Я мог говорить в полный голос. Ведь первым делом отец Северино должен снять охрану с этого места. Новая смена не придёт на место погибших.

– Что ты задумал?

– Сейчас Верховный Инквизитор соберёт совет и объявит, что среди них есть марионетки могущественного облитератора. И сразу отправит в эту тюрьму парочку своих самых влиятельных подчинённых.

– И что потом?

– Начнётся чистка, а во всех камерах будут сидеть инквизиторы вместо тех, кого там раньше пытали. Не, конечно, кто‑то поймёт рано или поздно, что дело нечисто. Но к тому времени от инквизиции мало что останется.

Я усмехнулся. Вышло даже ещё лучше, чем я планировал. Верховный инквизитор теперь сделает всё, чтобы разрушить организацию изнутри.

Это его цель, которая будет вести всю его оставшуюся жизнь. Хотя он не сможет отдать себе отчёт, почему он так решил. Но в самом конце, когда всё закончится, и если он не умрёт, заклятье спадёт. Инквизитор увидит, что совершил всё собственными руками. Это его очень расстроит.

Эту месть мне подсказал последний, четвёртый Камень. Эта месть лучше, чем смерть. И лезть на мой остров в ближайшие годы они точно не будут.

– Куда теперь, князь? – спросил Алекс.

– Домой. А потом в столицу. Как раз успеют подготовиться флот и армия.

– И на чьей стороне мы будем?

– На нашей.

Командующие союзной армией Домов Воронцовых, Строгановых и парочки других домов устроили совет на моём новеньком крейсере, а я пока вышел на палубу. Впереди столичный остров, но его ещё пока не видно за туманом. Ближе подходить нельзя, мы окажемся в зоне огня двух сражающихся флотов.

Флот Тимофея Романова против флота Александра Романова. Флот Александра прибыл совсем недавно, бой идёт с самого утра. Но судя по сводкам, битва очень ожесточённая.

Я смотрел вперёд, держа в руке крест. Передо мной ничего, кроме моря, а последний Камень показывал мне яростный бой и высадку. Главное, держаться, чтобы не уйти в видения. Там всё будет слишком мутно и неясно.

Алекс подал мне телефон. Я убрал крест и ответил.

– Князь Воронцов! – прозвучал голос Накамуры. – Рад, что вы прибыли. С вашей помощью император Тимофей…

– Где Дрейван? – спросил я. – Мне нужно поговорить с ним.

– Он занимается другим проектом. Но я уполномочен выступать от имени всего Золотого…

– До завтра, – сказал я. – Увидимся лично.

– Вы не понимаете. Если не вступите вы, нам придётся…

Он продолжил что‑то говорить, но я отключился. Пока не до корпоратов. Они знают намного меньше, чем думают. Влияния у них ещё меньше. О главной угрозе они даже не догадываются.

– С тобой хочет поговорить один из союзников, князь, – сказал Алекс злым голосом и забрал телефон. – Говорит, что очень срочно.

– Судя по твоему тону, это барон Ульдер? – я усмехнулся.

Он кивнул. Вид у Алекса такой, будто он хотел сбросить барона за борт.

– Зови.

Барон был возле меня уже через пару минут. Толстощёкий улыбающийся мужчина смотрел на меня, не скрывая восхищения.

– Максим Петрович! – произнёс он восторженным тоном. – Наконец‑то мы познакомились лично, а не по переписке!

Я его письма даже не читал. В них всё равно нет ничего, кроме предложений породниться.

– Я знаю, что сейчас не время, – продолжил барон. – Но я насчёт княжны Светланы. У неё сейчас такой возраст, что…

– К делу, барон, – сказал я. – Мне ещё надо выиграть войну.

– Ох да, верно, – барон Ульдер шлёпнул себя по лбу. – Я прошу прощения, Максим Петрович. Вы же большой человек, вы из Пятиглавого Орла… двуглавого уже, у вас много работы. Я не займу много вашего время. Я в очередной прошу у вас руки вашей сестры. Когда я её увидел, мир померк и…

Он меня уже достал.

– Она уже обручена, – я отошёл от края палубы и пошёл на собрание.

– Ах, какая неудача! – барон семенил за мной на своих коротеньких ножках. – Но ведь мы всё равно может породниться! У меня есть дочка вашего возраста, а вы не женаты.

Он передал мне фотку. Очень полная дочурка сидела в слишком тугом для неё корсете. Правая сиська почти вывалилась, а на ней было нарисовано сердечко и изображена какая‑то курица.

Кажется, это гриф, мой герб.

А улыбка у дочки были настолько похотливой, что от увиденного мне захотелось помыть глаза с мылом.

– У меня есть планы на женитьбу, – я вернул снимок.

– Но ведь вы можете взять её второй женой! – не уступал барон.

– Двоежёнство у нас запрещено.

– Вы настолько влиятельны, Максим Петрович, что можете уговорить императора отменить запрет. Может быть, вы даже сами станете императором.

– Нет!

– Возьмите её хотя бы любовницей!

– Я подумаю, барон. А теперь, мне пора на совет. Алекс!

Я вошёл через дверь, а мрачный Алекс встал на пути барона.

– Князь занят, Ваше Благородие, – пробурчал Алекс тоном, не терпящим возражений.

Барон попытался прорваться, но не смог.

– Спасибо, Макс, – выскочившая мне навстречу Света взяла меня за руку.

– Ну ты же не думала, что я отдам ему тебя, – я усмехнулся. – Хотя у него два эсминца, а тебе всё равно, в какой комнате сидеть, у нас дома, или у него.

– Мне не всё равно, – сказала она. – Но можно я лучше останусь в каюте?

– Тут будет жарко. С нами будет безопаснее.

– Ну да, в разрываемом гражданской войной городе будет очень‑очень безопасно, – Света вздохнула. – Я иду, куда уж деваться.

Совещание было в полном разгаре. Я настоял, чтобы пехотинцы и флотские работали совместно, чем они и занимались, хотя многим это не понравилось. Но спорить со мной они не решились

Командующий союзной пехотной армией генерал Глидин из дома Строгановых докладывал о боях в городе.

– Пока ни у одной из сторон нет преимущества, – завершил он свою речь. – Но армия Тимофея вот‑вот начнёт штурмовать Зимний.

Адмирал Кабар, суровый одноглазый мужик неизвестной национальности, которого я нанял, когда купил крейсер, говорил о ходе морского сражения между Романовыми. Его выводы были схожи.

– Их силы равны, – сказал он. – Но если мы выступим на чьей‑то стороне, то он точно победит.

Морские и пехотные офицеры смотрели на меня.

– На чьей мы стороне, Ваше Сиятельство? – спросил генерал Дугин из моего дома.

– На той, которая должна победить, – сказал я и склонился над картой.

Я знал все отметки на ней наизусть. И даже те, которые будут на ней через час. Последний Камень ещё показывал мне её в смутных полувидениях. Если бы не это, я бы не вмешался в эту битву. Но промедление нарушит все мои планы.

– Я просил отправить разведку в эти квадраты, – я показал пальцем вокруг отметок, которые обозначали наш флот и флоты противника. – Что там?

– Там нет никого, – уверенно сказал адмирал Кабар.

– И всё же я отправил самолёты, – Глидин подозвал к себе кого‑то из штабских. – Ждём их отчёта с минуты на минуту.

Я уселся и подпёр голову руками. Офицеры терпеливо ждали, когда я что‑то скажу. У нас было тихо, но штабисты, сидевшие в соседней каюте, громко спорили.

Наконец‑то прибыл начальник разведки Строгановых и начал размещать на карте новые отметки. Офицеры сначала переглянулись, а потом зашептались, всё сильнее и сильнее.

– Это невозможно, – произнёс Кабар.

– Увы, – сказал разведчик и продолжил ставить новые отметки.

Офицеры уже не шептались, они уже кричали. Их эта новость расстроила, обозлила, и в то же время воодушевила. Меня скорее воодушевила. Последний Камень был прав, он показал мне это ещё в первый раз.

– Ублюдки!

– Нашли же время!

– Нам надо воевать с ними, а не друг с другом!

– Это ловушка! – объявил Кабар. – Пока мы воюем между собой…

– Свяжите меня с адмиралами императорских флотов, – сказал я и в каюте тут же установилась тишина. – В одиночку мы не справимся, – я показал на одну из новых отметок, обозначающих нового врага. – Сначала они перебьют нас, а потом потопят флоты обоих Романовых. И всё, столице конец. Как и империи.