, в студии, на форумах музыкальных. Будут проводить собственное прослушивание вокалистов. Не знаю уж, сколько соберут, но мысль хорошая, старый мне не нравился. Наверное, по старой дружбе вместе лабали, а потом разошлись. Зато теперь найдут по профессиональным соображением. И так будет лучше, тот их тянул вниз. И бухал, говорят, зверски, Олег на него жаловался.

-    Интересно. Успеют - посмотрим. Я бы их взял на фестиваль.

-    Хорошие ребята, и материал добротный. Ну, я пошел?

-    Давай, до завтра.

-    Ой, тут тебя дожидаются.

-    А времени-то уже восемь! Ладно, я разберусь. Запускай.

Штайн вышел, и в дверном проеме появилась набившая оскомину рыжая шевелюра.