Однако, увидев между пятиэтажками человеческую фигуру, Александр остановился. Человек выглядел, как военный. Поверх камуфляжного костюма на нём был надет бронежилет с разгрузкой, из карманов которой торчали запасные магазинами; шлем и противогаз полностью закрывали голову и лицо, а руки сжимали автомат. Боец шёл вдоль дома и заглядывал в каждый подъезд, будто что-то искал.

Александр стоял в недоумении. Занятый своим делом солдат смотрел в другую сторону и не замечал мужчину на тротуаре, но в любой момент он мог обернуться. Было не ясно, чего ждать от вооружённого человека среди опустевших кварталов и не понятно, что делать: попытаться незаметно скрыться или попросить помощи. Если броситься наутёк, солдат наверняка откроет огонь, а вот если подойти… Военные должны знать, что произошло, возможно, они уже эвакуировали основную массу людей, и теперь ищут оставшихся. Рассудив таким образом, Александр осторожно направился в сторону человека с автоматом, постоянно косясь на припаркованные у обочины машины, которые могли послужить укрытием, если диалог не задастся. Окликнул бойца. Тот чуть ли не подпрыгнул от неожиданности и ту же навёл ствол на идущего мужчину.

— Не стреляй! — крикнул Александр, поднимая руки. — Я не опасен, я местный, мне нужна помощью. Все куда-то исчезли, я тут один остался.

Не ответив, солдат крадучись направился в его сторону, держа на мушке. И тут Александр понял, что решение было ошибочным. Он не мог знать, что у бойца в голове, и какой приказ тому отдали, не знал, и какое участие принимали военные во вчерашних событиях. Солдат мог, не говоря ни слова, пристрелить одинокого бродягу, руки и лицо которого к тому же были испачканы кровью. И казалось, именно это он и собирался сделать. Александр попятился, а затем, сделал рывок и, перекатился через капот близстоящей иномарки, в миг скрылся от глаз военного. Автоматная очередь не стала неожиданностью, пули засвистели над головой, а у машины посыпались стёкла. Пригнувшись и стараясь не высовываться из-за ряда припаркованных авто, Александр бежал к ближайшим кустам. Выстрелы не смолкали, несколько пуль чиркнуло об асфальт совсем близко. К счастью, растительности тут было много, а рядом с университетом находился бульвар, куда и поспешил беглец, в надежде, что солдат потеряет его из виду.

Нельзя было останавливаться ни на минуту, позади шагала смерть, правда на этот раз в самом обычном человеческом обличье, и Александр опять бежал по дворам, петлял между домами, пока не выскочил на большую улицу. По ту сторону проезжей части стояли недостроенные здания нового жилого квартала, а за ними начинался лесистый спуск к реке. Решил спрятаться в прибрежных зарослях: на пустых улицах одинокая человеческая фигура — слишком лёгкая мишень. Пришла идея добраться вдоль берега до частного сектора.

Александр миновал стройку и очутился в лесной зоне, отделяющей жилые кварталы от реки, и только тут, наконец, почувствовал себя в безопасности. Звуки погони давно смолкли, да и спокойнее здесь было: не давила зловещая пустота города, а окна, таящие неизвестность, не буравили со всех сторон. Сердце бешено колотилось, одежда промокла от пота, и Александр присел отдышаться, продолжая внимательно прислушиваться к шуму листвы, стараясь засечь чужеродные звуки. Придя в норму, решил спуститься к самой реке: стало интересно, что происходит на другом берегу. Теплилась надежда, что не весь город опустел, и в правобережной части ещё остались люди.

Но когда Александр подошёл к воде, открывшаяся перед глазами картина вызвала новую волну недоумения: здесь через реку прежде пролегали автомобильный мост и метромост, но теперь их не было. Их будто кто-то выдрал огромной лапой, и теперь с обоих берегов торчали лишь огрызки конструкций со свисающими лохмотьями бетона, обломками железа и обрывками проводов. Помимо метромоста, через Обь вело ещё два автомобильных и два железнодорожных, и Александр задумался о том, сохранились ли они, и есть ли смысл перебираться на тот берег. Он вглядывался вдаль, пытаясь обнаружить признаки жизни в правобережной части города. С такого расстояния было сложно что-либо разглядеть, но звук машин отчётливо слышался с той стороны, говоря о человеческом присутствии.

Увлечённый собственными мыслями, Александр не заметил, как к берегу подплыла лодка. На вёслах сидел высокий пожилой мужчина в надвинутой на глаза кепке и зелёной штормовке, какие носят рыбаки и дачники. Когда Александр, наконец, обратил внимание на старика, тот замахал ему рукой. Александр ответил тем же. Пожилой мужчина был не вооружён, да и настроен, казалось, весьма дружелюбно.

Лодка причалила.

— На тот берег? — спросил старик. — Запрыгивай!

Не дожидаясь повторного приглашения, Александр залез в старую железную посудину и устроился на сиденье напротив гребца. Лодочник смотрел на пассажира с ехидным прищуром, а его губы застыли в лёгкой усмешке. Лицо старика казалось добродушным, будто наполнено светом, идущим изнутри, и Александр ощутил, как отступает терзающее душу беспокойство. Быстрыми, отточенными взмахами вёсел пожилой мужчина погнал лодку к правому берегу, однако, к удивлению Александра, он не задал ни единого вопроса, словно не видел ничего странного в одиноком человеке среди заброшенного города, и лишь молча грёб вперёд, ухмыляясь какой-то пришедшей в голову мысли. Пришлось начать разговор первым:

— Там есть люди? На том берегу?

— А то! Все как раз там, — добродушно ответил старик.

— А с этого куда народ пропал?

— Да кто куда. Я-то что, надзиратель им, смотреть, куда кто пошёл?

Вёсла с монотонной периодичностью разбивали мутную воду, а волны слегка покачивали лодку. Александр нахмурился: похоже, старик был немного не в своём уме.

— Что тут вообще произошло-то? — продолжал он допрос. — Я вчера вечером домой вернулся, а в городе никого, фонари не горят, и вообще… — тут он осёкся, об убитой семье говорить не хотелось.

— Да, бывает, — протянул старик, — но тут уж ничего не попишешь: что случилось, то случилось.

— Слушай, отец, хватит говорить загадками, — Александр почувствовал лёгкое раздражение, — ты в курсе, что происходит?

Лодочник только ещё больше заулыбался:

— Молодой человек, мой дело маленькое, да и стар я, в политику не лезу. Куда мне? Это, видать, наверху намудрили.

— Правительство? И что говорят? Что по телевизору передают, в новостях?

— Да не смотрю я этот ящик давно: и так дел по горло.

— Неужели самому не интересно? Полгорода же пропало!

— Может и интересно, да кто ж нынче правду забесплатно скажет? Ты это, умылся бы что ли: рожа-то в крови вся.

Александр посмотрел в мутно-серую воду реки: старик оказался прав.

— Так нормально? — спросил Александр, когда оттёр руки и лицо.

— Сойдёт, — кивнул лодочник.

Подплыли к причалу. Тут стоял речной пароходик, но людей вокруг не было. Прибрежный сквер пустовал, а кафе не работали.

Александр выпрыгнул на деревянный помост.

— А народ где? — обернулся он к старику.

— Туда иди, — тот махнул рукой в сторону города.

— Спасибо!

— Да было б за что, работа есть работа, — заулыбался лодочник, — ступай с миром.

Александр направился к дороге, откуда доносился такой привычный и успокаивающий шум городской улицы. Тут были люди, и, судя по всему, текла обычная, размеренная жизнь. Правда, некоторые прохожие подозрительно косились на Александра, но большого значения он этому не придал, списав на свой растрёпанный вид.

Жизнь здесь действительно шла своим чередом так, словно там, за рекой, ничего не произошло. Тут не было ни пустых домом, ни монстров, ни солдат с автоматами — обычный будничный Новосибирск, каким его привык видеть Александр все тридцать с лишним лет своей жизни. Только одно показалось странным: слишком мало машин было на дорогах.

Желудок снова напомнил о том, что пустует со вчерашнего вечера. Вот только деньги все остались в кошельке, а тот в свою очередь — дома в барсетке. Телефон тоже лежал в квартире на диване рядом с телом супруги. Единственное, что имелось при себе, так это «Люгер» с шестью патронами в обойме. Ещё на берегу Александр заткнул его за пояс джинсов, толстовка и куртка скрыли оружие от посторонних глаз. Порылся в карманах и нашёл двухрублёвую монету, повертел её в руке, досадуя на дурацкое положение, в котором оказался. Куда идти, он не знал: знакомых на этом берегу у него было мало, а родственники проживали там, где сейчас пустели покинутые кварталы и, скорее всего, пропали вместе с остальным населением. Александр продолжал ломать голову, пытаясь объяснить себе происходящее, но не один из придуманных вариантов не выглядел достаточно убедительным. Больше всего хотелось, чтобы это оказался просто сон, от которого он скоро очнётся в собственной квартире. Вот только сон заканчиваться не спешил.