— Что-то туман не сходит, — заметил Александр.

— Он никогда не сходит. Болота же тут, — объяснил дед Игнат

— Всё равно странно. А куда едем?

— Да на помойку нашенскую, сам увидишь.

Вскоре выехали на заболоченное озеро. Местами оно было покрыто зелёной плёнкой, местами среди скопища тростника и осоки поблёскивала водная гладь. Тут стала попадаться брошенная техника. Силуэты ржавых корпусов машин прорисовывались на сером туманном полотне, зловеще выглядывая из воды, и чем дальше катилась телега, тем больше их становилось вокруг. Сваленные в топь старые трактора, комбайны и грузовики казались призраками ушедшей цивилизации, тусклыми отблесками забытого мира. Теперь они жили другой жизнью — жизнью, полной тишины и скорби, догнивая свой век на задворках цивилизации, покинувшей эти места. С молчаливым упрёком смотрели машины на двух проезжающих мимо людей, как бы осуждая за те воспоминания, что непрошеные гости могли разбередить своим случайным появлением. Творения рук человеческих год за годом медленно уходили вниз, в глубины всепоглощающей топи, будто в братскую могилу, в которой они останутся на ближайшую вечность гнить и распадаться, делаясь частью бескрайнего мирового болота.

Кроме гражданской техники попадалась так же и военная. Танки, БТР, даже ракетные установки мирно покоились в камышах — грозные машины оказались бессильны против времени и болотной влаги. Но больше всего Александр удивился, когда увидел впереди силуэты домов: пятиэтажные блочные здания выстроились рядами в стороне от дороги. Ближние были видны хорошо, а остальные растворялись в молоке тумана. Рядом с домами лежали огромные фюзеляжи воздушных лайнеров — их уделом теперь стала земная гниль.

— Охренеть! — вырвалось у Александра.

— Свалка нашенская! — не без гордости проговорил дед Игнат.

— Зачем здесь столько техники побросали?

— Да без надобности она теперича. Уже прошлым стала, куды её девать-то? Вот прошлое тут и лежит, пока не уйдёт на дно. Так-то! — старик с тоской посмотрел на ржавый кузов «Жигулей» у обочины.

— А самолёты откуда?

— Дык еропорт тута был, большой-большой, а туды дальше — город, — Игнат указал рукой вдаль, — только утоп он давно.

— Что за город? Никогда не слышал.

— А ты думал, кто тебе расскажет-то просто так? Скрывают всё. А город большой был, там дальше тропа есть прямиком к нему. Лады, давай тут хлам скидаем, и обратно вертаемся.

Мусор свалили прямо возле дороги: бытовая техника и старая мебель пополнили кладбище ненужных вещей. Но вместо того, чтобы развернуть телегу, Игнат погнал лошадь вперёд.

— А разве мы не назад едем? — с сомнением посмотрел на старика Александр.

— Ясен пень, назад. Только, что туды, что сюды — один хрен разницы нету.

Александр крепко задумался, старательно вспоминая, слышал ли он что-нибудь о затопленном городе в сибирских болотах. Но, как ни морщил лоб, в голову ничего не приходило. Так, погрузившись в мысли, он даже не заметил, как впереди в сером мареве вновь замаячили накренившиеся домики а потом и церковь.

Когда телега подъехала к избе, из которой уже тянуло запахом варёных овощей и курицы, Александр увидел, как по тропе через болото идёт высокий человек в длинных чёрных одеждах.

— Это наш батюшка чешет, отец Пафнутий, — объяснил Игнат, — чего его черти принесли, никак к обеду намылился?

Священник подошёл ближе, и теперь стало возможно его рассмотреть: отец Пафнутий был очень худым и сутулым мужчиной возрастом, едва ли старше Александра. Одет он был в простую чёрную рясу, его патлатую голову покрывала скуфья, а шею отягчал солидного размера крест. Впалые щёки делали священника похожим на мертвеца, а большие глаза и хлипкая бородёнка придавали лицу слегка демонический вид.

Игнат поздоровался с ним, поздоровался и Александр.

— Приветствую вас в нашей деревеньке! — сказал Пафнутий приятным тенором. — А я гляжу, вы с Игнатом уже делом занялись? На свалку ездили?

— Ездили, — кивнул Александр. — Впечатлён, честно скажу. Сколько добра у вас там пропадает!

— То добро приходящее, — на лице священника появилось отрешённое выражение, и он уставился в точку на дороге. — «И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» — процитировал отец Пафнутий строки писания. — Видите ли, дела рук человеческих временны. Когда-то они были могущественны, а теперь их удел — болото. И так со всем. Только Божие — вечно.

— Угу, — скептически хмыкнул Александр, уперев руки в бока. — Когда всё развалилось, осталось только на Бога уповать. Так выходит?

Отец Пафнутий будто и не заметил сарказма, он убрал с лица выпавшую из-под головного убора прядь и почесал затылок.

— «Господь — твердыня моя и прибежище мое». Больше и не на что нам положиться в этом бренном мире, — подытожил он и сменил тему, — А вы-то, Александр, говорят, из города? Как доехали? Нравится у нас тут?

— Нормально, только туман не сходит.

— Это ничего, привыкните: тут постоянно так. Мне-то поначалу тоже не сильно нравилось, а потом с Божьей помощью образовалось всё.

— А вы, получается, тоже не местный? — поинтересовался Александр.

— Можно и так сказать. Десять лет назад сюда приехал, когда отец Никанор преставился, Царствие ему небесное. Вот и служу с тех пор, народ на путь истинный наставляю по мере своих скромных сил, обряды, если какие надо, провожу — так и живём потихоньку. Людей у нас не много, но к воскресной литургии приходят все исправно. Вы тоже приходите, приобщиться, так сказать, к таинству.

— Спасибо, может, приду посмотрю, — всё так же скептически ответил Александр.

— Так ты, отец, заходи, — влез в разговор дед Игнат, — мы как раз отобедать собрались.

— Спасибо большое, — священник слегка склонил голову, — но вынужден отказать: мне к Петру Тимофеевичу надо, пока он не уехал, да в магазин. Так что приятной трапезы вам, и Бог в помощь в делах ваших.

Отец Пафнутий пошёл дальше, придерживая рясу, дабы та не запачкалась в грязевой жиже, а Александр, нахмурившись, смотрел ему в след.

— Ну чаво зенки вылупил, — окликнул его дед Игнат, заводя лошадь на двор, — айда в дом, Маруська жрать, небось, уже сварганила.

Будучи голодным, Александр с удовольствием навернул и ароматные куриные щи, и чёрный хлеб, что шёл вприкуску. А после обеда дед Игнат поручил новому жильцу накормить скотину, птицу и натаскать воды, для чего тому пришлось отправиться с бидоном к ближайшему колодцу через три дома.

Вот только когда Александр подошёл к срубу и заглянул в скважину, воды там не оказалось. Из глубины смотрела лишь чёрная бездна. Подняв же голову, Александр вздрогнул от неожиданности, встретившись взглядом с откуда-то появившимся местным жителем. Это был сурового вида мужик с большой квадратной головой и тяжёлыми прямыми бровями, из-под которых сверкали серые глаза.

— Тут нет воды, иди в другой колодец. Вон там, — толстым пальцем мужик ткнул в направлении центра поселения. — Это ты утром приехал?

— Ну допустим, я, — недоверчиво ответил Александр.

— Кондрат, — мужик протянул широкую мозолистую ладонь, — я на деревне староста. Будут вопросы, заходи.

— А то ж, обязательно! — кивнул Александр, а про себя подумал:

«Вопросов-то куча, вот только дашь ли мне на них ответы или, как и остальные, вилять будешь?»

Александр направился к другому колодцу, что находился чуть дальше по улице, ощущая, как острый взгляд серых глаз буравит спину. Когда же дошёл, обернулся: одинокая фигура до сих пор стояла у обочины, вот только это был уже не Кондрат — теперь за Александром наблюдало огромное, горбатое существо на птичьих ногах. Какое-то время человек и монстр смотрели друг на друга, а потом существо развернулось и заковыляло в туман. Вытерев со лба холодный пот и пытаясь волевыми усилиями подавить нервную дрожь, Александр наполнил ёмкость и поспешил домой, одной рукой везя телегу с бидоном, а другой — сжимая рукоять пистолета. Монстр в чёрном саване пропал, как пропал и колодец, к которому Александр подошёл вначале. «Вот это заглючило!» — решил он, проходя мимо теперь уже пустого клочка земли, покрытого сухой травой.